POV.Мирослава.
С каждым днём мой живот становится больше. Нет, я понимаю, нет предела совершенству, но не настолько же. Вы не подумайте, я не жалуюсь, просто уже на таком довольно большом сроке начинает появляться дискомфорт. Мне сложно иногда просто удобно лечь. Эта огромная подушка в форме какой-то гусеницы уже как два месяца разлучает нас с Егором, потому что всегда лежит между нами. Без неё я спать уже не могу. Также у меня жутко болит спина. Пришлось записаться на массаж. Знали бы вы, чего мне это стоило. В Москве есть очень хороший массажист, который как раз и специализируется на массаже для беременных. И всё было бы прекрасно, если бы массажистом не был мужчина. Это конечно же очень напрягло и напрягает до сих пор Егора. Он старается на каждый сеанс ездить со мной, чтобы всё проконтролировать, но не всегда получается. А когда не получается, то у меня тысяча сообщений и звонков от него. — Доброе утро, пингвинёнок, — с этих слов начинается каждое утро. Так меня начал называть Егор, когда моя походка немного изменилась из-за беременности. Как оказалось позже, я ему напоминаю так пингвина. А чтобы мне не было обидно, да и чтобы звучало это не так грубо, он начал называть пингвинёнком. — Доброе утро, — сонно пробурчала я, то открывая, то закрывая глаза. — И тебе, малышка, тоже доброе утро, — конечно, Егор также не забыл и про нашу принцессу. Их разговоры, а точнее монологи Егора иногда доводят до слёз. Это всегда так мило и трогательно. Так уже хочется, чтобы наша малышка была с нами. Так хочется взять её на руки, увидеть как она машет ручками, смеётся, улыбается. Уже февраль. Осталось не так много времени до родов. Врач поставил дату на первую неделю мая. Ещё два с половиной месяца и мы будем в сборе. Все вместе. Детская уже готова. Как только Егор узнал, что будет дочка, он не стал ждать родов, а сразу же нашёл какого-то дизайнера, который, поговорив с нами, быстро придумал дизайн для детской. У меня была лишь два условия: уютно и без розового цвета. Мне он угодил, да и Егору вроде тоже. Также мы уже купили одежду на первые месяцы, даже купили коляску. Видели бы вы каким серьёзным был Егор, когда мы выбирали коляску в детском магазине. Таким его увидеть можно не часто. — Мы когда поедем в офис? — спросила я уже за завтраком. Я уже как три недели в официальном декретном отпуске, но сегодня надо было заехать к маме, дабы оказать ей какую-то помощь в выборе локаций для каких-то съёмок. Ну, а я и рада. Мне моя работа очень нравится, поэтому и уходить, хоть и на время, было очень сложно. Но надо. Так как я сама понимала, что не могу больше летать на съёмки, да и быть на работе сутками мне тоже уже было сложно. Ну, а Егору в офис и так положено ехать, он в декретный отпуск уйти не может. Но сегодня облегчённый день и торчать до вечера там мы не будем. Максимум часа три и всё. — Позавтракаем, соберёмся и поедем. Зато потом весь день свободен, — сказал Егор, а я кивнула в знак согласия. — Это хорошо. Может потом в детский магазин съездим? — спросила я. У меня каждый день ощущение того, что я что-то не купила, а если и купила, то мало. — А мы разве не скупили уже всё, что можно? — о да, это был камень в мой огород. Ну вот что я могу с собой поделать? Ну хочется мне. — Мы просто посмотрим. — В последний раз, когда мы решили просто посмотреть, мы ушли с двумя пакетами детской одежды. По-моему, ты даже умудрилась купить платье, которое носят дети годовалого возраста. — Во-первых, оно было очень красивое, а во-вторых, тебе жалко? — последние слова всегда действовали как надо. Ясное дело, что для своего ребёнка Егору ничего не жалко, поэтому обычно после этих слов он сдавался и мы ехали туда, куда хочу я. — Ладно, мы заедем в детский магазин, — вздохнув, сказал Егор, а я победно улыбнулась. — Спасибо.POV.Егор.
