Касание ветра

Судьба не парит, как орёл, а шныряет, как крыса. Элизабет Боуэн

Переодевшись в неброский тёмный ханбок, принцесса незаметно прокралась в тюрьму, куда посадили даму Су. Внутри было сыро и неуютно, и всеобщая обречённость заключённых, висевшая в воздухе, придавала этому месту ещё больше ужаса. От некоторых исходил настолько зловонный смрад, что хотелось выбежать отсюда, и даже платок, приложенный к носу, не спасал от омерзительного амбре, витающего вокруг. Это место было наполнено бандитами и разбойниками, пребывавшие здесь на законных основаниях. И в этом месте заключена Хэ Су. Девушка спокойно сидела на застеленном сеном каменном полу, поглаживая себя по рукам. Её охватила дрожь, будто зимний холодный ветер ворвался в помещение, обжигая леденящим морозом. Она не знала, что её ждёт дальше, но понимала, что просто так теперь никто её отсюда не отпустит. Увидев подругу, принцесса буквально рухнула перед бревенчатой решёткой, отделявшей Хэ Су от свободного мира. Она прислонилась лбом к дереву, обхватывая его руками. Страх за жизнь подруги настолько захватил сердце принцессы, что она не могла даже свободно дышать. Су пододвинулась к Ёнхве, и в глазах её загорелась надежда. — Как ты? С тобой всё в порядке? — тревожный голос принцессы дрожал от волнения. Девушка лишь кивнула в ответ. — Я вытащу тебя отсюда, слышишь? Я должна это сделать! Принцесса вдруг опустила глаза и сгорбилась, словно на плечи ей лёг неподъёмный груз. Она не знала, сможет ли действительно воплотить это в жизнь до того, как король станет прибегать к своим варварским методам. «Мой карточный домик рушится…» — Что будет со мной? — робко спросила Су, боясь услышать ответ на этот вопрос. Раздался тяжёлый вздох. — За покушение на наследного принца обвиняемых казнят. Но перед этим они подвергнут тебя пыткам, требуя, чтобы ты выдала своих сообщников, — голос Ёнхвы был неестественно низким, словно не она это говорила. Принцесса облокотилась о решётку, не зная, что делать дальше. — Иногда мне кажется, что я абсолютно бессильна. Сколько бы я не старалась, меняются лишь декорации и действующие лица, но сценарий остаётся тем же. Я кручусь в круговороте событий, цепляясь за отдельные фрагменты, но они никак не влияют на общую картину. Ничего не меняется, как бы сильно я не хотела что-либо поменять. — Принцесса повернулась обратно к подруге, протягивая руки к ней сквозь широкие отверстия. Су сжала ладони Ёнхвы в своих, словно в это момент сочувствовала ей больше, чем себе, видя, как по бледному лицу девушки текут слёзы. — Прости меня. Я хотела тебя уберечь, но сделал ещё хуже. Тебя обвинили в подмене обычного чая на отравленный, и это невозможно отрицать. Я во всём виновата… Су пододвинулась впритык к решётке, и обе могли ощущать сбивчивое дыхание друг друга. — Не вини себя, ты сделала всё правильно, — спокойно ответила она, но одинокая капля сбежала вниз по щеке, прокладывая влажную дорожку. — Я не позволю им пользоваться мной в своих политических играх. Мы обещали друг другу, что пройдём этот путь до конца вместе… — Я умоляю тебя, — перебила подругу принцесса, — назови моё имя. Тебе не нужно терпеть эту боль. Я прошу, назови меня. Тогда я выдам всех сообщников этого заговора, и никому уже не нужны будут доказательства. Не мучайся, слышишь? Не нужно этого делать. Если я не успею тебе помочь, просто назови меня. Ёнхва не замечала, как буквально кричит все эти слова, пытаясь вбить их Хэ Су, внушить, заставить. Она подвергла её ещё большему риску, попросив подменить чай и послать другую служанку вместо себя. Их замыслы перевернулись с ног на голову, оборачиваясь фатальными последствиями. «И если ты погибнешь из-за моей ошибки, то я последую за тобой…» Хэ Су слабо улыбнулась, понимая, что никогда не сделает подобного, что никогда не предаст