Почти совсем страшненькая сказочка про девчушечку и двух дракончиков

Первые лучи солнца робко пробивались сквозь густую листву дикого и почти страшного леса, скользили по мордам всхрапывающих нахолубусов и уютно сопящих падунов, оповещая о наступлении нового дня. Пройдя путь от макушек деревьев до самой земли, солнечные лучики достигли входа в пещеру и неуверенно затоптались на пороге, не рискуя проникнуть внутрь и разбудить её обитателей раньше полудня. Уж больно те не любили ранние подъемы. Но сегодня, несмотря на рассветный час, кое-кто в пещере уже не спал. Синий дракон, непривычно бодрый для этого времени, усердно дергал красного дракона за ухо, не обращая внимания на попытки того отбрыкаться задними лапами от неприятной помехи. — Ма-ак, Мак! Ну вставай уже! — шептал синий дракон в свободное от дерганья ухо красного. — Я уже встал, — не открывая глаз, пробурчал Мак. — Частично… — Да я не о том, — не поддался на отвлекающий маневр Лёд. — Нам надо всё успеть до того, как Торенька проснётся! — Успеть всё съесть? — уточнил красный, таки приоткрыв один глаз. Такая причина для побудки была ему понятна: если Торенька поднималась первой, после неё в пещере из условно-съедобного оставались лишь сами драконы и хвостодрых. — Да, но не только, — продолжил шептать и терзать ухо синий. — Ты же помнишь какой сегодня день? — День, когда я останусь без уха, а ты без хвоста? — предположил Мак. — Нет, — недовольно ответил синий, но многострадальное ухо все-таки выпустил. — Ну, какой день? — День, когда драконам запрещено спать под страхом смерти? — высказал ещё версию красный, открывая второй глаз. — Учти, другие причины не могут считаться достаточным оправданием твоему возмутительному поступку. — Эк-за-мен! — по слогам произнес Лёд шёпотом и опасливо покосился на дальний край постели, где продолжала спать Торенька, выводя носом заливистые трели. — Уже? — Мак сперва приподнялся на локтях, а потом сел, забыв про намерение отвязаться от докучливого синего и доспать. — Ровно год, — кивнул головой синий. — Ты же знаешь, мои внутренние часы никогда не врут. И посмотрел на своё пузо. Мак тоже посмотрел и прислушался — на пределе даже чуткого драконьего слуха раздавался еле слышный звон. — А я говорил, зря ты тогда магический будильник сожрал. — Да? — ехидно поинтересовался Лёд. — Ты просто сам его хотел сожрать! Но вообще-то да, зря. Просыпайся теперь раз в год, как дурак, в рань раннюю, несусветную, как какой-нибудь работякус-офисник, — закручинился он, но тут же нашел положительный момент: — Зато мы не пропустим этот важный день в жизни Тореньки! — Нам бы и так не дали его пропустить, — фыркнул красный. — И без твоего трезвона, — в этот момент будильник затих, Лёд громко икнул, Торенька во сне зашевелилась и издала тонкий пронзительный свист. — Развели тут филармонию, поспать не дадут честному дракону! — А кто в кости жульничал? — не преминул напомнить Лёд. — Так ты же и жульничал! — Да? — почесал затылок синий. — Не помню. А раз не помню, значит… — Не было, — закончил Мак, поднимаясь наконец с лежбища. — Ладно, пошли, подготовим площадку перед пещерой для экзамена и перепрячем сокровища, а то не ровен час кто из экзаменаторов сопрет. Лёд закивал — от этих экзаменаторов всего можно было ожидать. А уж от главы экзаменационной комиссии и подавно. И кто только придумал дурацкое правило, что если драконы за год не сожрут приблудившегося к ним человека, то он, человек этот, обязан сдать экзамен на право и дальше мучиться… то есть наслаждаться драконьим обществом. Что Торенька именно человек, у обоих драконов имелись большие сомнения, но дура лекс, сед… дура. В смысле — с главой рода, бабушкой Злугой, не поспоришь. Сказала, что хочет прибыть и лично проэкзаменовать девчушечку на предмет знания драконьих обычаев, значит, никуда не деться. Знать бы еще самим все те обычаи… Лёд тяжело вздохнул, сплюнул ледяной кубик под ноги и отправился за Маком вытаптывать площадку перед пещерой, где могла бы разместиться почётная комиссия. Красный неожиданно затормозил на пороге: — Это что, их и обедом придется кормить? — Думаю, до обеда они не продержатся, — оптимистично заявил синий. Торенька проснулась, когда от грохота приземляющихся драконов содрогнулись окрестности. Мак и Лёд встречали комиссию снаружи, так что объяснить девчушечке, что происходит, было некому. Торенька хмуро