Свет проклятых звёзд

Эльфийка со взглядом озорного ребёнка в один миг повзрослела и словно угасла. Отложив письмо Индис, адресованное Арафиону, и пристально посмотрев на ровесницу-Финвиэль, которая теперь выглядела гораздо более юной, супруга Лауранаро медленно встала из-за стола и попросила слуг поиграть с детьми в соседних покоях. Будто истончаясь и ветшая на глазах, словно залежавшийся пергамент, Нолдиэ выдохнула, прошептав: — Я не верила, что это может произойти. Я доверяла Владыкам. Тёмные волосы супруги Лауранаро вдруг показались Финвиэль совсем чёрными, но не сияющими, а тусклыми и лишёнными жизни. — Я доверяла, понимаешь? — прозрачные глаза Тинденис наполнились слезами. — Мне говорили, что не стоит, но я смотрела на мир и не могла допустить, что его создатели лживы. Да, Арда искажена, но ведь лишь одним Айну, а не всеми Валар! Дочь Нарнис и Финдекано подошла ближе, села около окна, Тинденис последовала её примеру. — Майя Олорин прибыл не просто так, — тихо произнесла Финвиэль. — Судя по всему, что-то произошло. Мне кажется… Я хочу думать, что ошибаюсь… — Похоже, — супруга Лауранаро закрыла лицо руками, — от нас хотели скрыть произошедшее. Я так хочу ошибаться! Но понимаю: случилась беда. Я очень хочу оправдать Валар, сказав, что Сады Ирмо — благословенное место, исцеляющее душу, поэтому никому не пришло в голову говорить нам про визит Лауранаро, ведь это только благо, ничего плохого произойти не может, но если бы ничего плохого действительно не могло произойти, нам бы честно рассказали о появлении моего мужа во владениях Лориэна и Эстэ! Так поступает любой хозяин, когда к нему приходит гость и остаётся надолго! Молчание Валар — в лучшем случае — простое безразличие к чувствам аманэльдар, но… — Мне тоже так кажется, — согласилась дочь хозяйки Форменоссэ, — надеюсь, мы узнаем, что произошло. *** На краткий миг Финдиэль стала очень похожа на отца. Элеммиро и Анайрэ, уверенные, что эльфийка сейчас сорвётся и начнёт кричать о правде и справедливости, которые должны быть, но их почему-то нет, даже не объяснив, что случилось, приготовились успокаивать разъярённую Нолдиэ, однако Финдиэль удивительно быстро взяла себя в руки. — Я не понимаю, — напряжённо, еле сдерживая дрожь губ и голоса, произнесла старшая дочь Финдекано, — почему мать не имеет права знать о делах сына, пока случайно, — на этом слове Финдиэль едва не перешла на крик, — не пришла в гости в нужное место?! А если бы я не пришла?! Что тогда?! — Что случилось? — ахнул менестрель, переглянуашись с Мелинаро. — Эстэ передала, что наш сын говорил с Валар, требуя открыть морской путь. Владыка Манвэ вразумил Лауранаро, и тот попросил скорее отвезти его в Сады Ирмо, чтобы исцелить искажённый Морготом разум. Но ни сам Лаурьо, ни кто-либо из Айнур не сообщил нам о произошедшем, чтобы зря не беспокоить! Мелинаро, Элеммиро и Анайрэ хотели что-то сказать, однако внимание отвлекла появившаяся под ногами светящаяся дорожка. Размотавшись впереди брошенной в траву ленточкой, тропинка поманила эльфов в сияющую рассеянным успокаивающим светом даль, где в прозрачной дымке тонули давно не существующие породы деревьев и прекрасные ажурные колонны дворцов и беседок. Анайрэ последовала за дорогой-проводником, невольно думая, что раньше Сады казались ей действительно нужным и полезным местом, а теперь на этот счёт возникли сомнения, однако дурные мысли развеялись, когда из ближайшей постройки навстречу родне вышел улыбающийся Лауранаро, одетый в лёгкий шёлковый халат. Эльф выглядел спокойным и счастливым, немного задумчивым, глаза смотрели со смиренным пониманием. Финдиэль снова заметно напряглась. — Простите, что не сообщил о своём решении, — заговорил полунолдо, и тут неладное почувствовали все: и взгляд, и голос, и мимика родича выглядели абсолютно