Свет проклятых звёзд

— Барадис! Где ты?! В доме почему-то стало очень темно, а, может, так только казалось. От резких движений вступило в поясницу, заломило колено. Но почему?! Другие в этом возрасте ещё в поле работают, в кузнице молотами машут, детей заводят… Решив, что сейчас не время думать о своих болячках и обиде на судьбу, Брегор с силой толкнул дверь в комнату Мель… Нет, не Мельдир. Давно не Мельдир. Не-Мельдир сидела на ночной вазе, неловко согнувшись и сжав пальцы ног. По щекам катились слёзы. В одно мгновение забыв о шуме на улице и не заметив прибежавших слуг, Брегор налил из накрытой полотенцем кастрюльки отвара, напоил им Барадис, помог подняться и поправить сорочку. Аданет была горячая, мелко дрожала и всхлипывала. — Господин! — охрана указала на окно. — Мятеж. Подавить? — Да, — ни мгновения не сомневаясь, бросил вождь. Сейчас все мысли заняла только любимая женщина — срочно нужен лекарь, а остальное — плевать! Какие-то разбойники снова собрались дебоширить. Сколько их там? Пара дюжин? Пара десятков? Бездельники! Порядочные люди сейчас спят перед работой! Или работают! Два целителя, ночевавшие в доме вождя, прибежали в комнату Барадис, сразу стали проверять пульс, что-то прощупывать внизу живота и на спине, однако оба постоянно оглядывались на окно, откуда доносилось всё больше криков. У охраны вождя вопросов не возникло: в любой шайке разбойников есть главарь или несколько главарей. Их — убить сразу. Остальных — в тюрьму. Да, многовато пришло. Но это ж работяги! Или бездельники. А в защитниках вождя абы кто не ходит! — За оружие, братья! — прозвучала команда. — Кто подойдёт к дому на полёт стрелы — ляжет! *** — Наши жизни продали эльфим командирам! — кричал молодой мужчина впереди толпы, размахивая факелом. — Нас хотели положить настилом мостов и камнями дорог, по которым эльфия армия пришла бы на новые территории! Но мы многому научились, мы выжили, теперь сможем постоять за себя! Мы — не мусор! И не живой щит для чужаков! Лидер мятежников быстро раздал приказы, и к дому вождя, не подходя ближе, чем на сотню шагов к забору, потащили брёвна, сено, тряпьё, обломки оград, вырванные двери и ставни, быстро сооружая баррикады для защиты от нападения брегоровской охраны. — А что нам сделают? Позовут эльфов и прикажут им нас растоптать конями? Вы верите, что эльфы так поступят? Я — нет! Эльфы — не прикормленные разбойники вождя! У них есть честь и совесть! — А у вас что есть? — заорал кто-то из-за забора дома. — Что? Вы окружили нас, а леди Барадис больна! Ей нужны лекарства! — Знахарей пропустим, — согласился бунтарь. — Мы звери что ли? Но Брегор должен переписать законы, которые нас не устраивают! Иначе… — Что иначе? — Мы не уйдём! И его головорезам с нами не справиться! *** Оставив любимую с лекарями, Брегор поспешил в кабинет, хотя сердце его по-прежнему находилось с Барадис. Старший охранник подробно доложил о ситуации, поэтому сомнений и заблуждений не осталось — вокруг дома собралось не два десятка бездельников, а не меньше четырёх сотен обученных на севере вояк, и с ними — крепкие работяги, охотники и просто сильные атани, способные орудовать чем угодно, если придётся защищаться. — Посмотри, насколько хватит в доме запасов, — приказал Брегор, думая совсем не про бунт. — Разошли письма с требованием поддержки. Птицами разошли. Пусть придут все воины, верные мне! Мы должны уничтожить всех, кто сегодня здесь! Никакой пощады! А пока потянем время. Пусть верные спросят, что им надо, перепишут всех, кто угрожает мне, и если из них кто-то уйдёт, потом отыщем и покараем! Ни один не должен спастись! Старший охранник кивнул, вышел из кабинета. Немного помедлив, вождь беорингов посмотрел в окно: во тьме ночи горели факелы. Зрение не позволяло разглядеть детали, но даже так было ясно: народа собралось много. Очень много. Да, они не решаются бросаться на дом-крепость, но их действительно слишком много. Если завяжется бой сейчас… Вылетев стрелой из кабинета, Брегор вбежал — ему показалось, быстро — в комнату Барадис. Аданет вроде бы спала, но дышала часто и громко, на лбу лежала ткань. Находившиеся рядом лекари что-то записывали и шепнули вождю, мол, скоро сами к нему придут. Это совсем не успокаивало. «Надо как можно скорее разогнать мятеж, — подумал Брегор, — чтобы у Барадис больше не было причин волноваться. Ей это вредит!» Вернувшись в кабинет, вождь снова посмотрел в окно. Факелы. Много факелов. Где же подмога? Вдруг со двора долетел короткий крик ужаса, сопроводившийся словами: «Это же… Голова!» *** В лес убегали многие. Кто-то сбивался в группы, кто-то, наоборот, всех сторонился. Проводив взглядом очередных спасающихся, мельник поманил сыновей и друзей ближе к окружной дороге, указал на далёкий пожар. — Надо идти на помощь, — сказал он, прямо посмотрев на кожевника и четверых охотников. — Собираем всех, кого сможем! — Да, Ангдир! — отец Барадис сжимал и разжимал кулаки. — Моя дочь в опасности! Мы все в опасности! Если эти гады победят… — Да, — вмешался младший сын мельника Ангрим. — Да! Если мы не вступим в бой, нам всем не жить! Говорят, орочьё это убивает каждого, кто дружен вождю! — Нас мало, — Ангдир сжал зубы. — Пока мало. Идём искать подмогу. Мужчины пожали руки и двинулись сквозь ночной мрак в сторону бегущих прочь сородичей. *** — Это голова! Только голова! — орал готовый к бою лучник из охраны вождя. — А где остальное?! — Какая разница? — засмеялись в толпе. — Теперь вы видите, что пощады не будет? Сдавайтесь! Или убейте тирана, тогда вас простят! — Вот она — цена ваших слов о чести! — воин за забором зло расхохотался. — Эта голова нам всё сказала! Вы — просто орки, которые захотели крови! Вы её получите! Своей нахлебаетесь! — Это ты в своей захлебнёшься! Перебранка продолжалась, однако ни одна из сторон бой не начинала. Брегор смотрел в окно, прислушивался, но слова долетали не все и в основном неразборчиво. Однако лицо вдруг вбежавшего слуги оказалось достаточно красноречивым, чтобы понять — произошло непоправимое. *** — Это должно было произойти, — бросив взгляд сияющих синих глаз на едва забрезживший рассвет, вздохнул король Финдарато Инголдо и указал слуге на пустой золотой кубок. — Мой приказ для лорда Айканаро будет следующим: охранять все подступы к Фиримару со стороны леса и, если будет возвращаться Барахир, защитить юношу. Ничью сторону в нынешнем мятеже мы принимать не станем, ибо я не вижу там никого, кто был бы прав. А жертвовать своими любимыми подданными ради непонятных для меня целей я не буду. Бунт утихнет, Эдрахиль. И тогда мы договоримся с победителем.