Уже час дня. Все дела в офисе сделаны, поэтому сейчас я стою на первом этаже в ожидании моей любимой жены, которая ещё десять минут назад клялась, что бежит ко мне навстречу. — Вы сейчас куда? — спросил Тим, который стоял рядом и тоже ждал свою дочь. — В детский хотели заехать. Мирослава думает, что купила мало одежды для малышки, поэтому надо успокоить её нервы. — Она в своём репертуаре. Слушай, Крид, вы когда собираете имя придумывать? — спросил Тимур, а я улыбнулся. Никто не знает имя нашей дочки, потому мы держим его в секрете. Когда-то это простое имя спасло наши отношения, нашу семью. И пока с этим именем мы не хотим делится, поэтому все думают, что мы просто не придумали. — Не знаю, огорчу я тебя или нет, но имя мы придумали ещё до беременности Мирославы. — И? — И вы обязательно узнаете о нём после рождения нашей дочери, — спокойно сказал я, а в душе мне очень хотелось смеяться, так как выражение лица у Тимура было ну очень смешным. — Булаткин, вот ты скотина конечно. Вообще-то, это моя внучка. И я, как будущий дедушка, просто обязан знать, как её будут звать, — Тим не сдавался, но я тоже это не делал. — А я, как будущий папа, сам решу, кто и когда всё узнает. Это и в правду очень важно для нас с Мирославой, поэтому прояви чуть-чуть терпения. Осталось не так много времени, — уже серьёзно сказал я. — Ладно, а в Лос-Анджелес когда уезжаете? — Четвёртого марта концерт и через два дня мы улетим. У Миры и так там будет восьмой месяц, надо будет справку у врача взять о том, что ей можно летать, — сказал я. Да, уже скоро мы практически на полгода улетим в Америку. Даже не верится, что вернёмся мы уже не одни. Все эти чувства, которые внутри меня появляются, когда я думаю о том, что скоро буду папой, это всё так мне незнакомо. Но это так круто! Господи, да я даже уже не мечтал о том, что это чудо случится со мной так скоро. Но счастье всегда подкрадывается незаметно, в особенности, когда перестаёшь это счастье ждать. Я не знаю, я наверное с ума от счастья сойду, когда увижу свою дочь, возьму на руки. Я уверен, что этот момент я не забуду никогда в жизни. — Привет, пап, — я и не заметил как к нам подошла Мирослава. — Егор, я всё решила, можем ехать. — Отлично. Ладно, Тим, пока, — попрощавшись с Тимуром, мы вышли из офиса. — Ну что, в магазин? — А может не сегодня? Я уже что-то устала, — сказала Мирослава, а я кивнул. Да, сейчас Мира стала очень быстро уставать, но это и понятно. Я вообще в шоке, как она держится. Мне её так жалко, когда она ночью крутится, пытаясь лечь поудобнее. А когда ноги отекают или болит поясница. Для меня это точно один сплошной стресс. — Тогда едем домой, — сказал я, открывая перед девушкой дверь машины. Мы, кстати, прошли полный курс для родителей. Я знаю, как там всё происходит при родах. Нам прямо видео показывали. Не очень красиво там всё, да и не думаю, что женщинам это доставляет удовольствие, но это надо пережить. Ещё я знаю, какой массаж делать и как его делать при схватках. Мы ходили на лекции, нам показывали как обращаться с малышом. Я даже научился правильно заворачивать ребёнка в пелёнку. Да, именно заворачивать, потому что при первой попытке я именно это и сделал. В общем, нам рассказали много интересного и важного для родителей, также много чего показали тоже немало важного. Ну, а ещё, чисто для себя, мы купили пару книжек для новоиспечённых родителей, там рассказывают о первых днях, месяцах жизни малышка, как с ним надо обращаться и тому подобное. Хочется впитать в себя как можно больше информации, чтобы потом не допустить какой-то неприятной ситуации. Хочется быть идеальным родителем для своего ребёнка. — Егооор, — протянула Мирослава, когда мы уже были дома. Мы весь оставшийся день провалялись в кровати, смотря какие-то фильмы. Я уже даже не помню какие. А не помню я их, потому что мне не дала этого Мира. Знаете почему? Она пристаёт ко мне. Вот не по мелочи там, а конкретно прям. Нет, я понимаю там, мы несколько месяцев только и делаем, что целуемся, но блин, это, можно сказать, приказ врача. Ибо после той угрозы выкидыша Мире запрещены любые нагрузки, любые вспышки эмоций. Ей нужно спокойствие. А и так переживаю, чтобы её хоть на самолёт пустили. А тут она ещё и лезет ко мне. Нет, опять же, вы не подумайте, что мне неприятно. Приятно, и даже очень. Я как бы тоже не железный, да и жена у меня не из уродливых. Да и с беременностью её формы только похорошели. Но врач сказал, что нельзя, значит нельзя. А она как-будто с ума сошла. — Даже ничего слышать не хочу, Мирослава. Вот родишь, хоть месяц из постели вылазить не будем, но сейчас нет, — да, дожил, я закрываюсь от своей жены в ванне. Господи, кому бы сказали, что я буду скрывать от жены, избегая секса, никто бы в жизни не поверил. — И вообще, ты меня пугаешь. Я понимаю, ты меня любишь и все дела. Но по-моему это перебор. — Булаткин, блин, это нормально. Все беременные хотят своих мужиков. И вообще, это всё гормоны, я не виновата! — А я тебя и не виню, просто стало интересно такое резкое внимание к моей персоне, — так мы и разговаривали друг с другом через дверь. — Ладно, можешь выходить, — тихо сказала Мирослава. — Всё? Отпустило? — улыбаясь, спросил я, выглядывая из ванны. В ответ в меня полетела подушка. — Да ладно тебе, если бы я был на твоём месте, я бы тоже не удержался. С таким-то сексуальным мужем. — Господи, за кого я вышла замуж? — этот вопрос, вероятнее всего, Мира задала самой себе. Но я бы тоже смог ответить на него. Тут же всё просто. — Ой, иди ко мне, моя жена. Люблю тебя, — сказал я, обнимая Мирославу, — даже когда ты превращаешься в насильника. — Я тебя сейчас ударю. — Всё, всё, молчу, — улыбаясь, сказал я, целуя девушку в макушку. Она самое дорогое, что есть в моей жизни. Она и наша дочь.