и не подставит своих союзников и друзей. И даже если ей придётся умереть в тяжёлых мучениях, она останется верной своим принципам до конца. Это понимала и Ёнхва. И чувствуя свою вину в принятии неверного решения, которое погубило подругу окончательно, она металась из стороны в сторону, словно загнанный зверь, не зная, что предпринять и в какую дверь постучаться. — Я вытащу тебя отсюда. Я должна, — последнее слово прозвучало с долей обречённости, будто оно должно было прозвучать в эту минуту, но за ним не было уверенности и надежды. В глубине души обе девушки осознавали, что любые попытки спасти заключённую бесполезны, но принцесса никогда бы не простила себя, если бы просто пустила всё на самотёк, не приложив ни капли усилий. — Я буду ждать тебя, — ответила Су на прощание, добивая этим расчувствовавшуюся совесть Ёнхвы. «По силам ли мне это? Я скоро сойду с ума…» Принцессы пыталась проработать план действий. Ей как никому другому были известны факты и главные лица злодеяния, но никаких доказательств предоставить она не могла. Она не могла пойти к королю и просто выложить всю информацию, ведь такую, как королева Ю, нелегко раскусить, как и обвинить в заговоре, ведь за её спиной стоит сильный и влиятельный клан, который нельзя было признать предателями. Тогда все сыновья королевы, включая Ван Со, будут отправлены в ссылку далеко от дворца, а на это принцесса пойти не могла. Да и кто бы ей поверил. «Меня просто посадят в тюрьму вместе с Ха Чжин и объявят предательницей, как и королеву Хванбо и её сынулю. А потом повесят». При мысли о брате, Ёнхва оживилась. Он должен знать, как выйти из этой ситуации, ведь в первоначальном варианте истории восьмой принц хотел пролить свет на правду, но злобная сестрица его остановила. «Теперь-то я вместо принцессы, так что, может, его осенит наконец-то?» Она помчалась в покои матери, зная, что Ван Ук сейчас наверняка там. Как же быстро может зажечься надежда в измученной душе. Надежда на лучшее и светлое будущее. И несмотря на то, что восьмой принц стал позволять себе засматриваться на трон, Ёнхва верила, что его к этому подтолкнула любовь к Су, и эта же любовь должна заставить его убедить короля освободить её. Принцесса коснулась двери, чтобы открыть её, но заметила, что вокруг нет слуг, как это обычно бывает перед покоями королевы. Она замерла, почувствовав что-то неладное и прислушиваясь к голосам внутри. — Ты должен успокоиться, Ван Ук. Спасая эту девчонку ты погубишь всю нашу семью. А как же я и твоя сестра? Ты подумал о нас? — голос матери был строг, однако было в нём нечто такое, что заставляло прислушаться и проникнуться её словами. Послышались твёрдые шаги, словно кто-то ходил из угла в угол. «Ван Ук…» — Я знаю, что у тебя есть к ней чувства. Но теперь мы не можем повлиять на ситуацию. Помолвка Ёнхвы связала нас с королевой Ю по руками и ногам. «Ещё же не было помолвки…» — Зачем вы вообще согласились на этот союз? Зачем вы вступили в заговор вместе с первой королевой — нашим главным врагом? Хотя, впрочем, это уже не имеет никакого значения. — Ван Ук обречённо вздохнул, понимая, что абсолютно бессилен, ведь если он выведет на чистую воду настоящих заговорщиков, то лично поведёт на казнь родную мать. И тут перед ним встал вопрос всей его жизни: пожертвовать любимой ради семьи или защитить её, отдавая родных на растерзание? Что сильнее: любовь или долг? Чувства к одной из многих девушек в Корё или сыновья преданность к одной-единственной матушке? Он будет жалеть об этом решении всю свою жизнь, но, как и ожидалось, примет единственно возможное и верное. Ёнхва отошла от двери, понимая, что просить о чём-либо брата уже бесполезно. Вся её семья погрязла в пучине обмана, и никто уже не сумеет подать им руки и вытянуть из этого болота. Любое действие в сторону добра