Свет проклятых звёзд

— Опять в погреб без разрешения лазали, гадёныши! — ругался на убежавших во двор правнуков трижды вдовец Гор, собиравший запасы для новой женитьбы. — Опять придётся всё заново взвешивать и пересчитывать! Гадёныши! Закрыв за собой дверцу и проверив, достаточно ли плотно, чтобы никто не помешал, старик ушёл в дальний конец своей сокровищницы. Фонарь светил ярко, и даже подслеповатый дед, давно уже определявший, нравится ему женщина или нет, исключительно на ощупь, мог понять, целы ли его ценности. Самые дальние деревянные ящики, из-под которых что-то текло и неприятно пахло, были стабильно покрыты паутиной, значит, никто их не трогал. Все запасы целы! Что может быть лучше сохранности сбережений? Развязав один из мешков, Гор с проклятьем разогнал рукой взвившуюся стайкой мошкару и спешно снова затянул практически истлевшую верёвку. Всё цело! То, что подтекало из ящиков, намочило кучу тряпья, хранимого рядом, поэтому большинство штопанных-перештопанных вещей давно заплесневели, однако старик никому не позволял трогать его сокровища и сейчас, зная, что правнуки опять лазили в погреб, тщательно проверял, все ли ценности нетронуты. Стоявший чуть ближе к лестнице сундук показался Гору подозрительно чистым. Странно! Присев на ступеньки и начав проверять замок, дед вдруг почувствовал странный запах, смешавшийся с привычными ароматами кладовки — плесенью и гнилыми овощами. Что это? Гарь? Показалось, может? Открыв сундук и принявшись пересчитывать сложенные в нём крайне важные и очень нужные обрезки ткани, рваные ремни, сломанные застёжки и до дыр изъеденные ржавчиной столовые приборы, найденные в соседних дворах, Гор забыл о постороннем запахе, однако скоро завоняло слишком ощутимо, старик нехотя оставил своё занятие и полез наверх проверить, всё ли нормально. Открыв дверь в полу, дед увидел сплошную едкую пелену дыма, вдохнул, закашлялся и под далёкий звон колоколов в ужасе бросился обратно в погреб спасать свои сокровища. *** — Проснись! Проснись! Быстрее из дома! Крыша горит! Бом, бом, бом-бом-бом! За дверью детской послышались испуганные крики, охи, тяжёлые шаги, и маленькая Тинвен вдруг поняла, что бабушка, остававшаяся присматривать за внуками, забыла о них. В голове ребёнка это не укладывалось, ведь такого просто не могло быть! Бом! Решив, что от любой беды есть только один верный способ спастись, девочка юркнула под кровать. Неприятный пугающий запах усиливался, однако «в домике» всё равно было меньше страшно, а через подол платьица дышалось вполне хорошо. — Тинвен! Ты где? Девочке показалось, что она заснула, но голос соседа — дяди Блегора, игравшего время от времени с толпой детей в разные интересные эльфийские игры, разбудил и заставил закашлять. Стало очень жарко, глаза защипало от дыма. Послышался страшный гул и треск. Дверь в детскую резко открылась, едкая пелена ворвалась в комнату вместе со знакомым силуэтом. Тинвен бы осталась прятаться, но от страха заплакала, и тем самым выдала себя. Сильные руки в одно мгновение вытащили ребёнка из укрытия, и вдруг со страшным грохотом рухнул потолок, и в комнату ворвался огонь. Девочка не поняла, как оказалась на улице на земле. Надо скорее найти маму и папу! И бабушку! В сердце пробрался неведомый доныне страх: Тинвен вспомнила, что дома оставался маленький братик. А где дядя Блегор? Бом. Бом. Бом… *** Что-то случилось. Вендир поняла это по глазам дочери, которая подошла, посмотрела на немощную мать, уже много лет не встававшую с постели и медленно угасавшую, несмотря на помощь эльфов. Её беда не была чем-то особенным — люди нередко падали просто за работой, а потом уже не поднимались, не говорили, не узнавали близких. Вендир узнавала, даже могла произнести что-то невнятное, и в другой ситуации стала бы ругать дочь за невнимание к больной родительнице, но сейчас… Что-то в глазах самого близкого человека напугало и заставило молчать. Седеющая женщина, которую Вендир помнила новорожденной, посмотрела на мать, взяла вещи, сколько смогла, и вышла из комнаты, а её место занял едкий дым и тревожный похоронный звон. *** Испуганное блеяние, мычание, ржание и лай доносились со всех сторон, и пастухи с охотниками побежали в брошенные задымлённые дворы, выламывая двери и стены хлевов, сараев и стойл, разрубая топорами цепи на сторожевых собаках, вынося на руках птицу и выпуская кролей. Сейчас было некогда думать о том, что хозяева совсем не позаботились о скотине, спасая