*** *** ***
Просыпаюсь от того, что кто-то щекочет меня по щеке. Самая пухлая часть моего лица начинает дергаться, и в конце концов я приоткрываю глаза. Перед собой вижу широкую улыбку Никиты, лежащего на боку, подперев одной рукой голову, а второй не даёт мне спать своей щекоткой. - Доброе утро. - произносит он, проводя рукой по моим растрепанным волосам. Перевожу взгляд на электронные часы, стоящие на тумбочке, и хмурю брови, изобразив недовольную гримасу на лице. - Семь утра! Третьяков... - не успеваю договорить, как он резко срывается с места, и его руки молниеносно перемещаются по обе стороны от меня, а губы накрывают мой рот. Идеальный способ меня заткнуть. Если он будет так затыкать меня каждый раз, когда я начну бурчать, я готова ругаться вечно. - Третьяков что? - хриплым после сна голосом говорит парень, утыкаясь носом мне в щеку, опаляя горячим дыханием моё еще не пробудившееся лицо. - Офигел? Не думаю, что ты до сих пор так думаешь... - томно говорит он, продолжая осыпать поцелуями моё лицо. Боже, вот так доброе утро. - Третьяков самый лучший на свете парень. - тихо говорю я, не в силах справиться с собой, чувствуя как по всему телу бегут мурашки, причиной которых стал он. И его утренние проказы. - Да-а? Ещё пару минут назад ты так не думала. - продолжает напирать он, наваливаясь на меня уже всем своим весом. Одеяло, сбившееся у моих ног, заблокировало их, и теперь у меня совершенно нет путей отступления. Хотя если бы я хотела найти их, я бы нашла. - Откуда ты знаешь? Может быть, я... - пытаюсь выкрутиться из его цепких лап, но ничего у меня не получается. На самом деле не так уж и сильно я стараюсь. - Врушка. - перебивает меня брюнет, придавливая к кровати и продолжая дарить мне эмоции, от которых у меня сносит голову. Утро проходит не так хорошо, как хотелось бы, хоть начало его и было многообещающим . На часах 9.34, я стою у плиты и жарю оладьи, пританцовывая в такт музыке по телевизору, чуть крутя своей пятой точкой, отчаянно скрывая свое ужасное самочувствие. Несколько минут назад папа позвонил и сказал, что заедет к нам. У него есть какое-то важное дело для меня, и надеюсь, это связано с работой, потому что я как можно быстрее хочу наработать опыт и влиться в коллектив. Через пару минут после того, как на столе полным своим составом появляются горячие оладьи, на кухню молниеносно забегает Никита и закидывает себе в рот сразу две или три штуки. Я ошеломленно смотрю на него, а тот смеется с набитым ртом и спешит запить эту кашу водой, так же быстро выбегая в коридор. Бегу за ним, чтобы закрыть дверь и наградить его поцелуем, что и делаю, и только тогда прохожу обратно на кухню и плюхаюсь на стул, скидывая с себя улыбку, какая обычно бывает у умалишенных. На самом деле от запаха этих блинов у меня кружится голова и мутит в животе. Не знаю, зачем я притворялась перед Никитой. Наверное, просто не хотела его расстраивать. Его утро, однозначно, прошло как он хотел. Через несколько минут моих раздумий наедине с самой собой, слышу звонок в дверь. На ходу раздумываю, снова ли надевать маску счастливой девушки на лицо, или же хотя бы с папой остаться честной. Не успеваю решить и открываю дверь отцу, впуская его в квартиру. - Привет, дочура. Как дела? Судя по внешнему виду, утро прошло не очень. С Никитой поссорились? Ну вот и не придется лукавить. Папа видит меня насквозь, в этом даже убеждаться лишний раз не стоит. - Нет, с Никитой все хорошо. Просто неважно себя чувствую. - отвечаю папе, накладывая ему на тарелку пару своих фирменных панкейков. - Заболела? - продолжает задавать вопросы папа, и я сдаюсь под его зорким давящим