Дети с пустыми взглядами

ты говоришь, что пора меняться избавляться от прежних привычек и заморочек перестать оглядываться назад научиться смотреть вперёд я говорю, что мне нравится мой необычный почерк и то, как в бокале медленно тает лёд ты закатываешь глаза и, наверное, думаешь, как тебя всё достало и в который раз хочешь отступить и сдаться но спустя какое-то время снова начнёшь сначала и скажешь, мол, так нельзя. скажешь - пора меняться. и однажды я всё-таки изменюсь откажусь от прежних привычек и заморочек и станет самым обычным мой необычный почерк тогда ты уйдёшь насовсем и этого я боюсь. | etc.

      Он бросает свой рюкзак на мою парту и садится на соседний стул. Запредельно близко.       Мило улыбается. Как-будто, ничего не произошло. Как-будто, мы хорошие приятели, которые давно не виделись. Будто он не сломал наши жизни.        — Здравствуй, Тома, — произносит он. Мои руки сжимаются в кулаки, а ногти впиваются в нежную кожу. Как мне хочется закричать о том, как я его ненавижу. Выплюнуть в это самоуверенное лицо! А потом бежать и бежать, не оглядываясь. Я слишком зациклена на своей ненависти и не замечаю, как он изменился за это время. Но замечают остальные. Я рассматриваю его, отодвинув свои чувства. Понимаю, что он возмужал. Я бы посчитала его красивым. Мужественным. Если бы он не разломал наш мир тогда. Если бы не убил маленькую счастливую девочку и её солнечного мальчика. Моего солнечного мальчика! Как же я его ненавижу!        — Стас, возможно, вам стоит пересесть за другую парту? — ненавязчиво спрашивает учитель. — Кажется, вы с Тамарой не были друзьями в прошлом.       Я едва сдерживаю себя, чтобы не засмеяться. Мы не просто не_друзья_в_прошлом. Мы — враги. И это знает каждый.        — Как вы верно заметили, это было в прошлом. Сейчас все в порядке. Верно, Тома? — произносит этот придурок и по-приятельски ударяет меня в плечо. Я вздрагиваю и слегка отшатываюсь от него. Не упасть мне помогает он. Сколько сил мне приходится потратить, чтобы не закричать и не убежать, не знает никто. Даже я не понимаю, каким чудом удается усидеть на месте.        — Верно, — наконец-то отвечаю я. — Но я была бы благодарна, если бы ты пересел за другую парту. У меня аллергия… на старых приятелей.       Учитель пропускает мое хамство мимо ушей. Оно и понятно. Стас заслужил. Я имею право.        Это чудовище только недовольно хмыкает, но послушно встает и пересаживается за другую парту. Соседнюю.       Дальше уроки идут спокойно. Но я все равно вздрагиваю от каждого шороха за моей спиной. От любого звука.       Мне страшно. Неимоверно страшно, потому что я знаю на что способно ОНО.       Моей я ярости оказывается недостаточно. Она находиться у меня глубоко в середине, а страх… Я чувствую его везде. Даже на кончиках пальцев.       Когда я слышу звонок с последнего урока, то быстро встаю и выбегаю из класса. Сталкиваюсь с Серёгой и, немного подумав, говорю:        — Зайдите за мной. Есть что обсудить.       И не дождавшись ответа, убегаю. Только дома могу спрятаться под одеялом и тихо плакать, ведь оно вернулось. Мое персональное чудовище.