неестественно. — Мне правда очень стыдно. Но я осознал, что в мой разум проникла тьма, которая будет толкать меня на опасные для Валинора поступки. Я отдохну, свет сильнее самой чёрной мглы, мрак отступит, нужно лишь время. — Что происходит?! — Финдиэль сорвалась, опять став похожей на отца. — Это не мой сын! — Тише, — ужаснувшись, Элеммиро схватил супругу за плечи. — В Садах каждый немного не в себе. — Я действительно не в порядке, — признал Лауранаро, отрешённо подняв голову, — и понял одно: если аманэльда поражён тьмой, если не может жить в мире, ища войны, словно Моргот, ему лучше уйти, а не подвергать опасности целый континент, повинуясь внушению врага. Не позволив супруге ничего сделать и сказать, менестрель развернул Финдиэль к себе. — Уходим, — прошептал он, косясь на младшего сына, остолбеневшего от увиденного. — Пойми: его нам не спасти ни криками, ни слезами! И сами можем попасть в немилость Владык. Прошу, пойдём. Жертвы здесь не помогут! Анайрэ, вероятно, услышала слова Элеммиро, либо сама подумала так же, поэтому взяла внучку под руку и повлекла назад. Лауранаро, по-прежнему улыбаясь, стал напевать: — Пусть всё фальшь, но обман Нам порой дороже истин. Сладость лжи как туман, Как мираж в пустыне грёз. Яд речей сердце пьёт, И мечты дурманят мысли. Волшебство не спасёт От удушья чёрных слёз. Воля — фантом, ничего, кроме боли, Феа взамен не даёт, Но о борьбе сердце глупое молит, Верит, надеется, ждёт. Финдиэль не сдержалась, расплакалась. — В бездну шаг! — крикнул вслед матери сын. — Лучше для всех, если уйдёт один, зато уцелеют тысячи. Вырвавшись от державших под руки Элеммиро и Анайрэ, дочь Финдекано побежала вперёд, озираясь в поисках спрятавшихся Майяр. — Проводите меня к Эстэ! — крикнула Нолдиэ. — Я должна знать! Проводите! Ответа не последовало, однако впереди в прозрачном тумане засветилась золотом высокая арка. *** — Финвиэль, — Тинденис снова поднялась из-за стола. Глядя на то, как помрачнела супруга Лауранаро, деве стало не по себе. — Я поеду в Сады Ирмо. Я знаю, Финвиэль, что подумаешь ты, Нарнис, другие, но… Дрожащая рука смахнула покатившиеся слёзы. — Финвиэль, я знаю, вы сможете правильно воспитать наших с Лауранаро детей. Они узнают всё, что им должно знать. Я всё ещё надеюсь, что зря волнуюсь, что у меня нет причин беспокоиться, только… *** — У вас действительно есть причины для беспокойства, — неожиданно честно и без пафосно-загадочной мишуры произнёс Майя Олорин, усаживаясь за накрытый в саду стол, но давая понять, что не голоден и ни в чём не нуждается. — Я уже сказал про печать Моргота, но вам, похоже, это непонятно или безразлично, и именно подобная реакция на мои слова и приводит меня к выводу, что я прав. — Айнур всегда правы, если это, разумеется, не Моргот и совращённые им Майяр, — быстро ответил Арафион, стараясь опередить всех, кто мог попытаться вставить своё слово: в Форменоссэ проживали и гостили очень многие жители заброшенного ныне Тириона, в том числе жена и дочери Куруфинвэ Атаринкэ, а им, как никому, было что предъявить Валар по поводу справедливости и великодушия. Сидя за одним столом с Олорином, любая женщина, состоявшая в родстве с изгнанниками, сейчас могла наговорить лишнего. — Увы, не все это понимают, — вздохнул посланник Вала Ирмо. — Слишком многие любят судить о том, в чём абсолютно не разбираются, пытаются лезть в дела тех, чьи деяния им просто не по уму. Не думайте, что я хочу кого-то оскорбить, просто признайте: ни один эльф не может быть мудрее Вала. Посмотрев усталыми глазами цвета морской волны на жителей Северной Крепости, Майя покачал головой. — Хорошо, — дымящаяся трубка снова оказалась в руках Айну, — если не хотите признать мудрость, признайте силу. Ни один из вас не в состоянии обрушить гору, а Вала может. Вам бы не понравилось, если