Реквием

      В Конохе даже в начале октября довольно тепло. Хана, любившая северные страны, с таким феноменом столкнулась впервые. За долгое лето она изрядно устала от жары и мечтала о прохладе, поэтому с кислым выражением на лице поглядывает на улицу. Утреннее солнце ярко светит в не зашторенное окно, руша надежды девушки.       — Это ненормально, — ворчит Хана.       Сарада, сидящая на пуфике, только посмеивается.       — Это же Коноха. Здесь всегда так.       — Что, и снега зимой не будет?       — Иногда бывает, — встревает Мираи, не отрывая взгляда от бумаг, закрепленных на планшете.       — Иногда… — угрюмо тянет Хана и в следующий миг громко ойкает от боли.       Сакура, колдующая над ее прической, извиняется и меняет положение шпильки.       Вытянув шею, Сарада выглядывает в окно, осматривает сад и замечает:       — Прибыл Хокаге с семьей.       Мираи кивает и отмечает что-то в своих бумагах, а Хана непритворно стонет.       — К чему было собирать таких гостей? Это всего лишь мой День Рождения.       — Ты сама настояла на вступлении в клан. Это официальная церемония, и главы кланов должны засвидетельствовать твой переход в клан Учиха. Наруто здесь присутствует не как Хокаге, а как глава клана Узумаки, — монотонно произносит Сакура и облегченно выдыхает. — Я закончила.       Хана встает, чуть путается в полах кимоно, снова раздражаясь, и мелкими шажками доходит до зеркала. Она никогда не выглядела так… официально. У нее не возникало желания даже примерить кимоно, такой наряд кажется абсолютно непрактичным для долгих переходов. Хана проводит кончиками пальцев по темно-синей — в тон глаз — ткани, поворачивается, разглядывая красно-белый веер на спине. Ее волосы Сакура предусмотрительно убрала наверх, заколов их таким количеством шпилек, что Хана может перебить ими целый полк.       — Ты очень красивая, — говорит Сарада, и Хана несмело улыбается ей.       Она почему-то нервничает так сильно, будто ей предстоит смертельная схватка.       Мираи, на добровольных началах выступающая в роли организатора, отрывается от своего планшета, одобрительно кивает и уходит рассаживать гостей.       — Не верю, что это происходит.       — Ты могла остаться Узумаки, — замечает Сакура.       Носи мое имя с гордостью.       Нет, не могла. Она на своем месте. Имя Учиха — имя, принадлежащее ей по праву рождения.       — Теперь ты станешь химе, — хихикает Сарада.       — Что?..       — Химе. Наследница, так сказать.       Хана несколько раз моргает, хмурится и качает головой.       — Нет, это твое место. После Саске главой клана будешь ты.       Сакура почему-то фыркает и выходит из комнаты, направляясь к гостям.       — Я буду Хокаге, — заявляет Сарада, поправляя очки. — А ты станешь командовать нашими детьми.       Несколько секунд кузины молча смотрят друг на друга, а потом начинают смеяться, сбрасывая с себя нервное напряжение.       — Мы еще это обсудим, — клянется Хана.       Сарада на это лишь пожимает плечами, и кузины спускаются вниз, выходя в сад. Повсюду полукругом стоят скамьи, сплошь забитые незнакомыми людьми. Хана вылавливает Конохамару и сидящую рядом с ним Мираи, Шикамару с — очевидно — женой, господина Хокаге. Остальные — незнакомцы, и девушка неловко замирает. Перед скамейками стоит Саске, из-за его спины выглядывает Сакура и ободряюще улыбается.       — Идем, — шепчет Сарада.       Вдвоем они подходят к Саске, и Хана останавливается напротив него, в то время как Сарада встает рядом с матерью.       — Сегодня клан Учиха принимает к себе Хану, дочь Учиха Итачи, — начинает Саске.       После Хана повторяет за ним. Клянется в верности клану и Селению, клянется защищать интересы клана и повиноваться воле его главы. И множество других клятв. Когда Саске поворачивает ее лицом к гостям, представляя им Учиха Хану, девушка чувствует облегчение.       Официальная часть заканчивается достаточно быстро. Включается музыка, выкатываются столики, и приглашенные официанты выносят напитки и закуски. К Хане часто подходят гости, поздравляют с Днем Рождения и вступлением в клан. И ей кажется, что ее щеки будут болеть еще неделю от всех этих улыбок.       Но когда к ней подходит Конохамару, она абсолютно забывает про усталость. Он официально кланяется ей, но Хана замечает хитрую улыбку, тронувшую его губы.       — Госпожа Учиха.       — Ой, заткнись, — фыркает она, и они оба смеются.       Забыв про опостылевшую официальность, Хана обнимает своего солнечного мужчину, глубоко вдыхает его запах, чувствуя себя по-настоящему счастливой.       — Все так, как ты и хотела?       Хана чуть отстраняется, смотрит ему в глаза, и нежность заполняет каждую клеточку ее тела.       — Ну, Саске будет меня гонять на тренировках, чтобы я соответствовала имени клана, но в целом да, я довольна.       Конохамару усмехается.       — И не жалеешь, что ты теперь обычный человек?       А обычный ли?       Хана кладет ладонь на его щеку, и в этот же миг ее сознание содрогается от потока чужих чувств. Его любовь, чистая и сильная, прорывается к ней, не давая вздохнуть. Словно огоньки, вокруг загораются эмоции гостей.       Настоятельница не умела уничтожать чужой дар. После гибели Мивы, Сакура пояснила, что то, что заложено в ДНК, нельзя просто так забрать. Хана не торопила события, зная, что ее дар еще вернется.       И сейчас, пожалуй, лучший для этого момент.       Судя по удивленному выражению лица Конохамару, он все понимает и лишь сильнее сжимает ее в объятиях.       — Конохамару, подожди.       — Ммм?       Хана чуть отстраняется.       — Однажды ты сказал, что я хороший человек, и я пыталась переубедить тебя. Я действительно пришла в Коноху с плохими намерениями…       — Хана…       — Нет. Дослушай, — Хана делает глубокий вдох. — Я желала смерти Саске. Я знала, что для этого мне предстоит причинить вред его семье, но это меня не останавливало. Я находилась в отчаянии, во мне боролись желание свершить месть и те ценности, что прививала мне тетя. Но я узнала вас, … и вы вернули меня к свету. Ты вернул.       Познакомившись с Конохамару, Хана не хотела выглядеть монстром в его глазах. Узнав ближе Сараду, Хана не смогла причинить ей боль.       Быть может, жизнь в Конохе ее поменяла. Но Хана только рада этому.       Концентрируя в ладони свой дар, Хана посылает Конохамару все те эмоции и чувства, что испытывает. Свою любовь к этой Деревне, к людям, что в ней живут. К нему.       — Я остаюсь.       — Надолго? — спрашивает он, не сводя с Ханы завороженного взгляда.       Навсегда, хочет ответить она. Но у Мивы есть дети, и они будут желать мести.       — Время покажет.