Sons & Mothers

Получать нагоняй за метафорические стертые в процессе драк и падений коленки от матери всегда казалось Адаму страшнее, чем признаться в очередной каверзе отцу. Не важно, сколько лет ему исполнилось. Не принимались в расчет степени магистра, годы службы в не самом простом армейском отделении и даже сложные операции внедрения. Признаваться маме в очередном ранении все равно было страшно. Именно поэтому теряя сознание в особняке Малкольма Мерлина, Адам Прентисс просил об одном: - Не говорите маме. *** - Это была операция внедрения, которую ты же сам разрабатывал почти полгода, - его куратор выговаривал ему вполне справедливые упреки, которые разбивались об один простой факт – Адам не чувствовал себя виноватым. - Операция закончилась досрочно с блестящим результатом. Не совсем так, как планировал сам же младший лейтенант Прентисс, но тут он был не в обиде. Подставиться под тотальное избиение надзирателями одной чудесной тюрьмы оказалось намного быстрее, чем добывать сведения и дальше путем медленного втирания в доверие к заключенным. В конце концов, результат был, сведения передали в штаб, операцию силами отряда Морских Котиков тоже провели, благополучно вытащив и штатного аналитика, и нужного военным информатора. У Адама даже лицо не пострадало – в этой тюрьме били исключительно так, чтобы на видео допросов заключенные выглядели донельзя прилично. Теперь оставалось лишь выслушать нотации куратора (отчасти, даже справедливые) и отправиться в заслуженный, вытребованный в лучшем духе угроз и шантажа отпуск. - На тебе места живого нет! – тоже верно, но уж что-что, а боль от побоев Адам почти не чувствовал. Хотелось бы пафосно сказать, потому что у него внезапно образовалось несколько сверх важных дел, но на самом деле, весь секрет был в чудесной химии. Прекрасной химии. Офигительной химии. – Ау! Мать твою, Прентисс! Дальнейших ругательств коммандера Слэттера Адам не слышал. *** - Как Каролина? Появлению собственного ученика в собственном же кабинете Малкольм Мерлин не удивился. Он ожидал этого ровно с тех пор, как в новостях сообщили об аварии, в которой пострадала его крестница, и жаждал с того момента, как блондинка в черном, не пожелавшая назвать своего имени, но носящая пальто с вышитыми инициалами AM, доставила к нему кейс, набитый наличными. - Очень рад, что ты спросил! – Мерлин кровожадно улыбнулся, подходя к своему ученику и вздергивая его с дивана, на котором тот в его отсутствие с комфортом устроился. – Как раз думал сказать, что здоровье сестры ты оценил как-то слишком дешево. Адам отреагировал смазано, улыбнувшись как-то устало и опустошенно. - Алана все передала, да? Мерлин ответил одним точным ударом, совсем не ожидая, что от удара по корпусу в общем-то в пол силы, старший Прентисс рухнет, как подкошенный, потеряв сознание. *** - Ему надо в больницу, - голос Макса звучал довольно сухо и профессионально. – Здесь я едва могу стабилизировать его. - Вызывай машину, - отдал распоряжение Аль-са-Хир, заставив Адама простонать: - Не надо, - боль перемежалась с кайфом – Максвелл явно намешал в капельнице чего-то не того, - не надо больницы. - Твое мнение не учитывается, - пожалуй, Малкольм Мерлин был зол, - подыхающим слово не давали, идиот. - Нет, - Адам попытался придать голосу больше твердости и даже осилил схватить учителя за запястье. – Только не говорите маме. *** - Твой отец обиделся, да? – Адам едва мог говорить, но и упустить шанс перекинуться с Максом парой слов тоже не стоило. За последнюю пару дней тот появлялся в его комнате не так часто, да и то в основном в то время, когда сам выхаживаемый медсестрами Прентисс, спал. Каролина отнимала все время Максвелла и Кейтлин, и Адам это прекрасно