Свет проклятых звёзд

— Хадор Лориндол! — Хадор Лаурэфиндэ! — Военачальник Хадор! — Здравия тебе, вождь! — Лорд Хадор! Приветствия разной степени восхищения и почтения посыпались со всех сторон, как только дор-ломинский правитель пересёк южную границу осадного лагеря. Почему пришлось приехать на Ард-Гален раньше срока, объяснили кратко и исчерпывающе: надо навести порядок. Вождь догадывался — «беспорядок» возник не в осадном лагере, поскольку там вполне справлялись с подобными проблемами эльфы. Да тот же лорд Варда! Он как глянет, все бунтари и нарушители разом обделаются! Что-то случилось за Железным Хребтом, и это очень-очень плохо. О доме Хадор не думал. Каждый раз, уезжая, он словно начинал жить другой жизнью, в которой не было ни семьи, ни Дор-Ломина. Собратья пели и порой пускали слезу о жёнах или возлюбленных, о детишках и старых родителях, а вождь думал только про войну. Возможно, именно это и помогало сохранять непререкаемый авторитет на севере столь долгое время — соратники считали своего лидера человеком со стальным сердцем. Однако, самому Хадору казалось, что и ему, и его людям, в общем-то, хочется одного и того же, только они по-разному это понимают. Дор-ломинскому правителю очень не хватало обычного покоя, и с годами желание просто отдохнуть превратилось в навязчивую мысль. Вождь уверился: его соратники тоже просто хотят мира, мечтают больше не возвращаться на фронт, только для них это представляется объятиями с близкими, а Хадору хотелось тишины и уединения. И пусть никто ни о чём не спрашивает! Ничего нет хуже, чем отвечать на глупые расспросы тех, кто никогда не был у Моргота, соответственно, помочь и посоветовать не в состоянии, но почему-то считает своим долгом это делать. Соратники не раз жаловались на жён и матерей, которые сначала пристают с требованием подробных рассказов, а потом рыдают, требуют их утешать и обещать больше не рисковать жизнью, а главное — выбрать себе других боевых товарищей, потому что нынешние какие-то ненадёжные с точки зрения ни разу не видевших их женщин. Как же это раздражает! Ехать до сторожевой башни оставалось совсем недолго, соратники, те, кто не умерли от старости, приободрились, и даже послышалось треньканье струн. — В сон мне — рыжие огни, — запел седой морщинистый марахлинг, одноглазый и безносый, — и хриплю во сне я: «Повремени, повремени! Утро мудренее!» Но и утром всё не так, Нет того веселья: Или куришь натощак, Или пьешь с похмелья. На пирах — хрустальный звон, Белые салфетки. Эльфам это родный дом, Мне ж, как птице в клетке! В замке смрад и полумрак, Да и мне не рады. Нет! И в замке всё не так, Всё не так, как надо! Я — на гору впопыхах, Чтоб чего не вышло! А на горе стоит ольха, А под горою вишня. Хоть бы склон увить плющом, Мне б и то отрада! Хоть бы что-нибудь ещё… Всё не так, как надо! Я — по полю, вдоль реки. Свет, тьма, воля Рока! А в чистом поле васильки, И дальняя дорога. Вдоль дороги — лес густой С Моргота рабами, А в конце дороги той — Плаха с топорами. Где-то кони пляшут в такт Нехотя и плавно. Вдоль дороги всё не так, А в конце — подавно. В этом мире всё не так! Всё не так, как надо. Вождь слушал старого товарища и не мог решить: двинуть ему хорошенько в челюсть, чтоб тоску не разводил, или поблагодарить за то, что тронул до глубины души. — Хадор Лориндол! — Хадор, сын Хатола! — Привет тебе, герой! Люди, гномы и эльфы радовались или делали вид, будто рады возвращению дор-ломинского правителя на войну. В осадном лагере считали правильным приезд Хадора, а сам он теперь только повторял снова и снова слова песни соратника: «Всё не так, всё не так, как надо!» *** Арминас закрыл одну дверь, вторую, третью, прошёл по лестнице и повернул по коридору к доносившимся бодрым голосам — дежурившие ночью знахарки