взглядом - наконец решаю скинуть с себя этот груз и поделиться с близким человеком своими проблемами. - Да дело даже не в болезни. - начинаю я, глубоко вздыхая и присаживаясь рядом. - В общем, у нас в ресторане последнее время жуткая нагрузка, поэтому приходится раньше приходить и позже уходить. Поэтому я просто вынуждена пропускать некоторые пары в университете. - Так, - перебивает меня папа, и я чувствую приближение чего-то взрывного, - я правильно понимаю, тебя отчисляют из универа? Я прикусываю губу привычным жестом, от которого пора бы уже избавиться. Надоело вечно ходить с обгрызанными губами. - Пока нет, но пригрозили переводом на платное. - Та-а-а-к... И какие меры ты предпринимаешь? - с заметным давлением в голосе спрашивает меня отец, отчего я неприятно ежусь и передергиваю плечами. - Ну, я говорила с деканом и пообещала, что такого больше не повторится. - отвечаю папе, наконец отправляя в рот злосчастный оладушек. Не думаю, что это была хорошая идея, потому что тут же в желудке что-то колет, и начинает подбираться ближе к горлу. - Ты считаешь этого достаточно? - задает мне вопрос, хотя не ждёт на него ответа. Он знает, что я все правильно поняла. - Я считаю, тебе нужно уволиться из ресторана. - я ждала этого, поэтому нисколько не шокирована его заявлением. Единственное, я разозлилась на него. Мы сотню раз разговаривали на эту тему, и я думала, что у меня получилось убедить его в необходимой мне этой должности. Видимо, я недооценивала папу. - Я понимаю, что взрослая жизнь предполагает стабильный заработок, но у тебя не получается совмещать учёбу и работу. Рит, я же тысячу раз говорил тебе, пока я могу тебя обеспечить, и тебе нет необходимости работать. - его слова начинают приобретать тон, с которого обычно начинаются ссоры. Мне уже это не нравится. - Пап! - вдруг вскрикиваю я, резко поднимаясь со стула. От этого в животе резко начинает ныть, и я чувствую знакомую горечь во рту, но не могу не закончить задуманное. - Вот именно! Мы тысячу раз обсуждали эту тему, и я ясно дала тебе понять, что я не буду жить за твой счёт! Зачем ты опять начинаешь? - начинаю повышать тон я, резко жестикулируя руками. - Во-первых, смени тон. Я тебе не подружка, на которую можно кричать! – отец тоже встает со стула, и наш диалог официально принимает формат перепалки. Два разъяренных взгляда пересекаются и происходит взрыв. Всегда так. - Во-вторых, тебя что вдохновляет идея всю жизнь работать официанткой? Потому что если ты и дальше всю себя будешь посвящать этой чертовой работе, то никакого образования дипломата ты не получишь, а так и будешь всю жизнь на побегушках! Подумать только, моя дочь готова всю жизнь слышать «подай-принеси»! Его слова больно колют где-то внутри, и эта неприятная боль тут же разносится по всему телу, затуманивая мозг. Я всегда стремилась к тому, чтобы папа гордился мной, чтобы я оправдала его ожидания, чтобы продолжила его дело. В итоге, он обвиняет меня в моих стремлениях жить самостоятельно и независимо от него. На глазах тут же наворачиваются слезинки, которые я небрежно смахиваю рукой, пронзая отца полным обиды и злости взглядом. - Готова слышать! – кричу уже на полной громкости, не стесняясь соседей. – Лишь бы не бегать к тебе лишний раз и не доставать своим присутствием! - взрываюсь на десятки осколков, наполненных обидой. Меня переполняют смешанные чувства, и кажется, еще минута таких препираний, я зайдусь в самой настоящей истерике. Вижу в глазах отца то же, что и в моих, и внутренне радуюсь своей победе. Я хотела задеть его так же, как и он меня. И у меня это получилось. Папа вдруг замолкает на полуслове, смотрит