потопит их, словно океан, накрывающий бушующей волной бумажный кораблик. Ван Ук будет молчать, сохраняя мать в безопасности, Ёнхве никто не поверит, ведь у неё нет доказательств, а Ван Со будет так же бессилен что-либо изменить. Ситуация казалась безвыходной. «И дальнейшее будущее будет всё ужаснее…» Принцесса не могла уснуть всю ночь, бродя по пустому королевскому двору. Голова уже раскалывалась на мелкие кусочки от постоянных мыслей о поиске выхода из тупика, в котором они оказались, но уставший мозг не мог выдать ничего хорошего, констатируя, что история напролом двигается по своему обычному сценарию. «Я всего лишь маленькая шестерёнка в сложном механизме. Разве могу я хоть на что-то повлиять?» Но если даже самая мелкая деталь выпадет из налаженного строя, то всё остановится, не сумев зацепиться за следующий эпизод. И тогда в голове у принцессы всё чаще стала появляться мысль о том, что стоит прервать все эти мучения: свои и Хэ Су. За это время, пока они будут здесь, на долю последней выпадут такие испытания, которых она не могла предугадать и даже представить. Так зачем же мучаться и ломать голову? Зачем терпеть всё это здесь? Превращение в служанку, пытки, рабство… Для чего это всё нужно? «Если мы так и не сможем ни на что повлиять, значит, история пойдёт так, как была задумана изначально. А в конце нас всё равно ждёт смерть…» И тогда уставшему разуму Ёнхвы вдруг захотелось свободы от этого дворцового рабства. Она опустила руки, устав бороться с системой и с окружающими, пытаясь их вразумить. «И кого я обманывала? Разве Ван Ё откажется от трона? Разве сможет стать мягче и благородней? Разве не убьёт Ына? Не умрёт сам? И Ван Со не станет королём? Всё это будет. Так на кой чёрт я так распинаюсь здесь?» Солнце уже стало касаться небесную гладь своими лучами, выгоняя ночные холодные звёзды со своего законного места. Утренняя прохлада слегка взбодрила Ёнхву, хотя было трудно сказать, что она окончательно пришла в себя после всех произошедших событий и бессонной ночи. Сегодня Хэ Су поведут на «допрос с пристрастием», и принцесса уже поджидала её в окружении стражников на выходе из темницы. Пока что не сумев повлиять на события за сутки, на уме была только одна шальная идея, как предотвратить весь это дурдом со «средневековыми» пытками (хотя об этом предстоит ещё узнать человечеству в далеком будущем) — нужно сбежать. Сбежать далеко и надолго. Сбежать так, чтобы не нашли, даже Ван Со, даже Ван Ё… Сбежать и дожить остаток дней высоко в горах. Или, по крайней мере, до тех пор, пока Тхэджо не отойдёт в мир иной. А это уже не долго осталось ждать. Стражники толпой вышли из темницы, и принцесса даже удивилась их количеству, не понимая, зачем нужно столько воинов для сопровождения одной хрупкой придворной дамы. Но имея серьёзные намерения, она встала у них на пути, свысока смотря на них, как привычно это делала дочь короля. — Немедленно отпустите её, — строго приказала принцесса, сложив руки на груди. Однако никто из стражников даже не пошевелился. — Неужели мне нужно повторять? — У нас приказ короля, — отозвался главнокомандующий этой кучки воинов в блестящих доспехах. — Всех, кто будет противиться его воле, ждёт наказание. Ёнхва понимала, что дельного разговора с ними не получится, да и слово принцессы, как выяснилось, ничего здесь не значит. Впрочем, если бы сама королева встала бы у них на пути, то всё равно они не смогли ослушаться приказа. Девушка выхватила меч из ножен у одного из стражников и направила его на них. Все засуетились, не понимая, как такое могло произойти и откуда у принцессы такая ловкость в руках. Однако незамедлительно все обнажили свои оружия, пытаясь противостоять Ёнхве. Она вступила в противоборство с одним из стражников, откидывая его от себя, следом на неё напали ещё двое, и, ловко