собственные жизни, поэтому среди многоголосой брани обвинения не звучали. Для благодарности тоже было не время. *** Когда через открытое окно потянуло гарью, Ягодка сразу же начала проверять, что у неё подгорело. Вырастившая детей, однако пока не старая хозяюшка очень трепетно относилась к огню, могла десятки раз возвращаться к печке перед тем, как уйти из дома, не любила костры и заливала угли, оставшиеся в лесу после посиделок настолько тщательно, что на месте огня оставалась лужа. Ягодка не выносила даже незначительно пережаренную еду, готова была тратить целое состояние на холодные эльфийские светильники, лишь бы не пользоваться свечами. Перенюхав всю посуду и перепроверив печь, хозяюшка выглянула в окно… И присела от ужаса: огнём были охвачены почти все дома на соседней улице, и ветер ясно указывал направление продвижения пожара. От страха женщина намочила многочисленные юбки, но это уже не казалось проблемой, ведь главное сейчас, уходя из дома — проверить, хорошо ли остыли дрова в печи! А то ведь пожар может быть! *** Почувствовав запах дыма, Фаран вышел на улицу, осмотрелся. Молодой мужчина недавно построил для себя нечто вроде сарая — временное жильё, вместо проданного за долги доставшегося от деда дома. Семья с проклятьями выгнала Фарана и отреклась от него, но даже это не изменило вечно ввязывающегося в мутные дела молодого человека. Прикинув, что огонь далеко и не дойдёт до сарая на отшибе, вечный должник хотел вернуться в кухню, чтобы доесть собранные в лесу грибы, как вдруг на плечо легла тяжёлая рука и развернула мужчину назад. — Ну чё, приятель, — спросили трое амбалов из дортонионской армии, которую зачем-то упорно готовили эльфийские командиры, — где твои обещанные мешки зерна? — Так не созрели ещё! — попытался вырваться Фаран, но тут же упал, получив сокрушительный удар в челюсть. Следующий кулак прилетел в голову, и должник потерял сознание, чтобы очнуться в горящем доме и понять, что связан по рукам и ногам. Нестерпимый жар подбирался всё ближе, а потом, заглушая отчаянный крик о помощи и далёкий звон колоколов, с душераздирающим треском обрушилась крыша. *** — Батя! Пойдём, батя! Опалишься! Старик не реагировал ни на голос сына, ни на зов брата, ни на попытки внуков и соседей увести его от погибающего в пламени сада. Яблони, груши, сливы… С таким трудом выращенные и выхоженные, дававшие тень и плоды, теперь были охвачены огнём и спасти их не представлялось возможным. — Это вся моя жизнь! — хрипло крикнул дед. — И что, бать? Помереть тут теперь? — соседи схватили его под руки, старик начал отчаянно вырываться, плакать, однако силы оказались неравны, и несчастного садовника удалось увести в безопасное место. *** Пожар быстро стал виден и с поля, и с реки, и из леса. Поначалу мало кто придал значение случившемуся — ну горит и горит, первый раз как будто! Однако, в отличие от всех предыдущих случаев, чёрный дым не сменялся белым, а становился всё гуще, валил всё сильнее, продвигался, гонимый мощными порывами ветра, захватывая новые и новые дома, перекидываясь на сады и поля. Кто-то, возможно, вспомнил о словах эльфийских строителей, говоривших, что нельзя ставить дома слишком близко друг к другу, деревья тоже нужно сажать, исходя из каких-то там непонятно кем придуманных правил, зачем-то нужны какие-то водоёмы, количество колодцев в штуках должно быть тоже кем-то рассчитанным, но какая теперь разница? Надо тушить! Побросав дела, люди ринулись к горящему поселению, чтобы спасти хоть что-то. Кто бежал быстрее: испугавшиеся за родных или те, кто знал о спрятанных в подвалах накоплениях, сказать однозначно было нельзя, однако и те, и другие даже сейчас рассчитывали, что эльфы придут на помощь и всё сами наладят. Бом! Бом! Бом! *** Поняв, что большинство домов обречены, люди выстроились в цепочки от реки и прудов к пока ещё уцелевшим зданиям и поливали стены водой. Здесь же, прямо на земле все, кто хоть что-то понимал в лечении, старались помочь спасённым из огня и успокоить тех, чьих близких спасти не удалось. — Надеюсь, эльфья учебница тоже сгорит! — радостно крикнула перемазанная в золе девушка в неприлично задранном платье, стоя по колено в воде и черпая ведром воду из реки. — Надоело вечно туда ходить! — Точно! — рассмеялись в толпе, и дело пошло веселее. Разлетавшийся по округе колокольный звон всё ещё предупреждал об очевидном, а из чёрной смрадной пелены, словно долгожданные лучи света, появились эльфийские всадники.