Я у твоих ног!

POV. Тимур. Решение приехать к маме далось мне не легко. Ввиду последних событий, я не мог как раньше просто приехать к ней. У меня есть дочь. Да. Она действительно есть. Я понимал, что когда-нибудь наша встреча всё равно случится. Понимал, но для меня всё равно было очень неожиданно увидеть её в моей квартире. Я каждый день пытался забыть об этом, но не получалось. Оно и понятно. Бросил своего ребёнка, после даже не интересуясь, как она. Я же явный победитель в премии « Худший отец вселенной ». Я уже пожалел о том, что месяц назад пытался её отправить в Доминикану. Это явно было не самое правильное решение. Но в тот момент мне казалось, что это лучшее, что я мог придумать. Ведь тогда всё бы вернулось на свои места, у меня не было бы никаких проблем. Но жил бы я? Наверно нет. За этот месяц не было и дня, когда я бы не вспомнил о Мирославе. Мне, наверно, и в правду надо время, чтобы всё осмыслить. Пашу мне конечно всыпал хорошо так, когда я всё ему рассказал. Нет, он и так знал, что у меня есть дочь, но, по его словам, он думал, что я периодически общаюсь с ней, а не перевожу её в Россию лишь для того, чтобы никакие журналисты её не доставали. Друг сказал, что я ещё спасибо Мире должен сказать за то, что она мне истерику не устроила, потому что я её бросил. Что я должен ходить счастливым, что у меня есть ребёнок. Но я не могу. Мне страшно. Нет смысла меня осуждать, я всё и так прекрасно понимаю. Не надо было её тогда оставлять одну и без родителей. Но по-другому я не мог. Правда. Я взял её на руки только один раз, понимаете? Один раз. А всё почему? Потому что тогда Мирослава была точной копией её матери. А в тот момент я не готов был видеть её каждый день. Мне надо было забыть свою первую настоящую любовь. И забыть как можно скорее. Знаете, а сейчас Мирослава стала больше похожа на меня. Она вообще выросла настоящей красоткой. Я знаю, что жизнь у неё была не сладкой, но я всё же рад, что она выросла хорошим человеком. — Привет ещё раз, — на кухню зашли Артём с мамой, но Мирославы не было. — А где Мирослава? — спросил я, смотря на брата. — К себе в комнату пошла, сказала, что не голодна, — ответил Артём, садясь за стол. Ясно всё. Дело тут не в голоде, а дело во мне. Я же слышал её смех, когда они зашли в квартиру. У неё было прекрасное настроение, которое я, судя по всему, испортил. — Ты так и будешь сидеть? Может пойдёшь и позовёшь? — Думаешь стоит? — Какие бы у вас не были сейчас отношения, она твоя дочь, а ты её отец. Между вами в любом случаи есть связь. Да и Мирослава на истеричку не похожа, чтобы накинуться на тебя с криками и обвинениями. Давай, мы с мамой подождём вас. Вздохнув, я вышел из-за стола, а после пошёл в комнату к Мире. Мирослава. Мирошка. Красивое имя, да? Почему-то именно это имя пришло ко мне в голову, когда я узнал, что её мать сбежала. Я просто хотел, чтобы с моей малышкой всё было хорошо. В итоге сам ей испортил жизнь. Совесть с каждым днём грызёт всё больше. Наверно я себе этого никогда в жизни не прощу. Ведь если бы не мои идиотские якобы идеальные планы, то всё могло бы быть по-другому. Всё могло бы быть намного лучше. Мы бы с Мирославой сейчас были в отличных отношениях. Она бы всегда могла поговорить со мной о том, что её тревожит, чего она боится. Я бы приходил домой, где меня ждала любимая дочка. У нас были бы крутые вечера, которые мы проводили за просмотром какой-нибудь комедии. Но нет. Всё сложилось не так. Даже далеко не так. Сейчас из Мирославы и слово не вытянешь, если я буду рядом. — Привет, можно? — спросил я, открыв дверь в её комнату. На меня тут же посмотрели испуганные глаза. У неё был такой взгляд, что мне от самого себя противно стало. На что я променял свою дочь? Да пошло оно всё в задницу! Я даю слово, что мы начнём с ней нормально общаться. Пусть не сразу, но всё же. Надо же с чего-то начинать. — Да, конечно. Что-то случилось? — Нет, просто пришёл позвать тебя на ужин. — Спасибо, но я не голодна. — Мирослава, вы с Артёмом явно наелись разных сладостей. Надо поесть что-то нормальное, чтобы вас потом в больницу не везти. Пойдём, тебя все ждут. — Ладно, я сейчас приду, — кивнув, я вышел из комнаты. Ну, не так всё у нас и запущено. Вот такими маленькими