орудуя своим мечом и отражая удары противников, ей удалось даже поранить одного из них до крови. Принцесса обошла следующего и встала перед Хэ Су, закрывая её собой. Воины, решившие уже не щадить молодую госпожу, не рассчитывая сил нападали на Ёнхву, и казалось, что с каждым новым ударом их становилось всё больше и больше, и девушке стало трудно противостоять всей этой армии. В конец обессилев, она стала сдаваться, и один из стражников просто настиг её сзади, хватая за руки, ибо боялся, что кто-то из толпы нанесёт рану принцессе и не дай бог оставит шрам на её теле. Тут же к нему подоспел другой, схватив Ёнхву под руку, да так сильно, что она даже не могла и подумать о том, чтобы освободиться. Однако ни разум, ни сердце не хотели соглашаться с поражением, и принцесса продолжала барахтаться в руках воинов. — Остановитесь, прошу вас, — голос Хэ Су возымел волшебное действие на девушку, и она замерла. — Не нужно. Я не хочу, чтобы вас наказали. — Нет! — истошно кричала Ёнхва, видя, как безропотно подруга следует за стражей. — Нет! Отпустите её! Хэ Су!!! Её бешеный крик разносился по всем уголкам дворца, будоража даже самое равнодушное сердце. В нём было невероятное отчаяние и бессилие что-либо изменить. Невозможно было представить, что такие варварские методы допроса, такие бесчеловечные и мучительные могут быть применимы к такой девушке, как Хэ Су — беззащитной и почти немощной. И как бы ни старалась принцесса, она не смогла оградить её от этого. Дождавшись, когда конвой сопровождавший осуждённую исчезнет из поля зрения, принцессу отпустили, не считая нужным докладывать об этом инциденте королю. Все и так вокруг понимали, что служанка — всего лишь пешка в игре за престол, однако её все равно подвергнут пыткам, эту маленькую несчастную девушку. Но никто не мог ничего сделать, кроме как посочувствовать. Освободившись от стражников, принцесса побежала вслед за Хэ Су, зная, куда её должны привести. Но массивные двери были закрыты, и невозможно было пробраться через высокий каменный забор, по периметру которого стояли часовые. Ей оставалось лишь только прильнуть к двери, прислушиваясь к каждому шороху, и ждать. Ёнхва считала своим долгом находиться здесь, виня себя во всём произошедшем, словно хотела разделить с подругой её скорбную участь. Голоса были еле уловимы, изредка повышаясь, но ничего внятного расслышать было нельзя. Устный допрос длился не более пятнадцати минут, а всё последующее действо убило принцессу изнутри. Звон цепей, треск дерева и крик… Разрывающий на части и застревающий эхом в ушах. Принцесса рухнула на землю перед воротами, касаясь их ладонями, будто хотела просочиться сквозь них и увести Су далеко от этого места. Так она и просидела, не пошевелившись ни разу, не проронив ни одной слезы, лишь изредка делая короткие вдохи. Этот истошный крик застыл в её голове и был повсюду, и было уже неважно, сколько времени прошло и как долго ещё Хэ Су мучилась. Время застыло, замерло, превращая секунду в вечность. После издевательских пыток придворная дама уже не могла идти сама, и двое стражников буквально волокли её, взяв под руки. Ее бросили на пол и закрыли решётку, но девушке не было больно, эта была не та боль. Белоснежная одежда пропиталась кровью насквозь, не было сил даже пошевелиться. Да и страшно стало поднимать подол и заглядывать на источник кровотечения. Теперь Хэ Су уже не была так уверена в своих силах, надеясь, что смерть будет не такой мучительной и долгой. Уж лучше прервать всё это сейчас, и пусть, что она хотела остаться здесь, и пусть, что питает нежные чувства к Ван Со. Она уже не могла думать даже об этом, тяжело дыша. Перед глазами всё плыло, звуки потеряли свою чёткость то ли от оглушающего крика, то от от пульсирующей боли. Послышались чьи-то шаги, и девушка заставила себя