действительно не спали. — Приветствую, страж, — вышла к нему Лориан, демонстративно выставив вперёд грудь в открытом шёлковом платье. — Не удивляйся, у нас важный гость, мне пришлось нарядиться. — Я поэтому и пришёл, — эльф поклонился. — Мне сказали, что есть разговор. — У меня тоже, — изменилась в лице знахарка. — Скажи: как тебе моё платье? Его цвет. Арминас растерялся. Никогда всерьёз не обращавший внимания на наряды воин, сейчас изо всех сил пытался угадать, какого ответа ждёт эта женщина. Платье было явно сшито не эльфами, судя по неидеальности швов, но и не гномами — иначе на нём бы присутствовали крупные камни и надписи. На лоснящейся ткани необычного жёлтого цвета не красовалось ни вышивки, ни аппликаций, только ленты в тон. — У тебя очень красивое медовое платье, — надеясь, что угадал, улыбнулся Арминас. — Вот! Медовое! — Лориан просияла. — Я его купила как янтарное, но твоя версия меня тоже устроит. — Это склянка мочи! — заскрежетал из-за приоткрытой двери одной из палат старик, некогда заботившийся о канале, но теперь не способный встать с постели. — Пролившаяся! — Слышал, да? — вспыхнула Лориан. — Он называет моё платье склянкой мочи! А пролившейся — из-за шлейфа! — Мне бы никогда такое не пришло в голову, — покраснел Арминас. Сказать, что больной адан совсем неправ было нельзя, однако, ему стоило бы держать столь обидные соображения при себе. — Я буду называть его медовым, потому что пью мёд! — громко, чтобы дедок услышал, произнесла знахарка. Тот скрипуче захихикал, по достоинству оценив шутку. — Что хочет мне сказать Хадор? — тихо поинтересовался страж, когда вместе с Лориан направился в зал для советов лекарей. — Не знаю, — женщина пожала открытыми плечами. — Меня он спросил только о новых раненых. Дверь впереди открылась, ощутился запах крепкого вина и табака, в который с годами превратился валинорский ускилле. От предка из Благословенного Края в растении-потомке не осталось родным счётом ничего. *** Хадор закурил. Общество лекарей он не любил никогда, а с приходом старости стал относиться к знахарям с ещё большим напряжением. Особенно чувствительно отдавалось в сердце общение с полуэльфийкой по имени Лориан. Красивая женщина с умными глазами сейчас выглядела точно так же молодо, как и при первой встрече, когда Хадор ещё был совсем юным, а в Дор-Ломине правил его отец. Это казалось страшно несправедливым, снова зазвучало в голове отчаянное: «Всё не так, как надо!», и заставить себя думать только о делах удалось с трудом. Лориан вошла в зал, шелестя платьем странного цвета. Вождь, глядя на него, вспомнил предательские цветы, способные уничтожить урожай земляники, сок которых пачкает руки, а одежду безвозвратно портит. Да, жёлтый был к лицу вечно юной красавице, но оттенок… Кто красил ткань?! Испоганил только! Желание наказать нерадивого портного и снять с Лориан эту нелепую вещь снова отвлекло от главного, но эльфийский воин по имени Арминас, поздоровавшись и спросив о цели встречи, всё-таки вернул в настоящее. — Прежде, чем полезу за горы, — любуясь прекрасным телом в отвратительном платье, Хадор начал цедить сквозь зубы, — я должен понять: что, Моргот его сожри, произошло?! Страж отстранился от дыма, собрался с мыслями. — Строительство пошло не по плану, — нашёл, наконец, слова эльф. — И почти все причастные оказались здесь. — Послушай, — вождь выдохнул, затянулся, — я пришёл сюда, хоть знаю, кем тебя считают в Хитлуме, потому что мне надо переброситься парой слов про халадинов. Но ещё потому, что вы тут ближе всех к Морготу! Вы слышите первые сказанные в безопасности слова, а это дорогого стоит! С вами говорят честнее, чем с остальными, ясно? И мне надо знать, что, Моргот его сожри, произошло! Арминас снова ответил не сразу. — Халадин… — страж посмотрел по