на эмоциях

      Что такое привычка? Это то, от чего не избавиться. Ты можешь ковырять в носу, грызть ногти, кусать губы… А можешь просто строить планы, без которых не мыслишь жизнь. Ты сам этого не осознаешь, что иногда задумываешься, что любое мелкое дело не обходится без плана, строго которому ты идешь.       Это было привычкой Джагхеда Джонса, которая не портила жизнь, а ломала ее. И даже подчиняясь Веронике Лодж, которая верила, что поможет парню, он продолжал строить планы, касаемое ее действий. Он продумывал до мелочи любые варианты событий, которые могут последовать после ее слов или предложений. — Пойдем в кино? — предложила она, когда ребята снова сидели в Попс. — Да, — промямлил он, в голове перебирая мысли: «В кино? Там идет фильм, который нас обоих заинтересует, или ей просто нужна компания? А что, если это психологический фильм и она просто хочет мне намекнуть на что-то?» — О чем ты думаешь? — спросила брюнетка, прищурившись глянув на парня. Он обещал ей, что забросит свою «паучью» работу, уничтожит все записи и начнет жить нормально. Он согласился. Но Лодж не залезет в его голову, где вся эта информация осталась навсегда, до самой его смерти.       Вероника искренне верила, что Джагхед исправится. Кажется, она была готова на все, чтобы ему помочь. Словно ей это нужно было больше, чем ему. И, кажется, у нее получалось. Да, ему становилось лучше, но что-то мешало этому парню в шапке. Что-то внутри, что-то крепкое и странное… Гордость? Нет… Слабая воля? Может быть…       Он просто боялся потерять себя вместе с тем, как потеряет свою пагубную привязанность. Ведь Джагхед — это чудак, а кто он без «чудного» занятия? Уже не Джагхед.       Еще более ужасные мысли парня касались Вероники. В периоды особого уныния он думал, что она хочет его уничтожить, начиная с души. Словно эта милая Ронни Лодж — его главный враг, человек, разрушающий его мир.       Внешне кажется, что Джагхед становится человеком. Он улыбается окружающим, говоря «Доброе утро», обнимает Лодж в коридоре, целуя в щеку, делает домашнее задание в библиотеке, не наблюдая за окружающими.       А внутри он гниет, сходит с ума, его мысли двоятся. Он доволен своей жизнью и в то же время ее ненавидит. Он видит в Веронике спасительницу и врага. Он хочет поднять взгляд и подумать, с какой целью берет Бетти книгу о средневековых пытках. Но он сопротивляется этому желанию, как волк не позволяет себе съесть зайца во время голода. Он пытает сам себя. Он — Джагхед Джонс — попался в паутину, расставленную Вероникой Лодж.       У кого училась эта брюнетка? У него, у Джонса, и теперь, обезвредив его, она сама управляет этим маленьким миром. А он не ее помощник. Джагхед ее главная марионетка — самая слабая, жалкая, безвольная. — Стой, Ронни! — крикнул Джонс, открывая дверь в ее комнату. Девушка сидит перед ноутбуком, с очками на носу и локонами на плечах. Все так красиво, лаконично — красивая обертка, но невкусная конфета. — Что случилось? — спрашивает Лодж, мило улыбаясь и закрывая ноутбук. Джаг не глупец, он открывает его, не давая девушке возможности сопротивляться. В одной руке ее ключица, а в другой ноутбук. — Ривердейл — город Лоджей? — спрашивает брюнет, а вопрос повисает в воздухе. Он не верит тому, что прочел, а Лодж не верит, что он догадался.       Ведь она, такая умная и хитрая куколка, сделала все, чтобы ему помочь. А ему ли? А точно ли Джагхед Джонс был главным злом в городе?       Не единственное зло здесь затаилось. Просто паутина Джонса помешала золотым пальчикам Лоджей достигнуть цели. А кто-то должен помешать? А кто-то должен все исправить? А кто-то должен подчинить паутинку Лоджам, отобрав власть у Джонса.       Кто-то? Конечно, Вероника Лодж. Никто не сомневался, что только она сможет помочь семье и не подумать о чувствах Джонса. Или подумать? — Джаг, я пыталась, — брюнетка сидела на крыльце, рыдая под дождем. Ее плащ и туфли промокли, но она не знала, слезы в этом виноваты или ливень. Ронни оставалась на улице, вытирая с лица растекавшуюся тушь и рассказывая Джагхеду правду.       Ирония, эта девушка пыталась допытаться правды у парня, скрывая свою. Но теперь они на равных. — Я не знала, что до этого дойдет… Но я не могла предать отца, я не могла предать тебя. Почему я стала точкой пересечения ваших игр?       Джонс слушал девушку, пока стоял у окна. Самым горьким были не ее слезы, не эта правда, а осознание Джагхеда, что жизнь кончена. Что бы Ронни ни сказала, ничего теперь не исправить. Он ее раб, следовательно, раб Хирама. Как и она сама. Раб моего раба мой раб.       Брюнет больше не слушал девушку, потому что голова была полна шума. Мысли, воспоминания, казалось, что череп парня разойдется по швам. Холодными пальцами он открыл тумбочку, где лежали пара баночек. Да, смерть не может быть сладкой. Ни душевная, ни физическая. Но когда одну ты пережил, то вторая не страшна. — Джагхед! — пронзительно закричала девушка, когда парень обернулся и увидел ее лицо за окном. Перед глазами все поплыло, и лишь взгляд Лодж стоял перед ним, пока мысли не покинули голову, пока пальцы не разжались, пока последний раз он не вздохнул.

Он закончил игру. Свою. А в чужой игре он играть не хотел. Для чужой игры нужны эмоции и чувства. Но разве осталось в нем что-то от человека?