POV.Мирослава.
Жизнь идёт своим чередом. Каждый день счастливее другого. Наша семья как всегда неразлучна. Наверное, я должна сейчас радоваться, что мы всегда вместе. Нету и дня, чтобы мы друг друга не видели. Так как Амелия ещё маленькая, я не езжу на съёмки в другие города и страны. Провожу я съёмки только те, которые можно сделать в Москве. И нет, я не говорю сейчас о том, что мне это надоело и мне очень надо куда-то поехать одной. Речь вообще не обо мне. Егор. Я прекрасно знаю, как дороги для него его поклонники, да и гастроли в целом. С каким восхищением и детской радостью он делился со мной впечатлениями о каждом городе, о каждом концерте. Ему этого явно не хватает. Да и мне, наверное, тоже. Видимо Егор понял меня не совсем так, как хотелось бы мне. Он подумал, что я зла на него, потому что он ездит на гастроли. Но ведь проблема была не в этом. Я хотела, чтобы этих гастролей было меньше. Чтобы у Егора было время и отдохнуть, и уделить время дочке, ну и про меня не забывать. Или, возможно, муж понял меня правильно, вот только сам боится делать этот шаг, думая, что у нас опять начнутся ссоры. И я прекрасно знаю, как он не любит ругаться. — Ну что, уснула? — спросила я, когда Егор вернулся в спальню. Сегодня он укладывал спать Амелию. И это позволило мне уделить время себе. Наконец-то была ванна, а не душ. — Да. Правда пришлось спеть ей большую часть своего репертуара, — улыбаясь, сказал Егор, снимая футболку. — Егор, а можно у тебя кое о чём спросить? — задала вопрос я, смотря на мужа, которого такая просьба удивила. — А с каких пор ты начала у меня спрашивать разрешение? Мы вроде муж и жена, а не босс и секретарша. Или ты решила что-то поменять в нашей ночной жизни, — усмехаясь, сказал Егор, а я закатила глаза. Мне кажется, пошляк из него не выйдет никогда, даже к шестидесяти годам. Но мне и не надо, чтобы он уходил. Мне такой Егор очень нравится, в особенности, когда мы остаёмся наедине. Но сейчас не об этом. — Когда ты будешь восстанавливать свой концертный график? — наконец спросила я, смотря на мужа. И опять удивление. За такое долгое время, что мы вместе, он мог бы уже и привыкнуть к моим неожиданным вопросам. Посмотрев на Егора, я поняла, что он понятия не имеет, что ему сказать, поэтому говорить начала я. — Если ты думаешь, что я буду против, то ты ошибаешься. — Разве не гастроли стали причиной наших ссор? — Причиной наших ссор стало их количество. Тем более, я не запрещала тебе ездить в туры. Да я и не имею право на это. А чтобы избежать ссор, можно просто решить, сколько концертов ты можешь себе позволить в течение месяца. И сделать это так, чтобы это устраивало и тебя, и меня. — Мне две недели назад предложили устроить тур по Америке. На десять городов. Думаю, что концертов десять или пятнадцать можно будет устраивать. И, ты правда не против? — осторожно спросил Егор, а я видела как настроение его поднимается. И от этого мне самой становилось ещё лучше. — Не поверишь, но я соскучилась по тем временам, когда я могла по тебе скучать. Тем более, те ночи, когда ты возвращался, в принципе трудно забыть, потому по ним я скучаю ещё больше, — улыбаясь, сказала я, смотря на то как поднимаются брови на лице у Егора. — То есть в остальное время всё было не так уж и хорошо, да? — прищурившись, спросил Егор, залезая под одеяло. Сейчас кому-то влетит. И этот кто-то — я. Договорилась. — Я этого не говорила, заметь. Ты сам это сказал. — Но ты имела это ввиду. Я тебе сейчас покажу, какое «не так уж и хорошо» я могу тебе устроить, — сказал Егор, нависая надо мной. — Я вся во внимании, Егор Николаевич, — улыбаясь, сказала я, после получая поцелуй в губы. — Усаживайтесь поудобней, Мирослава Тимуровна, сейчас начнётся представление, — этой ночью мы точно не выспимся, но нам, кажется, это и не надо.POV.Егор.