сторонам, улыбнулся Лориан, которая успела поставить достаточно бокалов и тарелок, часть уже наполнила. — Когда я их видел, они были совсем дикими, и поступили с нами, как… Звери. Набросились из засады, не стали ни о чём говорить, просто растерзали всё, до чего добрались. Больше мне и сказать нечего. — А про Моргота? Было заметно, как сильно Хадор нервничает: сжимал зубы, двигал челюстями, стучал по столу пальцами, то и дело начинал вращать глазами. — Тебя заставили покинуть дом раньше времени… — начал говорить эльф, и тут человеческий вождь сорвался. — Дом?! — выкрикнул он. — Я там не бываю! Даже когда бываю, я всё равно, — вождь с силой постучал указательным пальцем по лбу, — головой здесь! Все мысли о Морготе этом долбаном! Мой дом — Арда, которую я должен освободить от этого гада! И ты мне счас всё расскажешь, понял?! — Прошу простить, — на всякий случай извинился Арминас, зная, что люди, которым уже нечего терять, способны на глупости, — я тоже знаю не много. Наугрим привезли собратьев со страшными ожогами и переломами, некоторые были истощены, словно голодали месяцами. Знахари спасли всех, кого смогли, и когда их жизням уже ничто не угрожало, всех Наугрим собратья увезли домой. Объяснение было одно: копали слишком глубоко, заранее места не проверили. — То есть, дело не в орках? — подался вперёд Хадор. — По словам тех, кто был здесь, не в орках. Дор-ломинский вождь беззвучно выругался, среди рассеивающегося табачного дыма повисло молчание. Порядок действительно стоило навести, только Хадор никак не мог придумать, каким образом. *** Разговор с местными архивариусами и летописцами тоже ничего не дал: все они точно так же знали события со слов непосредственных участников, которые не стремились говорить правду. Если бы записями занимался Галдор, можно было бы попробовать настоять на выяснении, но сейчас его работу выполняли несколько незнакомых людей разного возраста и грамотности, не готовых делать больше, чем положено, и, что особенно задело дор-ломинского вождя, прекрасно справлялись с обязанностями! Какой-то юнец и вовсе заявил, что ничего нет проще помощи в архиве. Хадор ощутил себя и сына униженными. Оставалась одна надежда: недавно прибывшие торговцы, заодно возившие на Ард-Гален инструменты для строительства. — А я говорил — это грёбаный базальт! — совсем не по теме разговора заявил гном-кузнец, который во владения Моргота не ходил и что случилось не видел. Причём тут базальт, если в подземелье, похоже, что-то взорвалось?! Хадор покачал головой. Бездумно бросаться за горы не хотелось — нужно было разобраться, что всё-таки произошло, но от кого можно услышать хоть сколько-то внятные пояснения? Ногродский обоз с флагом таргелионского Торгового Союза стоял на самом солнцепёке, гномы лишь прикрыли телеги светлой тканью, а для себя соорудили разборные беседки с огромными тряпичными крышами. Эти Наугрим, разумеется, тоже не сказали бы лишнего, даже если бы знали, но за вознаграждение ситуация могла измениться. — Всем нам верить в сказки хочется, — пели два гнома и человек, сидя полуголыми около большой лохани с водой, откуда то и дело умывались. — Так у нас ведь с детства повелось. До чего ж изысканное общество В этом светлом зале собралось! Тот — неяркий с виду дедушка, Благородна седина! Только с ним стоящая девушка — Это не внучка, а жена. Она б за него не пошла никогда, Но — упс! — мирианы стирают года. И певцам, и их друзьям было очень весело, а Хадор вспомнил Лориан в её ужасном жёлтом платье, и на сердце стало гаденько. — Там — в нежном танце проносятся, Глянешь — просто кругом голова! — Это убеждённая доносчица, Что уже десятый раз вдова. Все друг другу здесь враги-приятели, Все друг другу позарез нужны! Подлецы, изменники, предатели — Люди лучшие страны! Но им всё равно, что