Свет проклятых звёзд

О том, что произошло нечто необычное, Ириссэ поняла по шуму за дверью. Какая по счёту бутылка вина была выпита и за какой временной период, Нолдиэ уже не представляла, да это и не имело значения. Не всё ли равно, сколько хмеля лишило возможности твёрдо стоять на ногах, ясно мыслить и остро чувствовать? Дверь открылась, на пороге появился муж, только рассмотреть его не удавалось. — Здравствуй, мама, — прозвучали слова откуда-то из коридора, и пленница-супруга каким-то непостижимым образом смогла подняться от стола, за которым пила и пыталась шить. — Даже не думай, понял? — язык Ириссэ непростительно заплетался, Нолдиэ погрозила мужу пальцем. — Даже не думай проверять меня на верность при сыне. Пусть выйдет, я всё покажу. Са-ма. Пьяная эльфийка не увидела, как изменилось лицо Майрила, да сейчас ей было в общем-то всё равно. — Муженёк, я не ждала тебя. Но это ничего, — неестественная улыбка расплылась на бледном лице, — ты готов отпраздновать возвращение домой? А? Я не готова, но тебе ж плевать, да? И, знаешь, — Ириссэ взяла почти пустую бутылку, допила, — мне теперь тоже. Делай, что хочешь, суй, что хочешь и куда хочешь, только не при ребёнке! Ужасаясь услышенному и решив, что узнал достаточно, Маэглин тихо отступил в полумрак коридора и удалился, воспользовавшись отсутствием внимания отца. Можно будет сделать вид, что ничего не слышал. А самому… — Ломион, куда собрался? — Эол окликнул внезапно, и юный полунолдо вздрогнул, не ожидав, что родитель вдруг окажется рядом. «Тебе это точно знать необязательно!» — К себе, — отрешённо пожал плечами Майрил, — ты всё равно с мамой говорить собирался. «Говорить! Говорить!» — Говорить, — мерзко хмыкнул Эол, — да о чём с ней разговаривать? Она пьяна, а я люблю, чтобы меня слушали внимательно. Хотя, чего от неё ждать? Все Голодрим жалки и слабы. «Зачем ты постоянно повторяешь это мне?! Не видишь, как я выгляжу? Или нарочно унижаешь? И кто после этого жалок?!» — Я о многом думал в пути, — Маэглин отвёл глаза вправо, влево, посмотрел наверх и под ноги, лишь после этого смог направить взгляд прямо на родителя. — И про звёзды, и про миры, и про проходимцев Валар… И про войну. «Надеюсь, не сказал лишнего, а то сейчас начнётся новая волна злобы. Вроде бы не сказал». — Задумался, значит, — отец самодовольно усмехнулся, — молодец. Начинаешь понимать. «О, да, и лучше тебе не знать, что именно!» — Осознал, что жить в Арде страшно? «С тобой — несомненно». — Пожалуй, да, именно это, — Маэглин поджал губы, снова посмотрел по сторонам. — Хорошо, что никто не знает, где наш дом. Здесь безопасно. Эол хмыкнул. «А мог бы что-то сказать! Словами! Нормальными! На своём любимом языке!» — Но ведь мы выходим из дома, — голос юноши дрогнул от с трудом сдерживаемого гнева, однако отец понял это совсем иначе. — Тебе беспокоиться не о чем, Ломион, — кузнец вдруг неприятно прищурился, взял сына за плечи и больно сдавил. — Ты больше не покинешь безопасный дом. Я не наивен, как ты полагаешь, не забывчив, как старые гномы. Я понял, что тебе доверять нельзя, поэтому больше не возьму тебя в поездки. Мне не нужен предатель рядом во время ответственной работы. Но дохода я тебя не лишу. Ты будешь мастерить, а потом отдавать свои изделия мне, чтобы я их продал. «Ненавижу!» — Разумеется, все мирианы будут потрачены с пользой. «На твоё усмотрение! Прекрасно!» — Хотел идти к себе? — железная хватка стала немного слабее. — Иди. Но не засиживайся. Я жду тебя в кузнице — надо работать. «Я бы не называл бесконечное «подай-принеси» работой!» — Хорошо, отец. — Тварь ты лицемерная, — зло оскалился Эол и, оттолкнув сына, быстро зашагал прочь во мрак коридора. — Кто бы говорил, — прошептал Майрил, сделал шаг в сторону лестницы, но вдруг передумал и поспешил назад к запертой двери, около которой дежурили двое слуг. Теперь можно ходить к матери, когда угодно — доверия у отца к сыну всё равно больше нет. *** Ириссэ обернулась на открывшуюся дверь и, вздрогнув, неловким движением смахнула со стола изящный серебряный кубок. — Майрил? — на лице, замедленно выражавшем эмоции, отразились радость, умиление и страх. — Ты такой взрослый. — Я скучал, — сдержанно, зато абсолютно искренне улыбнулся юноша, отрицательно кивнув протянутой бутылке. — Мы вернулись так рано из-за войны. — Войны? — постепенное осознание услышанного расширило мутные покрасневшие глаза. — Да, — Майрил сел рядом с матерью, — орки ворвались в Таргелион. — До Химлада дошли? — Нет, — не сразу ответил сын, — а что? — Ничего, мой дорогой. Их прогнали? — Да, но отец решил, что нам надо покинуть Ногрод. И, похоже, я больше никогда с ним никуда не поеду. Глаза матери заплакали. С запозданием. — Нет, так нельзя, — замахала рукой Ириссэ, и юноша заметил в её ладони синюю лоскутную звезду с восемью лучами. — Ты не должен стать затворником! Ты не представляешь, что это такое! Я… — принцесса осмотрелась, указала на книги в шкафу у дальней стены, — я указы издавала! Я вершила историю! Я была королевой! — вдруг засмеявшись, дочь Нолофинвэ вытерла покатившиеся слёзы. — Нет, это ложь. Я могла бы делать это всё, но не хотела. Но я могла! Белый город в долине был моим! Но мне и он не был нужен. Но, понимаешь… я могла выбирать. Правильно или нет, но могла! Я была свободна! Майрил, не позволяй никому лишать тебя возможности выбирать! Пожалуйста! Прошу, не дай… — Мама, — юный полунолдо приобнял её за плечи, — я добьюсь подобающего отношения к тебе, клянусь. — Клятвы… — Ириссэ сжала звезду так, что вещица исказилась, превратившись в нечто уродливо-прожорливое. — Знаешь, я не верю в них. Они даются исключительно ради манипуляции другими, а когда доходит дело до исполнения… — Нет, мама, поверь, я не лгу. — Все так говорят, но самое страшное — верят своему вранью. А потом… Потом предают. — Как мне добиться, чтобы ты поверила моим словам? — Никак не надо, Майрил. Просто посиди со мной. Воцарилась тишина, прерываемая лишь потрескиванием камина, и в памяти всплыл напев, который юноша про себя вдруг именовал Темой Страха: «Звёзды в пустоте бесстрашно светят, Звёзды — маяки в глухой ночи. Звёзды мои, мы небесные дети, И я звезда — полуночная звезда. Я не боюсь вас, холодные звёзды, Братья мои от небесного огня. Сёстры мои, не смотрите так грозно! Ведь я звезда — одинокая звезда». «Подпевая этой недостойной Мелодии Творения — порождению искажения, можно добиться очень многого! — озарение заставило затрепетать. — Главное — исполнять с другими устрашившимися в унисон». *** — Долго же ты отдыхал с дороги, — Эол обернулся на сына, чертежи на столе зашуршали. — Маме на меня жаловался? Или она в этом преуспела лучше? «Жаловался, жаловался, я же из ничтожных Голодрим!» — Мы говорили о войне, отец. — Против меня армию собираешь? Что ж, удачи. А теперь подай мне те свитки и отправляйся мыть котёл. Быстро. Майрил подчинился. Пусть родитель думает, что хочет, пусть солирует среди поющих Тему Страха. Такая музыка ослепляет и глушит, а именно это сейчас и надо. Сейчас, когда Майрил из рода Финвэ решил научиться владеть мечом.