на меня с диким непониманием и даже агрессией и молча выходит из кухни, а потом уже и из квартиры. Я падаю на стул, и закрываю лицо ладонями, давая слезам, которые я отчаянно держала в себе, излиться. Почему иногда так больно слышать замечания от самых близких людей и осознавать, что тебя не понимают? Не помню, когда последний раз так сильно ругалась с папой, но на этот раз решаю, что ни за что не пойду извиняться первой. Я всегда делала первый шаг, всегда просила прощения, хотя далеко не всякий раз считала, что он прав. Каждый раз переступала через себя, шла на компромисс, я первая выказывала желание помириться, а он никогда. В этот раз я не буду давать слабину. Пусть, хоть год со мной не разговаривает. И подачки мне его не нужны, завтра же заберу документы из посольства. Через несколько часов сижу в кафе за излюбленным столиком в углу. Маша что-то очень оживленно рассказывает мне, одновременно с этим поедая свой обед, а мне кусок в горло не лезет. Мало того, что мое утро прошло еще хуже, чем можно было предположить, я еще успела пару раз обняться с белым другом, а запах стейка на ее тарелке вызывает во мне не самые положительные чувства и ощущения. На самом деле мне немного стыдно, что я почти не слушаю подругу, мыслями я нахожусь еще в сегодняшнем утреннем разговоре с папой. Решаю, что послушать Машу все-таки стоит, иначе я поступлю с ней не очень правильно. Включаюсь в разговор, когда она произносит: - И представь себе - меня взяли! Представляешь? – с широко раскрытыми от удивления глазами произносит модель, поправляя завитую прядь темных волос. Не знаю, и даже не могу предположить, куда же ее взяли, но спросить не рискую – она тут же поймет, что я сейчас не с ней и обидится, а еще одного обиженного на меня человека я просто не вынесу. - Поздравляю. – сухо говорю я, хотя думаю, что отвечаю очень даже эмоционально. Подруга тут же это замечает и хмурится, отставляя тарелку в сторону. - Что случилось? – настойчиво интересуется девушка, пронзая меня своим взглядом. Собираюсь сказать ей, что ничего особенного не произошло, но только я открываю рот, как она перебивает меня. – Только вот не надо заливать мне, что ничего. Я вижу, что ты меня даже не слушаешь. Но я не обижаюсь, так что выкладывай. Чуть недовольно хмурю брови и поджимаю губы, но уже через несколько минут чувствую, как груз на моих плечах полегчал килограммов на пять. - Да помиритесь еще, вот увидишь. Твое дело, конечно, но я бы извинилась первая. Не так уж и часто ты ссоришься с отцом. – высказывает Маша свое мнение, то и дело поправляя прическу или красное платье, в котором она сегодня пришла – рабочие привычки. - Не буду. Просто надоело, как будто мне одной это надо. Как будто, если бы не я, мы бы уже давно не разговаривали. - Как знаешь, я просто посоветовала. А еще, один о-о-очень полезный совет. Купи себе тест, подруга. Если бы ты видела, как ты смотришь на мясо… - смеется модель, перекидывая ногу на ногу, хотя мне кажется, я вижу в ее глазах… зависть? Злость? Может, мне кажется? У меня в груди что-то екает при мысли о возможной беременности, о которой я даже и не задумывалась. Уверена, что это остаточное от суши. Очень надеюсь на это. - Спасибо, Маш. Прости, что не слушала… Так что ты там говорила? – неловко спрашиваю я, облокачиваясь локтями на стеклянный стол, а девушка напротив лишь улыбается своей самой обворожительной улыбкой. - Если коротко, то у меня подписан контракт на месяц работы с Егором Кридом! – радостно выпаливает брюнетка, а все, что делаю я, это чуть приоткрываю рот и смотрю на нее в немом удивлении. - Чего? – недоверчиво спрашиваю я, хотя