о них говорят! Прекрасны духи и изыскан наряд. Но вижу, что я утомил уже вас. Простите, закончу на этом рассказ. Таргелионские песни легко узнавались среди других и словами, и мелодией, Хадор невольно скривился. Понимание бессмысленности попыток в чём-то разобраться заставило ощутить невыносимую тоску. — Господин! — окликнули сзади, вождь обернулся. — О-о-о! Господин Лориндол! Приветствую-приветствую! — средних лет гном бодро неуклюже поклонился. — Крайне рад! Мы привезли инструменты для работы. С базальтом. И огнестойкое разное, ну, неважно. А заодно и вещицы интересные. Глянешь? Ни на что смотреть не хотелось, но Хадор понимал — надо. Надо расположить этого долбаного торгаша к себе! — Это очень дорогие изделия! — начал хвастаться гном, доставая из-под тента тяжёлый сундук. — Славный мастер делает! — Не узнаю клеймо, — не удержался вождь, хотя изначально планировал со всем соглашаться. — Слава его до меня не дошла. — Что ты! — торговец понизил голос, глаза засверкали. — Это тот же мастер, что твой шлем сделал! Только, чур, тайна это! Клеймо иное, да, но так надо. Тебе я могу рассказать, но ты — никому! Мастер Телхар дорого свои шедевры продаёт, но не все легко хозяев находят. Лежат они, место занимают, возить туда-сюда накладно. А цену, понимаешь, сбить нельзя! Это ж сразу породит слухи, мол, не так что-то с изделиями. А с ними всё так, класть просто некуда. И Телхар вторую мастерскую открыл, только имя своё ей не дал. Продаёт залежавшееся дешевле, и всем хорошо, и его статус не страдает! Не желая во всём этом разбираться, Хадор про себя назвал происходящее морготовым дерьмом и кивнул в сторону крытых телег: — А с базальтом что? — Да мне почём знать? — гном заметно напрягся. — Мне нужна правда о случившемся с твоими сородичами, — как мог спокойно пояснил вождь. — Если я не буду её знать, я не смогу предотвратить новую беду и своих ребят приведу к гибели. — Да не, — замотал бородой торговец. — Не-не! Не! Не приведёшь. Там помочь нельзя уже, некому. Надо просто новое место, правильное место найти. Они ж чего? Пришли и давай рыть вглубь, мол, от орочья прятаться надо. Не глядя, понимаешь, рыли. А там и бахнуло. Одних неделю искали и откапывали, а другие обуглились. Вот и вся правда. — Митрил? — задал давно интересовавший вопрос Хадор. — Что митрил? Причём тут митрил, господин Лориндол?! — едва не подпрыгнул гном. — Да какой митрил, ты что?! Он же чистый, светлый металл! Он не может у Моргота в грязи быть! Митрил! Какой митрил?! Не-е! — глубоко посаженные глаза забегали, руки затряслись. — Ты это… Посмотри телхаровы изделия. С этим клеймом дешевле. Вот. Военачальник кивнул. Всё в общем-то было понятно, только неясно, как поступить. Где виновные? Живы? Ещё роют? Похоже, придётся искать. С этими мыслями Хадор зачем-то пошёл обратно в госпиталь. *** На Лориан опять блестело шёлковыми переливами непонятного цвета платье. Жёлтый. Предательский жёлтый цвет коварного сорняка! — Тебя хотят заставить делать грязную работу, — мудрые глаза на юном лице посмотрели проницательно, без жалости. — Эльфы дружат с гномами, — дверь небольшой комнаты с крошечным столом, узким шкафом и рассчитанной на одного кроватью закрылась на замок. — Эльфы не хотят с ними ссориться, верша жестокое правосудие. Зато тебе поручить это можно. В понимании эльфов, командование скоро сменится, обвинять и вовсе станет некого: кто отдал приказ, уже недосягаем для суда. Между гномами и эльфами снова мир и дружба. Мой тебе совет: не подставляй под удар молодых соратников. Хадор, возможно, злился бы на нолдорское командование, но Лориан была слишком привлекательна и понятлива, чтобы думать о чём-то, кроме её красоты. Всё портило только кошмарное жёлтое платье, но оно упало под ноги, и всё стало пусть и не так, но хорошо.