поморгала, приложила к голове хвостодрыха и заглянула в пустой котёл. — Вы всё сожрали?! — дикий рёв вылетел из пещеры и пронёсся над поляной. Однако, столкнувшись с необъятно широкой бабушкой Злугой, рёв затих, звуковая волна смущённо отступила и осела в пыль. Мак с Лёдом тоже не отказались бы окопаться, но ни один из них не догадался заранее вырыть траншею. — Она весьма мила и добродушна… — сквозь натянутую улыбку соврал Мак. — Ближе к обеду, — кивнул Лёд. Бабушка молча поправила великолепный рыжий парик и окинула всех драконов неодобрительным взглядом. Синий и красный вздохнули. Комиссия поёжилась. — Чивойта у вас тут? — из пещеры высунулась лохматая голова Тореньки в экзотичной чалме из хвостодрыха. — Ничосе драконов привалило! Двоих мне было мало! Жрут же небось как кавалерийский полк. А тут бедной девчушечке проблема прокормиться. Вон та жирная точно обжора. Гоните их по-быстрому и на охоту. У меня в животе бурчит. Из живота Тореньки действительно доносились угрожающие звуки. Из горла бабушки Злуги тоже. — Желток, подай мне свод правил и традиций! — грозно скомандовала бабушка, и к ней тут же проворно подошёл жёлтый дракон с огромным, обтянутым бордовой кожей фолиантом. — Я Желатиний, бабушка, — поправил он Злугу, раскладывая перед ней на земле книгу. — Я помню, Желток, — бабушка смерила его суровым взглядом и внушительным когтем начала листать страницы. — Так, рыцари и принцы не то, ушлые сыновья мельника или купца — не то, маги… — она взглянула на Тореньку, та свела глаза к переносице. — Нет, явно не маги, и не принцессы… — Она коровишна! — похвастался Лёд. — Он хотел сказать — королевишна, — поправил его Мак и незаметно пнул, призывая следить за словами — на коровишну парочка драконов за спиной Злуги предвкушающе облизнулись. — Королевишна? — прищурилась бабушка. — А что, не видно, что ли? — Торенька взбила на ушах плесень и выставила одну ногу вперед. — А вот вы кто такие и почему явились без приглашения? Нам, знаете ли, в пещере и так тесно… — тут её озарило: — Или вы подарки привезли? От раздавшегося дружного драконьего хохота с деревьев попадали плюховбрюны и даже хвостодрых ненадолго проснулся. Он повёл мутными глазами, чихнул и, снова свернувшись бубликом на голове Тореньки, заснул. Бабушка поправила съехавший от смеха парик и достала из-под крыла лорнет: — А она забавная, — заявила басом, рассматривая Тореньку сквозь стеклышко. Лёд и Мак, прекрасно знавшие, что зрению бабушки позавидует орёл, синхронно вздрогнули и на всякий случай пододвинулись поближе к Тореньке. — Я какая? — не поверила Торенька. — Великолепная, — зашептал Мак одним уголком рта. — Драконий слэнг, — поспешил пояснить Лёд. — Смешная, — фыркнула бабушка, слух которой был ничуть не хуже зрения. — Королевишна… М-м-м-м… — Злуга открыла книгу на странице с алфавитным указателем. — Кора, корабль, короед… Это разумный вид? — Короеды неразумны, — пробурчал зелёный дракон слева от неё. — Я знаю, Травинка, — отмахнулась бабушка. — Я говорила об этом, — она ткнула когтем в сторону Тореньки. Синий и красный драконы сдвинулись плотнее, заслоняя девчушечку. — Его имя ты почему-то помнишь, — обиделся Желатиний. — Отвали, Жульен, — огрызнулся зелёный. Их перепалку прервал вопль Тореньки, забравшейся на спину Лёда: — Я поразумней многих! Мак попытался её поймать, но лишь надавал синему ощутимых шлепков. Лёд, не переставая любезно улыбаться бабушке, высказался в том смысле, что разумных в их пещере проживает всего один, и это не они. Злуга продолжала невозмутимо листать фолиант. — Что ж, приравняем к принцессе, — решила она. Лёд и Мак испуганно замерли. Торенька начала набирать в лёгкие побольше воздуха. — Итак, — продолжила Злуга, делая вид, что эта сцена не имеет к ней отношения, — принцесса, принадлежащая драконам, обязана… — Обязана?! — прервала её Торенька. — Это мне все обязаны! — она топнула ногой. — И вы тоже! — она ткнула пальцем в сторону комиссии. Комиссия на минуту потеряла дар речи. Даже бабушка не сразу нашлась, что ответить, и ей пришлось откашляться фиолетово-чернильным дымом прежде, чем она спросила обманчиво ласковым тоном: — Это почему же мы тебе обязаны, эм-м, девочка? — Потому что драконы принадлежат мне! А не я им! — разогнав руками клубы дыма, заявила Торенька. — Это я их нашла, а не они меня! — в завершение речи она показала язык всем собравшимся по очереди. — Она владеет