***
Целых полтора года она не позволяла себе такой слабости, как слёзы. После ситуации, которая произошла в саду его поместья, она обещала себе, а самое главное ему, больше никогда не плакать, только иногда и только от счастья. Он не любил её слезы, боялся их, всегда переживая, что после таких истерик может произойти что-то ужасное, непоправимое. Всеми силами он защищал её от малейших переживаний, создавая своеобразную золотую клетку, ограждающую от всего негатива. Его близкие удивлялись этой фобии, но обсуждать эту тему не решались, зная его жестокость и бескомпромиссность в принимаемых им решениях. Мало кто знал, но однажды после такой истерики, он уже чуть не потерял своё счастье и теперь очень боялся, что это может произойти снова… Но в тот день, сидя на скамейке в парке его поместья она рыдала, долго, горько и ничто не могло её успокоить. Тогда этот солидный мужчина в светлом костюме, опустившись перед ней на колени, обнял её и уткнулся носом в белокурую макушку, пахнувшую лавандой и солнцем, которое она излучала всегда, везде и в любых обстоятельствах. Даже когда было очень плохо. Этим она и привлекала. Именно поэтому он никогда её не отпустит. Она всегда будет рядом, неважно в каком качестве, но с ним. Эта смешная девчонка принесла в его жизнь нечто необыкновенное, чего раньше не было. Периодами её несносный характер и желание все сделать по своему, выводили его из себя и в эти моменты её хотелось убить. Но после он понимал, что не сможет без всего этого. Ведь она единственная из его окружения кто позволяет себе такое поведение и это всегда заводило. — Родная моя, — вытирая её слезы своим платком, шептал он. — Умоляю тебя, не плачь, никогда не плачь! Ты разрываешь моё сердце. В такие моменты я готов убить причину твоей грусти, поверь, это не шутка. И не делаю этого лишь только по одной причине: я смертельно боюсь огорчить тебя этим ещё больше. Вот тогда она точно поняла, что он не шутит, и дала обещание не огорчать его своими слезами. Конечно за полтора года совместной жизни ситуации были разные. Они ругались, чаще по её инициативе, и в такие моменты она не сдерживала своих обещаний касательно слёз и истерик. Но это совсем другое. Была уверенность: пять минут и всё закончится так же, как началось. Он научился одним взглядом успокаивать разбушевавшуюся блондинку. Ей определённо нравилась эта игра и этот пристальный слегка прищуренный взгляд серых глаз. Гнев проходил моментально, но она притворно закатывала глаза, разворачивалась спиной и, уже с улыбкой выходя из комнаты, говорила: — Ну, невозможно таким быть! Громко цокала, закрывала дверь и стремительно бежала в сторону спальни, зная, что последнее слово всегда остаётся за ним. Их отношения невозможно было назвать идеальными, они странно начались и странно продолжались. Друзья и родственники их не понимали, а ей было наплевать, была уверенность, что он любит. Да, не так как принято и не так, как у всех. Ну и что? — Он просто другой, он мой! Вам не понять, — отвечала она с уверенной улыбкой на губах. Но вся эта уверенность рассыпалась как карточный домик за один день… День, который перевернул только начавшую налаживаться жизнь с ног на голову.Глава 1
8 марта 2018 г. в 00:06
В просторной и обычно светлой квартире было непривычно темно и мрачно, огромные окна были наглухо зашторены и не пропускали, как казалось, даже воздуха. В спальне на огромной белоснежной постели лежала молодая девушка примерно лет двадцати пяти, её голубые глаза были открыты, она не спала.
За прошедшую ночь поспать ей так и не удалось. Она периодически, как казалось на мгновение, проваливалась в такой спасительный сон, но малейший шорох или звук, доносившийся с улицы, возвращал к реальности. Она не плакала, слёз не было, но щемящая боль в груди не давала даже вдохнуть, напоминая о том, что она ещё жива.
— Нужно поплакать, нужно, — уговаривала себя она. — Мне однозначно станет легче!
Но ничего не выходило.
— Боже! Когда же это все закончится? Когда я начну думать головой, а не сердцем? Во всём виновата только я…
С этими мыслями она поднялась с постели и пошла в ванную комнату: все тело болело и сильно кружилась голова, вызывая приступы тошноты. Такое необходимое забвение приходить не желало, а от долгого нахождения в постели становилось только хуже. Её бы воля она вечно просидела в своей комнате, но измученное тело решило иначе и ей пришлось подчиняться. Полностью погружённая в свои переживания, девушка и не заметила, как свернула на кухню и включила кофемашину.
«Твою же мать… — пронеслось в голове. — Не пью же я кофе, не пью! Всё из-за тебя! Это уже как рефлекс, по утрам идти на кухню и варить тебе кофе!»
Рывком вытащив шнур от внезапно ставшей такой ненавистной бытовой техники, она отшвырнула его от себя.
Выскочив из кухни, она бросилась в сторону ванной, и, не замечая ничего на своём пути, споткнулась о чемодан и с оглушительным грохотом упала на мраморный пол холла, разбивая колени в кровь.
Вчера поздно вечером, вернувшись в свою квартиру с двумя огромными чемоданами, у неё даже мысли не возникло разбирать их.
«Всё потом… — думала она. — Всё потом…»
И только сейчас, лёжа на полу, она наконец-то дала волю слезам, почти переходящим в истерику…