Свет проклятых звёзд

Приземистый и невысокий, как большинство соплеменников, мужчина со спутанными чёрными волосами прибежал с охоты быстрее и раньше, чем планировал. — Там эти! — сообщил он, размахивая копьём. — Припёрлись! — Кто? — Халдад, собиравшийся уже проучить вернувшегося без добычи собрата, с недоверием прищурился. — Эти! Длинные, — вытянул вверх ручищи охотник, — узкие, синие, а глаза светятся, будто в башку молния жахнула! Во! Искры аж летят! Да так летят, что на голую землю падают, и она гореть начинает! Какая-то женщина в ужасе закричала, дети заплакали, мужчины схватились за оружие. Халдар среагировал на шум, прибежал от костра, на котором жарил кабана. — Счас мы им покажем! — Халет вышла из землянки и толкнула брата кулаком в плечо. — Прогоним гадов! — Прогоним! — Халдар кивнул сестре и отцу. Тайное племя уже забыло, как выглядят эльфы, и что Старшие вообще существуют — в последний раз таргелионские Нолдор приезжали посмотреть, как живут Младшие, два поколения назад, а оссириандцы и вовсе наблюдали только из укрытий и то крайне редко. Сказки о красивых дивных существах порой рассказывались людьми у костра или на ночь детям, но были то лишь выдумки, с годами всё более непохожие на реальность. — Обольём их водой, — рассудил вождь, — они и потухнут. Делов-то. — Но сначала копьями! — Халдад взял сразу три жерди в непропорционально огромный кулак — стареющий воин всячески показывал, что до сих пор силён и храбр. — И в реку, — кровожадно кивнула Халет. — Точно, — радостно согласился Халдар. — Пошли, хал! Хал! — Хал! Издав радостный грозный клич, дикари рассредоточились, прячась среди не слишком густой лесной поросли. *** — Я нашёл их следы! — радостно сообщил собратьям Нолдо, выйдя из зарослей терновника. — Они здесь были недавно и, похоже, нередко появляются. Скорее всего, где-то неподалёку живут. Арминас присмотрелся и прислушался, ещё один воин забрался на сосну и кивнул на юг: — Там они. Пойдём, подойдём ближе, главное, оружие не демонстрируйте. Менестрели взялись за инструменты. — Мы будем петь, чтобы нас слышали издалека. А когда Фирьяр поймут слова, тем более посчитают нас друзьями. Заиграла музыка, воздух зазвенел волшебством, птицы защебетали в такт мелодии, и хмурый день показался тёплым и ясным. — Я мог бы тебе подарить небо в алмазах, Я мог бы тебя удивить, всем на свете и сразу. Я мечтаю тебя отвести на закат на янтарный, Где в запахе зелёной сосны стихнет ветер коварный. Я хотел бы для тебя стать всем, Или лучше мне тебя не знать совсем! В кустах таилось всё больше дикарей с кривыми палками, Арминас дал знак соратникам охранять менестрелей. Конечно, эти смертные не представляли серьёзной угрозы, ведь среди них точно нет колдунов, однако терять бдительность явно не стоило. — Я стану ясным соколом и буду прилетать к тебе И не покину ни во тьме, ни в счастье, ни в беде. Я стану ясным соколом, чтоб крыльями от бед укрыть, Лететь сквозь горы, лес и дол, чтоб просто рядом быть. Вдруг со всех сторон повалили толпы дикарей, окружая незваных гостей своих земель, швыряя в них камни и то, что, по-видимому, считалось копьями. Понимая, что убивать смертных нельзя, а по-другому от них уже не отбиться, Арминас принял единственное казавшееся верным решение, и эльфы, побросав вещи, полезли на сосны, вязы и ясени, чтобы с недосягаемой высоты попытаться договориться с дикарями. Разумеется, уже не шло речи о переселении этого племени на запад — хитлумские Нолдор хотели добиться позволения уйти домой невредимыми. А тем временем трое грязных мужчин в шкурах притащили нечто, отдалённо напоминающее пилу. *** — Фирьяр сломали всё, что нашли, и мы остались без вещей, — сделал каменное лицо Арминас, пытаясь хоть как-то объяснить свой провал верховному нолдорану, — нам пришлось прорываться с боем, и лишь чудом никто из наших не погиб. — Вы остались без вещей, и нанялись охранять торговые караваны, — процитировал письмо Нолофинвэ. — Да. Воин не стал уточнять, что труд тех, о ком говорили исключительно: «А, это хитлумские!», оплачивался очень плохо, но выбора всё равно не было. Ради выживания пришлось игнорировать насмешки. Король промолчал. Нужно было решить для себя, верить ли рассказу провалившего миссию отряда, а если верить, то насколько. Это требовало времени, да только оно неумолимо играло против хитлумского владыки, и как изменить ситуацию, не потеряв ещё больше, Мудрый Финвэ совершенно не представлял.