логикой древних, — благоговейно прошептал Желток и от уважения побледнел до лимонного оттенка. — Она высовывает язык на пять дюймов, — заметил Травинка и позеленел от восторга до насыщенно-изумрудного цвета. — Прямо как благородная. — А ы и ефть афлофофная, — прошепелявила хвастливо Торенька с высунутым языком и еще подвигала кончиком в доказательство. — О-ох, — прошелестел общий восхищенный выдох. Лёд и Мак одновременно приосанились и посмотрели на всех свысока. Кроме бабушки, конечно. На нее свысока смотреть не получалось даже у самого дедушки. — Что ж, — Злуга многозначительно подвигала надбровными дугами. — Вынуждена признать, что эти бесполезные остолопы в кои-то веки не полностью облажались… — Это она про кого? — спросил тихо Лёд у Мака. — Про Желтка с Зелёнкой, конечно же, — так же тихо ответил тот. — Они же её сюда притащили ни свет ни заря до обеда. — Кстати, про обед, — сказала бабушка веско. — Как ты, королевишна, собираешься организовать банкет на всю нашу честную компанию? Все затаили дыхание в ожидании ответа. Но Тореньке долго думать над ним не пришлось. — За ваш счёт, разумеется! — она ослепительно улыбнулась, сверкая острыми зубками. — Она знает древние обычаи! — умилился жёлтый. — И не забудьте приготовить, — напыжилась ещё больше Торенька. — Я не ем сырое, как некоторые. — Слышали? — обратилась Злуга к жёлтому и зелёному. — Уважьте хозяйку этих двух… — она покосилась на Тореньку, на миг прикрыла глаза в задумчивости и продолжила подозрительно ласково: — этих двух превосходных драконов. Нашей семье чрезвычайно приятно передать их в полное владение столь благородной особе в знак нашего уважения. Ведь двух драконов госпоже королевишне достаточно? — Даже много иногда, — светски посетовала Торенька и очень благородно вздохнула. — Временами они занимают так много места… — В её душе, — поспешно добавил Лёд. Торенька недовольно нахмурилась. — И они так много е… — попыталась продолжить она. — Значим для неё, — встрял Мак. Тот обед все обитатели дикого и почти страшного леса запомнили надолго — не каждый день пять драконов и одна благородная королевишна изволят пировать прямо на лужайке у пещеры. Желток и Зелёнка постарались на славу и обнесли небольшой город или три-четыре деревеньки, как прикинули Мак с Лёдом. Но переживать они по этому поводу не стали — если что, не их же искать будут разъярённые ограбленные людишки. Поэтому с удовольствием принялись за угощение, не забыв часть незаметно припрятать на завтра. Ибо гости это, конечно, хорошо, но и без гостей есть-то тоже надо. Торенька сидела во главе быстро сварганенного стола на поваленном дереве и важно принимала знаки внимания от жёлтого и зелёного драконов. Бабушка, пристроив на ближайшей ветке надоевший парик, изящно обгладывала жареного быка, милостиво улыбаясь девчушечке, и даже на Мака с Лёдом поглядывала снисходительно. Когда сытые и пьяные, а главное — довольные гости улетели, Торенька, продолжая важничать сверх меры, заявила: — А теперь несите меня в мою кроватку, мои подданные! Лёд с Маком переглянулись и наперегонки кинулись занимать единственную в пещере кровать. Первым успел красный дракон, на него тут же упал синий. — Непослушание?! — возмутилась Торенька. — Я вашей драконобабушке нажалуюсь! Она обещала очень скоро меня навестить! — На юбилей Мака. Через шестьдесят лет, — пояснил Лёд, устраиваясь поудобнее на кряхтящем от такого обращения красном драконе. Торенька постояла в задумчивости, загибая и разгибая пальчики. — Но вы же… Вы же мои? Драконы переглянулись, потом Мак захлестнул девчушечку хвостом и подтащил ближе, а Лёд затащил её на кровать. — Конечно, твои, — вздохнул синий. Торенька потопталась, устроилась у него подмышкой и засопела. Однако покой длился недолго. — А это и есть интимные отношения? — спросила она шёпотом. — Эм? — не понял Мак и почему-то стал ещё краснее обычного. — Ну, мы же спим вместе, — пояснила девчушечка. — Я читала в книжке… — В какой книжке? — насторожился Лёд. В пещере любая литература жила недолго, только пока её не возьмётся почитать Мак. Расчувствовавшись или в возмущении от прочитанного он обычно выпускал струю пламени. — Ту, которую Злуга… — Торенька сделала паузу подбирая слова, — нечаянно забыла. — Шестьдесят лет, да?! — зашипел Мак на Лёда. — Всё в этом мире относительно, — синий отвёл глаза, застенчиво отковыривая красную чешуйку.