знаю, что девушка не стала бы меня обманывать. И вообще-то, это очень похоже на нее, а еще я не сомневаюсь, что у них завяжется интрижка. Все-таки у певца в этом плане не очень прозрачное прошлое, а Маша – свободная девушка, готовая закрутить роман со звездой. - В общем, в тот день, когда мы ходили с тобой на концерт, после того, как эти фанатки вывалились на первый этаж, я искала Егора на третьем. Набрела, правда, только на его концертного директора, - хихикает брюнетка, - но зато тот пригласил меня на кастинг на съемки клипа. Они хотят снять серию клипов с одной девушкой и ищут модель. Я сегодня утром прошла кастинг. Рит, я буду работать с Егором Кридом! – визжит от счастья девушка, хотя я совсем не разделяю ее радости. Вспомнив нашу недовстречу, его хамоватый голос, не испытываю таких радужных чувств от возможного общения с ним, как подруга. Возможно, конечно, я была не в самом обворожительном своем виде, с подбитым глазом и бледным лицом от тошноты, но это не повод так обращаться с людьми. Если бы я тогда сломала руку, уверена, он бы сказал что-то вроде: «ну живая же, давай поехали быстрее». Следующие минуты разговора снова слушаю подругу только в пол-уха. Но сейчас моя голова заполнена уже немного другой проблемой.*** *** ***
Сижу за кухонным столом и тупо пялюсь в одну точку. Эта точка находится не так далеко от меня, в районе рук. Ладоней. Она на длинной продолговатой пластиковой палочке, в центре которой я вижу две красные полоски. Сердце пропускает удар. Два. Три. У меня будет ребенок. У нас с Никитой. И я понятия не имею, как к этому относиться. В голове одновременно и куча мыслей и пустота. Что мне делать? Что вообще люди делают в таких ситуациях? - Ну что там? – спрашивает подруга, выходя из другой комнаты и держа в руках маленькое зеркальце. Я, не в силах что либо сказать, просто отворачиваюсь к окну, прикрывая глаза. - Охренеть. – ругается подруга, выхватывая у меня тест, и внимательно смотрит на результат, как будто надеется увидеть там не эти две чертовы красные полоски. – Когда я говорила тебе про тест, я даже подумать… Марго, ты… - Я нормально. – приоткрываю глаза и произношу на выдохе, пытаясь держать себя в руках. Вот почему меня тошнит уже два дня - не из-за тех роллов, на которые я грешила. Я беременна. В горле встает знакомый комок, и я ясно осознаю, что теперь он там надолго. - Ты скажешь ему? – спрашивает брюнетка, присаживаясь на корточки рядом со мной, держа за мокрую и холодную от волнения ладонь. - Не знаю. – честно признаюсь я. Я не знаю, как он отреагирует на такую внезапную новость. Не знаю, какие можно подобрать слова, чтобы сообщить своему парню о беременности на двадцатом году моей жизни. Когда начинаю прокручивать эту ситуацию в голове еще раз, то понимаю, сколько теперь сложностей возникнет. Теперь мне придется брать академический отпуск в универе, причем я не уверена, что декан пойдет мне навстречу после пропусков. Теперь мне придется отказаться от любой практики и работы на будущие три года. Теперь я не могу поговорить с отцом на эту тему. Теперь я… - Ты сдурела? Надо сказать! – кричит модель, резко поднимаясь на ноги. – Ты не обязана справляться с этим в одиночку. Ты должна сообщить ему. – выносит она мне приговор. – Дети - цветы жизни, поэтому эта беременность – настоящий подарок, Марго. – начинает убеждать меня Маша, хотя мне казалось, что она совсем другого мнения насчет этого. Может, просто успокаивает меня? – Я думаю, вы с Никитой станете замечательными родителями. – говорит подруга, и у меня на лице расплывается улыбка. Поддержать – это по части Маши. И я очень благодарна ей за это.