Свет проклятых звёзд

Финдекано слышал свой голос, словно со стороны. Как будто кто-то другой выбирал, кому сопровождать сына короля до вражьей крепости, а кому оставаться в лагере. Словно кто-то незнакомый указывал, как сложить вещи и что брать. Что это за эльф? Почему он выбирает маршрут и маскировку, чертит путь на карте? Но… Если не он, кто тогда? Всё происходило, как в полусне, словно Финьо вновь замерзал во льдах, и лишь цель, заставляющая пылать огонь в душе, не давала обессилить и позволить смерти победить. Командуя действиями верных, Нолофинвион с отчаянием думал о том, что великий Феанаро Куруфинвэ мёртв, что больше никогда ни одно творение не родится в его руках, молот не ударит по наковальне, перо не напишет ни строки, и никогда не прозвучит раскатом грома голос, способный заставить запылать даже воду… Всё. Конец. Феанаро Куруфинвэ мёртв. — Не могу поверить, — прошептал Финдекано, только сейчас заметив, что сидит в седле. Лошади, которых дал Канафинвэ, были потомками валинорских скакунов, но родились в Средиземье, поэтому сильно отличались от предков из Благословенного Края. Это ощущалось абсолютно во всём, и заставляло сердце неприятно сжиматься. «Феанаро Куруфинвэ мёртв, Нельо в плену, — крутилось в голове, и втородомовский принц невольно вспоминал найденный на берегу изуродованный труп, — Феанариони разбиты и сломлены, твари Моргота летают над головами. Я знал, что меня ждёт война. Только не думал, что биться придётся одному». И вдруг именно сейчас вспомнился страшный сон из детства, в котором маленький Финьо видел себя среди тьмы, и рядом не было никого. Мысли спутались, образы смешались, однако теперь втородомовский принц окончательно уверился — у него всё получится. Лес расступился, и эльфы плотнее закутались в маскировочные плащи, накрыли телегу. Вдали, со стороны моря послышались песни, приносимые порывами ветра, и, присмотревшись, Нолдор увидели золотые с зелёным знамёна. — Финдарато добрался, — шепнул управлявшему телегой эльфу сын Нолофинвэ. — Храни его Эру, — мрачно и отрешённо отозвался тот. — Смотри, Нолофинвион, на севере наши флаги. Финдекано почувствовал, как бешено забилось сердце. Да, там, на севере, совсем близко к землям Моргота, которые Макалаурэ отметил на карте «Дор-Даэдэлот» — Земля-под-покровом-Тьмы, в первых лучах Анар, на фоне чёрной, словно живой пелены, горели серебром синие флаги. — Турукано, Ириссэ, — улыбнулся Финьо, и тут же перевёл взгляд на вырастающую впереди горную цепь, вершины которой тонули в черноте. Под копытами коней раскинулась грязная, скользкая равнина с посеревшей сухой травой, лишь местами зеленели островки молодой поросли. «Эта земля пропитана кровью, — подумал принц, провожая взглядом встречные валуны. — Кровью моих собратьев. Кровью Феанаро. Я буду мстить, Моргот! И не отступлю! Буду биться до победы или последней капли моей крови! Пока руки способны держать оружие, тебе не будет покоя, проклятый Айну!» Горы приближались, и мрак впереди лишь усиливал ненависть и жажду борьбы. За свет! За мир! За тех, кто пал по прихоти Моргота! За каждую пролитую по его вине слезу! За сломанные судьбы и разбитые сердца! Виновный понесёт наказание! Тьма не будет вечной! *** Взгляд, направленный в Видящий Камень, был спокоен и неподвижен. — Каков будет приказ, Владыка? — спросил отражающийся в великом множестве зеркал Балрог, пригасивший своё пламя, чтобы не нарушать подсвеченный Сильмарилями полумрак. Мелькор молчал, наблюдая, как усердно пытается ускользнуть от его слежки жалкая горстка эльфов, осторожно приближающихся к Тангородриму. Слегка коснувшись венчающей голову чёрной короны, Айну усмехнулся. — Время уходит, — нетерпеливо произнёс воин, с трудом сдерживая внутренний огонь, — если эти эльфы полезут на скалу и не сорвутся, мы лишимся ценного пленника. Оторвав взгляд от Палантира, Мелькор ехидно поднял брови. — Ценного? Как показало время, этот эльф нужен только ювелиру, украсившему мою корону, правда, Феанаро? — рука снова тронула чёрный металл. — Что в нём ценного? Работать на меня его было не заставить, а сейчас он просто сломленный калека, который не сможет встать на ноги. Пусть спасают. Всё равно не спасут. — Каков приказ? — Не высовываться. — Будет исполнено. Проводив взглядом воина-Майя, Мелькор снял корону и посмотрел в самые сердца Сильмарилей, живые, пульсирующие. Чувствующие. — Я слов на ветер не бросаю, — усмехнулся Айну, — но мой приказ воинам может измениться в любой момент. Из невидимых со стороны Ард-Гален бойниц могут полететь стрелы. Или могут не полететь. При этом пленник останется жив и прикован по-прежнему, а его неудачливый спаситель погибнет. Вряд ли ещё хоть кто-нибудь рискнёт приблизиться к моей крепости ради жалкого висяка. Его судьба никого не заботит достаточно, чтобы бросать вызов мне. Сильмарили, угасая, замерцали. В зале стало совсем темно. И лишь Палантир сиял красными лучами поднявшегося на небо дневного светила, чей свет пробивался даже сквозь сотканную чарами пелену. Отражаясь в зеркалах, алые блики рассыпались по стенам, полу и потолку, пересекаясь между собой, составляя причудливые звёздные мозаики. Мелькор перевёл взгляд на Видящий Камень. Кто же этот герой, чья жажда славы пересилила страх составить компанию своему королю? Чья кровь течёт в его жилах? Второй Дом Нолдор? Что ж, посмотрим, насколько хватит его отваги.