на эмоциях

      Эта тишина, которая повисла в комнате между Джонсом и Лодж, казалась бесконечной. Джагхед молчал, потому что не знал, с чего начать. Джагхед стоял, не шевелясь, потому что боялся напугать и так уже испуганную Веронику. Джагхед засмеялся, нарушая тишину и пугая Лодж, потому что все это было ужасно глупо. Он никогда бы не поверил раньше, что все сможет выйти из-под контроля. Что все это произойдет из-за этой брюнетки. Из-за эмоций. — Джагхед, — сглотнув, сказала Вероника. В ее глазах была паника, которую она старалась скрыть. Истерически смеющийся брюнет не вызывал спокойствия и доверия в душе девушки. Джонс сел на кровать, схватившись руками за голову. — Ронни, я идиот, понимаешь? Я больной на голову парень, которому крышу сносит не от спидов, не от спайса, а от того, что я все держу под контролем, — кусая обсохшие губы, шептал Джонс, потому что сил не было, воздуха в легких не хватало, в комнате в миг стало душно.       Вероника подошла ближе, словно после пары достаточно страшных слов она вновь обрела доверие к Джонсу. Присев на колени, на пол, она взяла его холодные руки в свои, а потом заглянула прямо в глаза. — Вероника, ты меня слышишь? Я схожу с ума, когда что-то не могу контролировать. Все началось с моей соседки, за которой в шесть лет я устроил слежку, когда услышал от родителей, что такую красавицу могут и украсть. Из-за шутки я сходил с ума, боясь за судьбу маленькой Лили. Они уехали, а меня чуть не поместили в психушку. Я боролся, держал себя в руках. А потом, — в его глазах появились слезы, он ненавидел себя за все — за свои поступки, за эти эмоции, которые не может скрыть.       Он снова замолчал, пытаясь с собой совладать. Да, Джонс ненавидит эмоции — потому что они заставляют тебя потерять контроль над разумом, над своими же поступками. Для Джагхеда это было немыслимо. Он не мог проявить слабость, печаль или любовь. Он не проявлял ничего, чтобы оставаться сильным и неразрушимым. — Я тебя понимаю, — прошептала брюнетка, пытаясь поддержать парня. Ее разум осознавал, что нельзя быть так близко к человеку, который по сути — враг. Но сердце удерживало ее здесь, заставляя выслушать человека, который нуждается в поддержке.       Касания Вероники, слова Вероники — ее присутствие рядом еще больнее ранило парня. Если опустить все рамки, то это просто парень, который всей душой полюбил ненавистную девушку. А если вернуться в реальность, то так много препятствий и границ, которые мешают им сейчас, мешали раньше, и будут мешать. — Самое ужасное — я нашел оправдания этому больному желанию контролировать, поэтому теперь все в моих руках. Все под моим контролем. Я этим доволен, но я понимаю, как это плохо. Но это как алкоголь — затуманило взор, я ничего не осознаю. Это хуже алкоголя. Лучше бы я пил. — Все поправимо, Джаг, я помогу тебе, — сказала Вероника, глянув на Джонса самым теплым и искренним взглядом, однако все тот же испуг в глазах брюнетки вызвал усмешку у Джонса, который встал, отпустив руки девушки. — Нет. Чем ты мне поможешь? Связи? Деньги? Спасибо, мне это ни к чему. Только смерть меня спасет. Точнее их, — он махнул рукой на карту города, висевшую над столом. — Джагхед, не говори так, — эта ужасная черта любви — идеализировать человека, которого любишь. Лодж поверила в то, что поможет Джонсу. А его разум знал, что эти слова — глупость. — Не говори? Вероника, я знаю, что говорю, я контролирую свои слова. Это ты несешь чепуху влюбленной, которая верит в счастливый конец. У меня его не будет! — крикнул парень, снося рукой все со стола. Лодж вскрикнула, когда Джонс сорвал карту со стены, достал папки, откуда выпадали фотографии и записки. Он сносил все, что видел, пытаясь этим разрушить боль в душе. — Что это? Фотографии Бетти Купер. Идет со школы, идет в школу, сидит на крыльце, бегает с Арчи, — парень рвал фотографии, бросая их на пол. Испуганная до слез Лодж все так же сидела на полу, внимательно глядя на обезумевшего парня. Мельком посмотрев на фотографии, она заметила там улыбающуюся Бетти, которая и не подозревала, что запечатлена на пленку, лежавшую в спальне Джонса. — Я ненавижу себя. Я человек, которого должны презирать. И презирают. Но недостаточно, понимаешь? — он обернулся, взглянув на девушку.       Лодж закрыла глаза, переставая верить в реальность. Все было слишком сложно, слишком тяжело для девушки, которая запуталась во всем. Или запутана кем-то. Мысли сталкивались в ее голове, причиняя невероятную боль. — Джагхед, ты хочешь исправить это? — спросила она, не поднимая головы. В этой тишине он перестал рвать фотографии и бумаги, задумавшись. — Это не в моей власти. — А если я возьму власть в свои руки? — спросила она.       Джонс усмехнулся, но получилось очень злобно и обидно для Лодж, хотя виду она не подала. Поднимая голову, брюнетка сказала: — Бери себя в руки, тряпка, — она встала, а потом вышла из комнаты. Прикрыв дверь, Ронни сказала: — Скоро приедет Вероника, ей не стоит увидеть этот бардак, в ее голове появятся подозрения. Ты же не можешь позволить этой девочке тебя раскусить, — сказала она, серьезно глядя на парня. Она закрыла дверь, оставаясь за ней, слушая тишину, ожидая чего-то.       Равнодушно Джонс смотрел на девушку, не понимая чего она хочется. Смеется над ним? Издевается? Однако когда она вышла, он словно поверил в ее слова. Забавно, ролевые игры? Или она нашла ловкий выход из ситуации? Парень поднял все, что оказалось на полу, отправив в мусорное ведро под столом. Кажется, он готов довериться этой чертовой Лодж. Наверное, это последствия безумства — безрассудство.       Лодж поверила, что сможет помочь.       Джонс знал, что ему не спастись.       Джонс подчинился, чтобы не вызывать подозрений. Снова. У него есть план. Снова.