шагами, короткими диалогами мы и придём к тому, к чему должны были придти ещё восемнадцать лет назад. — Ну что? — спросила Симона, как только я зашёл на кухню. — Сейчас придёт, — ответил я, садясь за стол. Уже через две минуты Мирослава зашла на кухню. Ей явно было неудобно, в моём присутствии она не могла расслабиться и от этого мне становилось ещё хуже. Неужели так будет всегда? Моя родная дочь не сможет быть расслабленной рядом со мной? Господи, ну и идиот же я. — Мирошка, ну хватит хандрить! Кстати, то мороженое явно было лишним, — сказал Артём, а Мира сразу усмехнулась. — Это было шестое мороженое за час. Конечно оно было лишним. А ещё лишним было идти после этого на ту крутящуюся штуку. — Ой, да ладно тебе, весело же было. Уже через несколько минут Мирослава во всю смеялась с моим братом, а я понимал, что если бы я не уехал тогда, то сейчас бы был на его месте. Ладно, как любила и любит говорить моя мама, если бы да кабы на носу росли грибы. Надо что-то делать. POV. Мирослава. Каждую последующую неделю отец заезжал к нам периодически на ужин. Иногда даже скучно было и не привычно, когда он не мог приехать, так как у него были концерты. Бабушка сказала, что наш лёд тронулся. Мы начали друг с другом разговаривать. Да, это были какие-то отстранённые темы, но мы же говорили. Пусть даже и не долго, но у нас получалось. Я вижу, как он пытается найти со мной общий язык. Вижу как он старается, но тут уже проблема во мне. Не знаю почему, но я не могу. Что-то просто не даёт мне просто подойти и обнять своего родного отца, не даёт спокойно реагировать на его приезд, на него самого. Я вся напрягаюсь, когда вижу его. Во мне борятся две противоположности. Одна говорит, что пора бы уже забыть все обиды и ты готова уже это сделать, но вторая сторона этого сделать не даёт. От этого хочется разорвать себя на части. Как раз таки сегодня тот день, когда отец должен приехать. И знаете что, Симона, приготовив ужин, ушла к какой-то подруге, обещая вернуться как раз к приезду отца. Но нет. Я уже через окно вижу его машину, а бабушки до сих пор нет. Вот я знала, что так будет. Нет, есть конечно мысль, просто не открывать дверь, но это как-то некрасиво. Хотя, надо же как-то стараться идти на контакт, пусть и получается пока плохо. — Привет. А где мама? — спросил отец, когда снимал обувь. — А её нет. Она ушла к какой-то подруге, — ответила я, нервно потирая вспотевшие ладошки. — А, я тогда наверно лучше пойду. — Нет, не надо! — резко воскликнула я, даже сама от себя такого не ожидая. — Симона сказала, что она ненадолго. Да и расстроится она, если узнает, что ты не поужинал, — поспешила я как-то оправдать своё действие. — Ладно, я тогда пойду пока руки помою, — пока отец пошёл в ванну, я начала подогревать ему ужин. Из рук всё валилось, так как они жутко дрожали. Облокотившись на стол, я начала спокойно дышать, дабы успокоиться. — Так, спокойно, всё в порядке. Ничего страшного нет. Это просто твой отец, — как только мой мини-сеанс закончился, на кухню зашёл отец. — Мира, давно хотел спросить, откуда у тебя шрам на ключицах? — спросил он, когда ужин уже почти был закончен. Бабушка так и не пришла. Вот она точно это специально сделала. — А, это я так, просто с велосипеда упала, — сказала я, что первое пришло в голову, сразу же рукой дотрагиваясь до того самого шрама. Не хочу, чтобы отец знал правду. Мне кажется, что эта правда никому не поможет и пользы не принесёт. — Странно ты как-то с велосипеда упала, — усмехаясь, сказал отец. Не верит. — Ну меня же некому было учить, поэтому как могла, так и каталась, — резко сказала я, а после на кухне воцарила тишина. И раньше у нас было не так уж и громко, но именно сейчас эта тишина напрягала. Я поняла, что сказала. Поняла, что сказала лишнее, тем более неправду. — Прости. — Ничего, ты всё равно права. Ладно, я уже пойду. Спасибо за ужин, — встав из-за стола, отец пошёл в коридор, а я стукнула себя по лбу. Ну как можно такое ляпнуть? Можно сказать, что мы сейчас из-за меня начнём всё с самого начала. — Ладно, пока. И не переживай, я не обижаюсь. Кто на правду обижаться будет? Всё, я пошёл, — сказав это, отец вышел из квартиры, аккуратно закрывая дверь. Ну, в принципе, всё же могло и хуже закончиться? Да?