В голове сумасшедшего

      Решетникова бежала, торопилась, боялась опять опоздать и Нестеровича. Отказываться от его предложения было крайне глупо, да и Максима она узнала лучше в той квартирке на окраине города. Катя частенько прокручивала в голове фразу Леры, ее взгляды, поведение, они действительно были слишком похожи, но одну вещь рыжеволосая подметила для себя четко, у них были абсолютно разные характеры. Решетникова не зависит от мужчин, да, поклонников было не мало, но отношений с ними у неё не было, да и когда были, она не была готова распластаться ради него, руководствуясь, что поболит и перестанет.       Девушка зашла в офис, который располагался в центре Москвы, подставляя лицо под струи тёплого воздуха и пытаясь согреться. — Опаздываешь, — произнёс Максим, не поворачиваясь даже к ней лицом. — Пробки, — вздохнула она, снимая большую шапку. — Я уже понял, иди сюда, — произнёс он, скрестив руки на груди. — Да, — быстро оказалась она около них. — Никит, знакомься, Катя, — кивая головой в сторону Решетниковой, — Это Никита, дизайнер, — указал он на довольно крупного парня в странной одежде. — Очень приятно, — протянула руку Екатерина. — Макс, пойдём, поговорим, — кивнул парень и отошёл от девушки, смотря на Нестеровича. — Да? — вскинул бровь Максим. — Ты уверен, что именно она? — мимолётно взглянул на девушку Никита. — Я уверен, я сделаю из неё конфетку, да и под твои идеи она подойдёт, — кивал Нестерович. — Хорошо, я доверюсь тебе, — вскинул он руками, идя к остальным моделям. — Катя, сейчас пройдёшься с ними, это будет не простой показ, своеобразный перфоманс, Никита все объяснит, — вернулся к ней Максим, скрестив руки на груди и смотря на неё странным взглядом. — Ты как? — вместо того, чтобы кивнуть головой и уйти, заглянула ему в глаза девушка, это было дерзко, для него, Максим уже и забыл, когда кто-то кроме Лизы мог сделать такое, да и она не всегда осмеливалась. — Тебе какая разница, — фыркнул парень. — Да что ж ты сразу кипятишься, спросить уже нельзя? — закатила она глаза, повторяя его позу, насупившись. — Что ж ты так рвёшься меня взбесить? Мазохистка? Нравиться боль, приходи ко мне в зал, я тебе покажу боль, — наклонил он голову к её лицо, скрепя зубами. — Это как-то коробит твоё самомнение? Что, Максик, все бояться, никто правду сказать в лицо не может? Даже собственная мать? А ты только и можешь, что жалеть себя? Бедный, несчастный Макс, такое пережил, тяжело, можно и людей бить и запугивать всех, да если бы не твой талант, давно бы уже в психушке гнил, — медленно и размеренно произносила девушка. — Пойдем-ка, — грубо схватил он её за руку, отводя в сторону от других взглядов, — Тебе нравиться доводить меня? — по привычке схватил он её за горло, — Да ты бы в жизни не пережила того, что пережил я, ты не была там, ты не была в психушке, тебя не ломало, не хотелось умереть от боли, от того, что мозг разрывается, от желания непонятного чего, когда кости ещё не зажили после аварии, а ты выворачиваешь себе же руки, бьешься в конвульсиях, а теперь давай, Решетникова, рассуждай о жизни незнакомого тебе человека, — рычал Максим. — И что с этого? Разве не ты сам в этом виноват? Не ты сам дошёл до этой зависимости, не ты ли виноват в той аварии? Ответь себе на эти вопросы, — держалась она своими хрупкими ручками за его руку, не давая сильнее душить, — Ты сам во всем виноват и в этой ситуации мне жаль Леру, а не тебя, — покачала она головой. — Да ну, — сильнее сжал он руку, наклоняясь ближе к лицу девушки, смотря прямо в бегающие и испуганные глаза, влажно целуя, даже не спрашивая, хочет ли она этого. Но резко разжал руку, а второй ударил ей по щеке, — Держи свой язычок за зубами и иди работать, — отвернулся он от неё, выходя на улицу и не обращая внимания на взгляды всех присутствующих. — Сука, — посмотрела Решетникова, схватившись за щёку, которая горела. — Катя, — подлетел к ней Никита, испуганно смотря на девушку. — Все хорошо, — кивнула она, растирая щеку. — Пошли что-то холодное приложим, — забегал он глазами по помещению, думая, чем помочь. — Никит, — подлетела к ним девушка со льдом, протягивая Кате. — Приложи, — кивнул дизайнер, давая его в руки Кате. — Спасибо, — благодарно посмотрела на них Решетникова. — Где Макс? — забегал он глазами, но в помещение его не увидел. Быстро выскочив на улицу, он его и там не нашёл, начиная быстро дышать и сглатывать, Никита звал, но Нестерович не отвлекался, а в глазах страх, страх за то, чем это может обернуться, ведь Влад просил, даже умолял следить за братом, не отпускать его далеко одного и контролировать обстановку. — Никит, — вздохнула Решетникова, когда тот вернулся в помещение. — Ты знаешь, куда он делся? — нервничал парень. — Нет, — поджала она губы. — Марш репетировать, — несколько раз проведя ладонями по лицу, пытался решить, что делать дальше, парень.