понимал. - Постарайся поменьше елозить и не пытайся вставать, - Макс оценивающе просмотрел новые снимки портативного рентгена – не тащить же в дом обычный! – и нахмурился. – Восемь ребер были сломаны до твоего приезда, и два доломал мой отец – тебе повезло, что обошлось без осколков. И да, отец воспринял тот чемодан с деньгами как личное оскорбление. Откровенно говоря, чемодан прислал не совсем он, ему в это время методично ломали те самые восемь ребер. Но мисс А всегда держала руку на пульсе и в критической ситуации – а иначе квалифицировать аварию Каролины и ее критическое состояние после нее было нельзя - поступила от его лица так, как посчитала нужным. Будь Адам на связи и в состоянии отдавать распоряжения, он точно попросил бы ее о том же самом. Впрочем, сейчас он хотел послушать о другом. - Расскажи мне, как Кэр. *** - Третья операция прошла успешно, - подтвердил Максвелл, придирчиво изучая снимки, - подвижность рук восстановится полностью, но не сразу. Самое страшное позади. Эмили Прентисс выдохнула, медленно оседая в кресле. Её спина, до того вытянутая до предела, расслабилась, она откинулась на спинку и сжала подлокотники – на этот раз не сосредоточенно-нервно, а скорее в желании зацепиться за мысль, которая не давала покоя последние несколько дней. - А как там Адам? - Ребра срастутся, ушибы внутренних органов не подтвердились, а синяки сойдут, - Макс автоматически отчитался по состоянию друга, и только потом поднял глаза на Эмили, на лице которой уже расплывалась очень нехорошая ухмылка. – И он просил не говорить вам. - О том, что он ранен? - Скорее о том, что он прячется в папином особняке, - в конце концов, Максвелла учили никогда не лгать. Особенно маме. Особенно, если это мама Адама. *** - Адам Реймонд Прентисс! Если мама упоминала его второе имя, это означало одно – пора делать ноги. Жаль, сделать ноги в этот раз он банально не успевал – Макс не сильно вдавался в подробности лечения, но смесь в капельнице была еще той гадостью: разжижала не мозги, а конечности, не оставляя даже шанса на бегство. Пришлось ограничиться молчаливым укором в сторону предполагаемого обидчика. - Если что, сдал тебя не я, - тут же открестился от обвинений Мерлин. - Макс никогда не умел ей лгать, - фыркнул Адам под очередной крик из коридора. – Как скоро она нас найдет? - Доиграть не успеем, - шахматная партия была в самом разгаре, – но можешь притвориться мертвым. - Отличная идея! – под шокированным взглядом учителя, Адам действительно притворился. Спящим. - Оу, - Прентисс открыла дверь как раз в тот момент, когда Мерлин пересилил в себе желание откровенно заржать. – Я не знала… - Ребра срастутся, синяки сойдут, мозгов больше вряд ли станет, - отрапортовал Малкольм, уводя Эмили из комнаты. – Жить будет. Прентисс сглотнула, все еще шаря по лицу спящего сына. Выглядел он прилично усталым, но живым. **** - И почему ты не сказал мне? – кофе был горячим и вкусным, но даже он не мог помочь Эмили определиться, чего она хочет больше – пореветь на плече Мерлина и посетовать на мозгоскудость собственных детей или пойти и избить Малкольма в его же тренажерном зале. – Он все еще мой ребенок. - Вот именно, - улыбнулся Мерлин. – Мальчики вырастают, становятся взрослыми, получают офицерские звания и даже собственные миссии, но все равно боятся, что мама отругает за стесанную коленку. Или за восемь сломанных ребер. Кофе пошло не в то горло, и Эмили закашлялась, орошая кофейным фонтаном всю кухню. - Восемь? - Десять, - поправил себя Мерлин, наблюдая за тем, как глаза Эмили наливаются яростью. – Но последние два сломал я. - Адам Реймонд Прентисс! – Малкольм не сомневался, что сейчас номер «притворись спящим» у его ученика не выйдет. – Я убью тебя, Адам!!!