бы лисы, которых вы подкармливаете, стали на вас бросаться, вот и делайте выводы, мудрые Нолдор. — Майя Олорин, — внук короля Ингвэ снова попытался предотвратить ссору, — благодарю за заботу! Спасибо, что напоминаешь нам о могуществе Владык и тем самым укрепляешь веру в нашу безопасность. Под такой защитой с нами действительно ничего не может случиться. К неописуемой радости Арафиона никто не стал спорить и высказывать неудобное или даже опасное мнение. — Господин Олорин, — вышедшая из крепости Тинденис, одетая для дальней дороги, приветливо улыбалась, хотя глаза по-прежнему плакали, — рада видеть тебя в нашем доме. Надеюсь, добрые вести привели тебя к нам. — Пожалуй, добрые, — согласился Майя, сосредотачивая взгляд на кольцах дыма, которых становилось всё больше, — ибо едва не вспыхнувший пожар удалось предотвратить без значительных усилий. — Ты предлагал помощь в пути к Вала Ирмо? — уточнила супруга Лауранаро. — Да, и бесконечно рад, что кто-то здесь готов воспользоваться моей добротой. — И я рада, что смогу быстрее встретиться с мужем, — глаза эльфийки сверкнули. Присутствовавшие за столом жители Форменоссэ удивлённо переглянулись, Арафион побледнел. — Да, — вскинув голову, улыбнулась Тинденис, — хорошие новости в том, что мой муж угрожал безопасности Валинора, но осознал неправоту и теперь отдыхает в Садах Вала Ирмо. Я должна увидеть его и понять, что двигало им. Наши дети не должны воспитываться отцом, готовым встать на путь кровопролития, ведь никто не должен повторять ошибок предков. Майя Олорин, я бы отправилась в путь немедленно. — Рад помочь, леди, — скептически посмотрев на Нолдиэ, кивнул Айну. — Я по-прежнему настаиваю на том, что Валиэ Ниэнна должна очистить вашу землю и вас самих, однако пока вы не согласны, пока не понимаете серьёзности вашего положения, этого сделать не удастся. — Господин Олорин, — Арафион подскочил, будто ошпаренный, — леди Тинденис готова ехать, а с остальными я поговорю сам. Зачем тебе тратить время впустую? Взгляд сияющих глаз цвета морской волны выразительно передал скепсис и понимание истинных мотивов эльфа-Ванья, однако спорить Майя не стал. Сверкая чешуйчатым серебром одеяния и шёлком волос, Олорин коротко попрощался с жителями Форменоссэ и вместе с едва не плачущей супругой Лауранаро пошёл к проклятым воротам. — Мама! — послышался детский крик из окна. — Ты куда? Скоро вернёшься? Тинденис вздрогнула, но даже не обернулась. Арафион приобнял Нарнис, которая, похоже, слишком углубилась в свои мысли, чтобы это заметить, поэтому не отстранилась и не убрала от себя руку ненужного ухажёра. Ваньярский принц глубоко вздохнул и проговорил так, чтобы слышали все: — Умоляю вас, не делайте глупостей! *** Валиэ Эстэ появилась из скрытого сиреневой листвой дворца — высокая, тонкая, будто иллюзорная, держа на руках маленького златокудрого мальчика. — Не вижу причин беспокоиться, — произнесла Владычица, в один миг преодолев расстояние в сотню шагов и оказавшись перед Финдиэль, — теперь не вижу, а некоторое время назад поводы действительно были серьёзными. — Это не так, Владычица, — склонилась эльфийка, — для меня не так. Я беспокоюсь, ибо мой сын выглядит чужим. Он говорил со мной, но словно не узнавал! Я испугалась, Владычица. Что случилось с Лауранаро? Когда он оправится? Валиэ Эстэ промолчала. Тишина заполнилась едва слишимым шорохом розовой листвы и пением птиц, которые во всём остальном Валиноре вымерли после гибели Древ. — Остаться здесь, — прозвучали, наконец, слова, — выбор самого Лауранаро. Тебе не о чем беспокоиться. Ты и твоя семья можете отдыхать в моих Садах, сколько пожелаете, а после… Под ногами эльфийки засверкал кристаллический песок, множество светящихся дорог разбежались в разные стороны. Дитя на руках Эстэ засмеялось. — …спокойно отправитесь домой.