***

      Нестерович сел в такси и уехал, он изначально забил нужный адрес, а сейчас просто смотрел на город. В голове крутились слова Кати, от которых руки тряслись, а глаз нервно дергался, злость накрывала его с головой, но выплеснуть её было просто некуда, таксист ни в чем не виноват. Макс старался держать все в себе, открывая свою галерею памяти и вспоминая хорошие моменты. Вот его десятый день рождения, когда папа ещё был жив, он кидал маленького Максимку вверх, играл с ним в футбол и всегда говорил, что тот должен вырасти мужчиной.       Стал ли он мужчиной в понимании этого слова отцом? Нет! Нестерович прекрасно помнит, какими характеристиками он должен был обладать, по мнению отца: мужество, влиятельность и самое важное, настоящий мужчина никогда не тронет женщину. Вот с последним у Максима были давно проблемы, парень бил Леру, а после аварии, ударить или ещё как-то навредить человеку для него норма. Нестерович смотрел на проходящих мимо людей, которые вечно куда-то торопились, бежали, пытались спрятаться от затянувшегося холода, и лишь думал, чем его так заводит Решетникова, она какая-то другая, не как все и это поражала. — К какому подъезду? — вывел его из размышлений водитель такси, смотря на многоквартирный дом.  — В этот, — показал он на самый крайний подъезд, отдал тысячную купюру и как только они остановились, вышел, вдыхая морозный воздух, и проскользнул в подъезд за парнем. Он вошел в лифт, нервно стуча ногой по полу и смотря на меняющуюся цифру в углу кабины. Первым вышел тот самый парень, а через этаж и сам Нестерович, подходя к знакомой двери и стуча в неё. — Да? — открыла женщина в чёрном одеяние, застыв глазами на этом парне, конечно, она ждала кого-то другого, определенно не Максима. — Добрый день, — зашёл парень, спокойно отодвигая женщину. — Зачем ты явился? — сглотнула она. — Попрощаться, она тут? — сглотнул Нестерович. — Да, сегодня похороны, по твоей милости её даже отпевать не будут, тварь, — ударила она его по плечу. — Успокойтесь, пожалуйста, не вам меня судить, я не виноват, я не заставлял её и свечку не держал, это её решение, — из последних сил держался парень, сжимая руки в кулаки и зажмуриваясь, чтобы агрессия не вышла за пределы его сознания. — Тварь ты, Максим, — уже бессильно вздохнула женщина. — Я знаю, Марианна Вольдемаровна, знаю, — кивал он, заходя в комнату посередине которой стоял гроб, в котором лежала бледная девушка, она была как-то по-своему прекрасна. Безмятежное лицо, бледная кожа, рыжие волосы, закрытые глаза, она была похожа больше на спящего человека, чем на мертвого, нежно зеленое платье и холод, которым от неё веяло.  — Привет, — печально вздохнул он, — Ну и что ты натворила? Мне, наверное, никогда тебя не понять. Как ты могла быть настолько зависима от меня? Разве ты не замечала, какая я мразь? Лерка-Лерка, — покачал он головой, — Наверное, такую любовь, как была у тебя мне никогда не понять, я не представляю, какого это растворяться в человеке, зависеть от него каждой клеткой своего тела. Если бы ты так не поступила, я бы спросил у тебя, а как понять, что ты влюблён. В своей жизни я могу только использовать людей, управлять ими и наказывать за неповиновения. С тобой было хорошо, правда, спасибо тебе, Лера и… Прости меня что ли, — вскинул он плечами, — Моя сладость, — вздохнул Максим. Отпустив её руку, он смахнул нежелательные слёзы, которые собрались в уголках глаз, не думал он, что что-то сможет вызвать в нем эмоции. — Ты все? — зашла к нему её мать. — Да, я оплачу похороны, скиньте на мою почту сумму и завтра она будет у вас, — прикрыл он глаза. — Мне от тебя ничего не нужно, вымётывайся и забудь этот адрес, — захлопнула она дверь, всхлипывая. — Завтра жду сообщения, прощайте, — поправил он свою куртку и вышел из квартиры, снова вызывая такси и называя уже другой адрес, который он странным образом, увидев однажды, запомнил.       Желтая машина остановилась у обычного панельного дома на окраине Москвы, это не был какой-то очень хороший район, но и не такой помойкой, как Выхино. За время стояния в пробках, солнце успешно зашло за горизонт, и холодный ветер отдавал морозом по коже. Максим поправил свою куртку и, заметив, что дверь в нужный ему подъезд отворилась какой-то дамой с собачкой, промелькнул внутрь, поднимаясь по лестнице и смотря на номера квартир. Ему нужна была именно 174, этаж за этажом и вот перед ним нужная комбинация цифра, тихо проматерившись, он нажал на дверной звонок, смотря на время и надеясь, что хозяин дома. — Кто там? — послышался хрипловатый голос из-за железной двери. — В глазок посмотри, дура, — оперся он на стену, нервно топая ногой. — Макс? — сглотнула девушка по ту сторону, слегка изменившись в голосе. — Открывай или боишься? — усмехнулся Нестерович. — Почему же, не боюсь, — послышался шорох замка, и дверь отворилась, — Ты какими судьбами тут? — Не знаю, — вскинул он плечами, проходя в коридор и замечая входящий вызов на мобильной хозяйки, к которому она потянулась, — Не надо, не бери, — говорил слишком дурманящим голос парень. — Тебя все ищут, — сглотнула девушка. — Это не имеет значения, — вздохнул Макс, забирая средство связи. — Ну, проходи что ли, что тебе надо? — смотрела она ему в глаза. — Тебя, — усмехнулся парень, притягивая её к себе и упирая в стену, соприкасая лбы и смотря с наглой усмешкой. — Что? — сглотнула девушка. — Что слышала, — уже хрипел Нестерович, еле касаясь её губами.