Тур по Америке прошёл отлично. В особенности, когда сказали, что уже за неделю до концерта не было билетов. Всё было раскуплено и это не могло не радовать. Я рад был вернуться на сцену, да и моя команда радовалась не меньше. Я был очень им благодарен, что они дали мне время отдохнуть и никто из моей команды не ушёл искать другую работу. Это ещё раз доказывает, что вместе мы уже как семья. Каждый день я вставал по раньше, чтобы позвонить по скайпу Мире с Амелией и пожелать им спокойной ночи. Ну, а они мне желали доброго утра. Каждый раз дочка рассказывала мне кучу всего того, что у них за день происходило, но я, честно говоря, ничего не понимал, но внимательно слушал, так как это точно было адресовано мне, так как периодически проскальзывало слово «папа». Это означало, что весь рассказ предназначен лишь для меня. Мирослава была права. Я тоже соскучился по тому времени, когда вечерами считал дни, а иногда и часы, когда я смогу её увидеть, обнять и поцеловать. Только теперь по мне скучает ещё один маленький человечек. Амелия раньше была слишком маленькая, чтобы понимать, где я периодически бываю. Но сейчас, когда Мира спрашивает у неё, скучает ли она по папе, она согласно кивает головой. Пусть не так осознанно, но она уже начинает всё понимать, всё лучше чувствовать. Да и я безумно соскучился по Карамельке. Ходить по номеру отеля и не наступать на какую-то очень болючую игрушку, для меня было непривычно. Потом я привык, а сейчас даже скучно. Надо мной даже никто не издевается. Никто не пытается выковырять мне глаза, пока я сплю. Да и без пряток с этой стрекозой вообще скучно жить. Подарки двум моим девчонкам были уже куплены, а сам я шёл по аэропорту, ища своих дам, которые очень захотели меня встретить именно тут, а не дома. Команда улыбается, смотря на меня, когда понимает, кого я ищу среди людей. И я нахожу их. Сказав всем пока, я двинулся в сторону семьи. Мирослава что-то говорила Амелии, держа её за руку. А дочь в это же время крутила головой по сторонам. И она явно искала меня. И вот она повернула головой в мою сторону. Людей было многовато, но она увидела меня. И тут я понял, что даже годовалый ребёнок всё очень хорошо понимает. И чувства у маленьких детей, такие же как и у взрослых людей. И не надо говорить о том, что дети ничего не понимают. По её большим глазам я понял, что Амелия меня заметила. Я начал улыбаться и помахал ей рукой. Она вырвала свою руку из руки Миры и тут же побежала ко мне. — Папа! — Амелия! — их голоса прозвучали одновременно, и через несколько секунд дочь была уже в моих руках, заливисто смеясь. — Моя Карамелька, как же я скучал, — крепче обнимая свою дочь, я пошёл навстречу к жене, которая уже шла к нам. — Я скучала, — сказала Мирослава, а после тоже обняла меня. Никто из этих двух вредин не собирался от меня отлипать. Но я был и не против того, чтобы они были всегда рядом, всегда в моих объятьях. — Знаешь, десять концертов будет достаточно. Большего времени без вас я не переживу, — сказал я Мире, целуя её в губы. — Нам тоже без тебя было ужасно скучно. Особенно ночью, особенно мне, — прошептала мне на ухо Мира, а я улыбнулся. Я обожаю свою жену.***
Выйдя из детской комнаты, я выдохнул. Амелия наконец-то уснула. Она целый день практически не отлипала от меня. И спать без меня она тоже отказывалась. Даже её семейство бегемотиков не очень помогало. Но я же супер-папа. Я конечно же совсем справился. Ну, как говорится, сам себя не похвалишь, никто не похвалит. Зайдя в спальню, я не увидел Мирославу. Значит она в душе. Мне хватило секунды, чтобы решить, что мне делать. Остаться в спальне или составить компанию жене. Конечно же я не позволю скучать моей любимой жене, поэтому я пошёл в ванну. — Твою мать, — шёпотом сказал я, когда наступил на конструктор. — Почему всегда я! — также шёпотом сказал я сам себе. Нет, вот реально, почему всегда я. Мирослава ещё ни разу ни на что не наступила. А я каждый день, да ещё бывает, что и по несколько раз. Это обидно, между прочим. Ещё немного попрыгав на одной ноге, пока пройдёт боль, я всё-таки вернулся к первоначальному маршруту и плану. Я шёл к жене, да. Открыв дверь, я зашёл в ванную. Из-за пара на стекле, я видел лишь очертания фигуры Мирославы, но это и так выглядело очень и очень привлекательно. Да, и влекло меня к жене очень и очень сильно. Быстро раздевшись, я открыл дверцу в душевую кабинку. Мира тут же повернулась ко мне. — Ты что… — Решил, что этой ночью скучать тебе не дам. Иди ко мне, — притянув к себе, я нежно поцеловал Миру, становясь вместе с ней под струю воды. Я люблю её больше жизни. И никто кроме неё мне не нужен.