***
Андрей Лунёв, как он сам рассказывал, был когда-то номинирован на Нобелевскую премию за вклад в химию. По его же рассказу, он изобрёл добавку в алкоголь, которая не вызывает опьянения и похмелья, но почему-то изобретение не прижилось. От учителей он получил сразу два прозвища:Лунь и Лунтик. -Сегодня я расскажу вам, что такое вообще химия,-выступал Лунёв перед восьмиклассниками,-я знаю об этом всё и даже больше. Нет того, чего бы Я не смог объяснить вам. Прошу от вас только сосредоточенности и внимания.***
Виктор Васин ходил между рядами и смотрел, как десятиклассники пишут входной контроль. Ученики сидели молча, но многие то и дело воровато озирались, чтобы поймать момент для списывания, но от острого глаза Васина ничего не могло ускользнуть. За свою относительно недолгую трудовую деятельность он научился предугадывать, замечать даже самые хитрые ученические способы и шпаргалки, о чём он и предупреждал перед всеми важными работами.***
Учительская. -А вы знаете, что карандаш и алмаз-это одно и то же?-спросил Лунёв.-Я знаю это давно. Я из интереса сам изучил это и всё увидел. -ЧСВ,-прошептал Кокорин,-ещё и флексит тут. -Так это...-удивился Кудряшов,-так что же это получается? То, чем создаётся искусство, точнее живопись то же самое, что и... Не может быыыть... -Да, да,-ответил Лунёв и подошёл к Кудряшову,-сейчас я тебе объясню. -Карандаш и алмаз?-спросил Кокорин.-А ластик и изумруд или, я не знаю, линейка и рубин? Вдруг и это одно и то же... А, Лунь? -Нет,-нехотя отозвался Лунёв,-а ещё алмаз самый прочный в мире. -Я понял,-хлопнул себя по лбу Кокорин,-надо было Титаник назвать не Титаник, а Алмазик. В учительской поднялся смех. -А почему именно Алмазик?-спросил Смолов. -Ну, Смол, это же легко и просто,-ответил Кокорин.-Титан-ИК, Алмаз-ИК. Вот и всё. Лунёв и Кудряшов сделали жест "рукалицо". С этого момента Андрей Лунёв и Фёдор Кудряшов. Андрей объяснял Фёдору всё самое интересное из химии и учился воспринимать искусство, а Фёдор, в свою очередь, был благодарным слушателем, а также черпал из опытов вдохновение для своих новых шедевров.***
С наигранной опаской в дверях кабинета появилась сначала голова Кокорина, а затем и он сам. -Ааа,-протянул он,-мой родной 10Б. Ну? Что делать будем? А? Ладно, можете не отвечать. Сначала я, для вида, хотел бы поругать вас за поведение. Девочки, ну не проявляйте вы свои эмоции на других уроках. Жалуются на вас. Я, конечно, рад, что вы не поступили, как девочки из класса Игоряяя...Игоря Владимировича... В это время Александр заметил, как одна из учениц смяла в комок листочек. -Семёнова,-возмутился он,-только не говорите, что вы хотели это сделать... Семёнова смутилась. -Так вот,-продолжил Кокорин,-давайте не будем больше касаться этой темы. И чтобы я больше не видел никаких поползновений и не слышал жалоб. Я думаю, мы договорились. Семёнова, останетесь. А теперь перейдём к теме урока.***
После урока. -Итак, Семёнова,-начал Кокорин и затем смягчился,-Галя, скажи мне, пожалуйста, кому была адресована эта записка, и зачем ты её написала? -Я написала её...-произнесла Галя сквозь слёзы,-вааам и...и... Фёдору Михайловичу... -Их было две? -Д..да,-ответила девушка,-п...простите меня, пож...пожалуйстааа... Положив голову на скрещённые на парте руки, она разрыдалась. Кокорин, наплевав на субординацию сел рядом с Галей и обнял её. -Ну всё, всё,-приговаривал он, легонько похлопывая девушку по плечу,-успокойся. Отдай мне эти записки, а затем иди на урок и не думай об этом. И никогда так больше не делай. Галя встала, выложила из сумки два бумажных комочка и, всхлипнув, ушла.***
Учительская. -Чё по чём?-спросил вошедший Кокорин. -Хоккей с мячом,-ответил Смолов. Миранчуки прыснули. -Смол,-сказал Кокорин,-нам опять письма. -Как говорит Ромка, тур кур продолжается,-хихикнул Швец и подмигнул Нойштедтеру. Кокорин вытащил те самые комочки. -Пффф,-заржал Алексей Миранчук,-а почему они выглядят так, как будто их вытащили из... Антон легонько ткнул брата. Кокорин протянусь один из комочков Смолову, развернул свой и, поняв, что всё перепутал быстро поменял их. -То чувство,-зачитал Смолов,-которое охватывает меня, невозможно заглушить. Довольно неплохо... -Как же я хочу бесконечно смотреть в ваши глаза,-прочитал своё Кокорин.-Интересненько... Ну хотя бы не трэш, как у Кудряша. Да, Кудряш? -А? Да, да,-ответил Фёдор. -Ой, да не напоминайте вы мне об этом,-воскликнул Акинфеев,-я поговорю с ними отдельно. -Да ладно, Игорян,-ответил Кокорин,-относись проще.***
-Говорят, учителям-то записочки любовные передают,-пересказывал последние сплетни Канунников Комбарову, пока обедал. -Во дают, а,-дивился Комбаров.-Я слегка в шоке. Ешь ещё, Макс. -Спасибо,-ответил Канунников,-я уж наелся. Димон, ты меня откормишь. В двери не пролезу. Друзья расхохотались.***
-Наконец-то,-вздохнул Магомед Оздоев,-я выпроводил этих малолетних пиз... -Магааа,-Кокорин сделал наигранно-строгое лицо,-не матерись. Это некрасиво. -И этот человек недавно читал матерные стишки,-почесал подбородок Кудряшов. -Мне не дали их дочитать,-ответил Кокорин,-я сделал выводы. Кудряшов закатил глаза. В учительскую ввалились братья Миранчуки. -Чё по чём?-спросил Алексей. -Хоккей с мячом,-хором ответили всё и рассмеялись.