tomorrow

Первое, что она почувствовала при пробуждении - тепло. Вялое, приятное тепло, которое напоминало ей... о чём? 'Рождественское утро', – подумала девушка, сонно улыбнувшись. Лёгкое предвкушение. Чувство пребывания дома. Второе – её шея, что жутко болела. Всю ночь она неудобно лежала не на своей собственной подушке, а на плоской твёрдой поверхности дивана, которая, ну, определенно не была её кроватью. Лили заставила себя открыть глаза и прищурилась от яркого Калифорнийского солнца, лучи которого пробивались сквозь шторы балкона. Балкона Дебби. Она была у Дебби. На диване Дебби. 'Чёрт. Полагаю, я так и не добралась до дома вчера вечером.' Она медленно моргала, пытаясь пробудиться и вырваться из этой легкой туманности в голове после сна. Она проспала. Обычно она уже встаёт к этому времени, однако несколько последних ночей подряд сбили ее привычный режим сна. Но, несмотря на всё это, и несмотря на побаливающую шею, она все же понимала, что, вообще-то, не спала так хорошо целую вечность – погруженно, без сновидений, под большим уютным одеялком. 'Может быть, поэтому мне теплее, чем обычно'. Хотя ее шея действительно болела. Лили слегка повернулась, чтобы хоть немного размять её, но вдруг кое-что весьма удивило её (вернее сказать, кое-кто). Кое-кто, кто пошевелился позади неё. Руки покровительственно обвились вокруг её талии, одна даже немного забралась под футболку, задевая её голый живот. Сонное тихое бормотание опалило теплом дыхания её волосы и шею. И, что самое главное, – слабый запах знакомого одеколона с прорезающимися оттенками сигаретного дыма. 'Нет'. Она вдруг вспомнила. 'Коул'. 'БЛЯТЬ'. Её желудок будто скрутило. Коул обнимал её. Она уснула с Коулом. Если бы она могла, она бы вскрикнула, но не хотела разбудить его и столкнуться с неловкостью всей этой ситуации, поэтому она успокоилась, стиснула зубы и зажмурила глаза так сильно, как только могла, пока не увидела яркие вспышки. В ее сознании, подобно звёздам, мелькнуло с тысячу мыслей. 'Дебби уже встала? ДЕРЬМО, ДЕРЬМО, ДЕРЬМО. Она видела?' 'Я должна идти. Ага. Определенно должна идти.' 'Ладно, Лили. Соберись. Мы должны это сделать. Но нам нужен план.' 'Может быть, мне удастся проскользнуть на кухню, сделать себе кофе и прикинуться, что ничего не произошло, когда он проснется.' 'Нет. Он не такой доверчивый. Он поймёт.' 'Хорошо, а что если сделать вид, что я упала? Тогда мы сможем просто посмеяться над этим. Тогда всё будет просто глупой шуткой, никакого вреда! Правильно? Ха-ха.' 'О, Боже. Бля. Наитупейший вариант. Я просто пойду домой. Пошло оно, если он проснётся. Я не готова к этому.' Затем, среди всего этого абсолютно бессвязного хаоса, возникает совершенно предательская мысль. 'Или я могла бы остаться.' Ee дыхание чуть сжалось, остановилось от смелости предложения. Она закрыла глаза. 'Нет. Нет. Мы проходили через это, Лили.' Она почувствовала, как комок сжимается в горле. К глазам подступали слёзы. В её сознании всплывали образы о тех пытках, которым она подвергала себя в эти последние несколько месяцев – позволение себе потерять перед ним контроль, влюбиться, а затем борьба, сопротивление, попытки разрушить всё, что она к нему чувствовала. Потому что всё это было так типично. Здесь, лежа рядом друг с другом, без какой-либо уверенности в том, что они на самом деле были ... это были классические Коул и Лили. Влечение без определенности. Запутанность без чёткости. Она вздохнула. Этот вздох прошёл вплоть до костей. Она почувствовала его каждой клеточкой. 'Как мы оказались здесь, Коул?'