Маленький мистер справедливость
На детском личике по-настоящему взрослое выражение лица, брови-молнии, доставшиеся от отца, сведены к переносице, а вся маленькая мальчишеская фигура готова обороняться. Игорь готов ответить обидчикам, пусть и не своим, а маленькой девочки во дворе, кулаками. Пусть даже не знает, как правильно драться. Хулиганы старше его, но чувство справедливости не дает так просто оставаться в стороне. — Слышь, малой, я смотрю, ты у нас самый храбрый — самый задиристый кивает в его сторону, но Игорек стоит на месте, только сильнее хмурит брови. Девочка, за которую он заступился, уже отправилась домой, но а Грома отец всегда учил не убегать. — Пацаны, валим его. Четверо на одного очень печальный расклад, но Игорь даже не думает отступать. Опять придет домой побитым, но ничего, зато честь не пострадает. Может, даже получится выйти с наименьшими потерями. — А ну отошли от него! — раздается знакомый голос позади, и Игорь оборачивается. Видит грозную фигуру дяди Феди, друга отца. Прокопенко принимает самый серьезный вид, и хулиганы, решив, что лучше ретироваться с места так и не начавшейся драки, будто испаряются. — Привет, Игорек! Во что ты на этот раз умудрился едва не вляпаться? — Они девочку задирали, а я вступился, — с самым что ни на есть серьезным видом отвечает Гром. Дядя Федя только улыбается и треплет его по темным волосам. Он удивительно похож на своего отца, даже сейчас, в свои немногочисленные восемь лет. Что будет дальше, остается только гадать.Мечта
— А ты куда пойдешь после школы? — Я еще не знаю… Мама говорит поступать на экономиста. А я вроде и хочу, и сама не знаю. А ты? — Хочу в актерский, но папа категорически против. Говорит, лучше врачом быть. Игорь разговор своих одноклассников не поддерживает. Стоит рядом, да иногда кивает и соглашается. Он уже давно определился со своей профессией и другого варианта не видел. Ребята это знали, поэтому вопросов не задавали. Кто-то даже завидовал, мол, как ты быстро определился и не терзаешься раздумьями. Решение пойти по стопам отца пришло как-то само. И даже не навязывалось ему ни Громом-старшим, ни его окружением. Если признаться, отец даже думал его отговорить, но не стал: в натуре их, быть упертыми и стоять на своем до последнего. Игорь сам прекрасно понимал, что работа эта опасная, трудная и требующая полной отдачи. Но чувство справедливости, которое, видимо, по наследству передавалось, да и желание помогать людям говорили громче любых аргументов против. К своей мечте Игорь шел уверено, не спотыкался об вопросы «А что, если?..» и делал для ее исполнения все. Блестяще учился, в спорте был первым, да и вообще, как говорил Прокопенко: «Отличник, спортсмен и просто красавец». В свои шестнадцать лет Гром четко знал, что хочет от этой жизни. И знал, что все обязательно исполнится.Двигаться дальше
Хотелось сбежать прямо с места и скрыться. Исчезнуть словно по мановению волшебной палочки, телепортироваться на Луну, провалиться сквозь землю. Но Игорь стоит на этом самом месте и пробегает глазами по собравшимся выпускникам. Выдыхает. Поправляет форму и медленно прикрывает глаза. — Я честно не знаю, что сказать, — признается Игорь и выдавливает улыбку. — Серьезно, я руками привык работать, не ртом, — по залу проносится смешок, и Гром расслабляется. Передергивает плечами, словно снимает напряжение, и выпрямляется в полный рост. — Меня всегда учили быть сильным и стоять на своем до последнего. Не пасовать перед трудностями и смотреть опасности в лицо. В общем, всю жизнь готовили к ментовской жизни, — снова улыбка и снова тихий смех в зале. — Я это к чему… Я хочу пожелать вам стойкости характера и веры в себя. Наш дальнейший путь опасен и тернист, и я знаю это лучше всех… Но мы должны быть сильными, чтобы противостоять преступности и беззаконию. В зале раздаются аплодисменты, поначалу тихие, а затем перерастающие в гул. Игорь такой реакции не ожидал, но собой все же доволен. Он спускается со сцены с дипломом в руках и двигается по направлению к Прокопенко. — Отец бы тобой гордился, — говорит ему Федор Иванович и хлопает по плечу. Гром только улыбается с легкой грустью, но кивает. Будь Гром-старший жив, он обязательно бы обнял сына крепко и его суровое обычно лицо тронула улыбка. Но Игорю в двадцать два пришлось резко повзрослеть и двигаться дальше самому. Гром справится. Как всегда справлялся.