посмотреть на пришедшего. В тёмном одеянии и с закрытым лицом было сложно определить, кто именно решил навестить мученицу, но она знала, чувствовала. Хэ Су сжала кулаки, скрывая свою искреннюю боль и желание выбраться отсюда. Она всё ещё имела запас внутренних сил, чтобы пересилить себя и слабо улыбнуться. Маленький синий флакончик подкатился прямо к её руке. Су взяла его и, не понимая, что это, разглядывала, хотя и с долей равнодушия из-за полного истощения. — Выпей всё, — послышался знакомый голос подруги. — Ты просто уснёшь, а когда проснёшься, будешь уже дома. Мы обязательно встретимся с тобой в другом мире. Я найду тебя. Ёнхва встала и ушла, на прощание снова попросив прощения. Эта баночка с ядом стала словно глоток свежего воздуха, искрящаяся надежда на возвращение домой, к спокойной привычной жизни, к человечности и демократии. Девушка думала, что даже если ей и не удастся попасть обратно или же возникнут иные проблемы, выпить зелье было бы лучшим решением, ведь терпеть эту адскую боль было уже невыносимо. Она сжала бутылёк в кулаке, цепляясь за него, как за спасательный круг. Однако вслед за Ёнхвой к ней пришёл ещё один посетитель. Тот, кто заставлял её сердце биться сильнее, кто приберегал свою нежность только для неё. — Хэ Су… — послышался тихий шёпот принца, и девушке даже показалось, что дрожь в голосе выдаёт его слёзы. Она буквально подползла к краю решётки, попутно пряча флакон в кучке сена, и сильная рука тут же схватила её ладонь. — Прости, я не смог уберечь тебя от этого... Су улыбнулась. Его голос имел какое-то волшебное свойство успокаивать её, словно мать убаюкивает своего ребёнка. Она несильно сжала его руку в ответ. — Не извиняйся, — захрипела девушка. — Ты ни в чём не виноват. — Я обязательно вытащу тебя отсюда. Я обязан это сделать. — Он стукнул кулаком по деревянной решётке, понимая, что абсолютно бессилен, и что шанс вытащить её отсюда был один на миллион. Ведь даже наследный принц не смог подействовать на короля. Со протянул руку к лицу девушки, осторожно касаясь его, и та блаженно закрыла глаза, словно нашла своё успокоение в нём. Она чётко осознавала, что не может его покинуть, что не хочет разрывать крепкую связь между ними. Как же можно оставить его здесь одного? Су знала, что придаёт ему сил идти дальше, дарует ему смысл и радость в его непростой жизни. Она не могла просто так уйти, ведь тогда он просто сойдёт с ума и станет мстить всем, кто принял хоть какое-то участие в этом инциденте. Сын станет покушаться на отца. И это в тот момент, когда его жизнь стала только налаживаться. Мысли о суициде развеялись сами собой. Но Ёнхва была настроена более чем серьёзно. Она мчалась туда, где её нашли после падения — мост, выстроенный над горной рекой на большой высоте. Как попала туда сама принцесса, оставалось только догадываться, но сейчас это стало шансом для Карины вернуться в себя настоящую, убежать от этого гадкого дикого места. С самого начала большего всего на свете она хотела вернуться домой, хотя ничего о нём не помнила. Ей были чужды все эти политические игры. Она всего лишь хотела помочь Хэ Су и Ван Со, но увы, всё это оказалось выше её сил. Девушка посмотрела вниз, внутренне пытаясь побороть страх перед прыжком. Она верила, что только так попадёт домой, верила, что там, в бушующем потоке реки, есть некий портал. «У Ха Чжин нет выбора: я не могу отвести её обратно в купальню, откуда она попала сюда. Но вдруг всё сработает…» Она перескочила через перила и, держась руками, снова взглянула вниз. Манящая пропасть была покрыта тьмой, и только шумный поток и поблескивающие в лунном свете волны давали понять, что там, внизу. Ёнхва в последний раз вдохнула сладкий воздух Корё, борясь со страхом и отпуская прошлое. И надеялась обрести долгожданную свободу, делая шаг в бездну…