Дорогой Ньют

Здравствуй, дружище. Прости, что так долго не приходило вестей, нужно было немного оклематься, понимаешь? Вдолбить себе в голову, что всё закончилось. Что я там, где, в конце концов, и должен был оказаться – в конце пути. Я больше не бегу. Мы больше не бежим. За всеми тупиками, наконец, оказался выход. И лабиринт теперь окончательно пройден. Здесь красивые закаты. И море набегает на берег с таким приятным шорохом. Тебе бы это пришлось по душе, уверен. Я просто надеюсь, что сейчас ты в мире, ничуть не худшем, чем мой. И Тереза тоже. Пожалуйста, приглядывай там за ней, лады? Сделай это для меня. И когда-нибудь мы снова встретимся – я верю. Верю, что вы ждёте нас всех на другой стороне, ведь если рай существует, то для меня он немыслим без вас. Я всё ещё не могу забыть ни секунды из времени, что я провёл затем, как очнулся однажды на дне лифта. Может, из-за того, что до этого абсолютно ничего не помню? А может, просто мы все не способны забыть о том, что с нами приключилось. Слишком страшно. Слишком больно. И слишком важно, чтобы отпускать малейшую подробность. Я помню свой страх, отчаяние, когда смерть подкрадывалась за спиной, а я не способен был от неё защититься, и приходилось надеяться лишь на слепую удачу. Мне повезло. В каком-то роде, отчасти. Хоть смысл моего везения и стал очень извращённым. Я помню свою боль, как она полосовала грудь и ножом вспарывала сердце каждый раз. Каждый. Чёртов. Раз. Когда я видел, как вы, мои друзья, мои любимые люди, испускаете последний вздох. Я делал его вместе с вами. Со всеми вами. Чак, ты, Тереза… И каждый раз свежая рана, которая, кажется, никогда не затянется, не покроется коростой, будет тошнотворно блестеть на солнце и сочиться карминовой кровью. Так моё сердце плачет по вам. Я скорблю и буду скорбеть каждый последующий день, клянусь. Память о вас не предастся забвению. Мы заново вырезали имена. Их уже много. Я прихожу к месту, где они вырезаны, каждый раз, чтобы встретить закат. Иногда со мной приходит Минхо. Мы стоим и молча обводим взглядами корявые буквы, увековеченные в камне. Мы никогда не делимся, кто о чём думает, просто каждый справляется по-своему. Я знаю, Минхо тоже скучает по вам, очень скучает, только, возможно, справляется с этим гораздо лучше меня. Мне пока тяжело, но я смогу со всем справиться, обещаю. Я сделаю это ради вас, чтобы вы, наблюдая, могли мной гордиться. Я помню, что писал ты мне в своём письме. Постараюсь не ударить в грязь лицом, честно. Ради тебя я сделаю что угодно, дружище, и если такова твоя последняя просьба… что ж, я буду за всех в ответе. Ничего другого мне не остаётся, да я и не против. По крайней мере, когда-то именно мы всё это начали, нам и доводить до ума. Иногда я думаю, что больше не являюсь человеком, что стал призраком – без тела, без эмоций. Но потом я вспоминаю, как ты улыбаешься, вспоминаю твой смех, твои руки, постоянно вытаскивающие мою задницу из передряг. Ты стал для меня лучшим наставником, каких только этот мир видел. Но, что более важно, ты стал моим лучшим другом. И ты останешься им навсегда. И, когда я об этом вспоминаю, пустота внутри меня заполняется светом. И становится тепло. И тогда я понимаю – ты жив. Ты и все другие навсегда останетесь живы. В наших сердцах. Я люблю тебя, дружище. И хочу сказать спасибо: за эту жизнь, за тех, кого я каждый день вижу рядом с собой. Вы спасли нас, вы – наши герои. Вы живёте в нашем дыхании. Знай это. Всегда знай. И до встречи, Ньют. Ещё увидимся, дружище.