Домой - в страну мертвых

Чего-чего Элроир не ожидал так это того, что с ним свяжется Эктелион. С владыкой Этель-Кален он никогда не контактировал, о чем не слишком переживал, к тому же ещё и плохо представляя, что тот из себя на самом деле представляет. Но факт оставался фактом, с ним пожелала связаться не мать или сестра, а именно он, при этом собиравшийся в Митхирим, Элроир получил приглашение по пути заглянуть в Эйтель-Кален, да ещё и каким-то особенным способом. Это не могло не интриговать и интересовать, но вот зачем всё это царевич понимал плохо. Эктелион намекал и убеждал, что проще будет увидеть, чем тратить время на разговоры и объяснения. Тем самым ещё больше сбивая с толку и интригуя. Элроир дал согласие, после чего Эктелеон сообщил, что тогда его в Пенгварде его встретят и ускоря путешествие от туда до Этейль-Кален в разы. Как это должно было произойти, Элроир представлял плохо, но не верить владыке причин не было. Корабль спокойно бороздил морские волны и, всматриваясь вдаль, Элроир чувствовал себя необыкновенно уставшим. То ли событий в последнее время выдалось слишком много, то он слишком много времени провел с людьми, а может проклятье давало о себе знать, но на плечи падал непонятный груз. Всё казалось непривычно серым и обыденным, мир плачевно познаным, а всё происходящие автоматическим и отягощающим. Полторы тысячи лет — не возраст для эльфа, для них и вечность не должна быть временем. За примерами далеко ходить ненужно: его мать, Амрод, кое-кто из их приближенных живут с начала мира, да ещё и по-прежнему чего-то желают, стремятся к каким-то целям. Правда стараются пореже выбираться за пределы своих королевств и не слишком контактировать с тем, чей век недолог. Элроир одновременно понимал и не понимал причины этого. Его состояние не более, чем минутная хандра, просто выдалось слишком много событий для слишком малого промежка времени, а главное беготни туда-сюда. Хотелось уже осесть где-нибудь на пару лет, а можно и десятилетий. Когда всё закончится, проклятие падет, а демоны будут изгнаны из мира обязательно так и сделает. Поселится в Ниэноре, где его никто не знает, для разнообразия. За компанию и от роли царевича отдохнёт. Плюс эльфы вокруг — никто вокруг не стареет и не страдает из-за ерунды. Уже не такой печальный, как отправлялся в путь, Элроир прибыл в Пенгвард. Где у него, в самом деле, не возникло проблем с обнаружением провожатого, которого обещал Эктелион. Чуть ли не у самого коробля его встретила молодая (это чувствовалось) эльфийка приметной внешности. Лёгкая и жизнерадостная она робко махала ему рукой, превлекая внимание. Редкий для эльфов рыжий цвет волос хорошо сочитался с костюмом в такарском стиле, отчего не приметить её было трудно. Раздумывая протянуть ли руку для рукопожатия или всё же не стоит, она представилась: — Арэль. Вы ведь царевич Элроир? Не зная чего ожидать, она старалась дуржаться вежливо, но было видно, что по натуре Арэль предпочитала непосредственное общение вежливой официальности. Протянув ей руку для рукопожатия, Элроир понял, что она его ровестница. — Можно просто Элроир. Эктелион говорил о каком-то невероятном способе передвижения, по сравнению с которым его железная дорога меркнет. — Ты не хочешь отдохнуть? — удивилась Арэль. Элроир рассмеялся и жестом предложил ей взять его под руку. — Извини, если что, я всовсем забыла, как с кем-то общаться: почти не вылезала из лаборатории в последнее время. — И чем ты занимаешься? — поинтересовался Элроир. — Химией, в основном. Изучаю преобразование веществ и способы их использования. Сейчас работаю с белогойцем и возможностью использовать его в качестве топлива. — Тогда отчего тебя послали за мной? — удивился Элроир. — Я сама вызвалась, нужно было почистить голову, да и просто интересно было. На этой ноте они отправились отдыхать в ближайшую от порта таверну. Таверна была одной из самых дешевых в городе, но при этом довольно уютной и за столиками даже существовало подобие уединения и комфорта. Сказывалось то, что город был эльфийским и Элроир не без самодовольства порадовался этой особенности эльфийских городов и государств. Такой пропасти между богатыми и бедными, как у людей у эльфов никогда не существовало. Арэль тихо сидела и чего-то выжидала с его стороны, не зная как лучше завести разговор. Элроир тоже плохо предствлял о чем с ней можно было говорить. Их образ жизни, а так же область интересов слишком различались. В естественных науках царевич понимал очень и очень немного, ровно столько, чтобы не затрудняясь владеть той или иной магией, если оно требовалось. Он был дипломатом и политиком, путешествиником, но ни в коем случае не ученым. В случае же Арэль — она в первую очередь ученый, а потом уже всё остальное. — Ты часто выбираешься из Эйтель-Кален? — спросил Элроир. — Нет, чуть ли не единственное путешествие в жизни я совершила, когда мы с родителями перебрались в Эйтель-Кален из Свободного края. Но это было, когда я была совсем маленькой и с тех пор редко бываю за пределами Юрэона. А ты? — Я обошел большую часть нашего континента, да и за Западном и Восточном тоже бывал. — Наверное, сложно столько путешествовать. — Нет, скорее увлекательно. Узнаешь что-то новое, не попадаешь в ловушку собственных проблемм. Когда хочешь при этом всегда можно остановиться и отдохнуть, — рассмеялся Элроир. — А тебе не бывает одиноко? — спросила Арэль. Бывало, чего уж тут. Особенно, когда надолго он оказывался один и понимал, что никому и ничему по-настоящему не принадлежит. В большенстве своём это радовало, но иногда и угнетало, особенно когда он помногу времени проводил с людьми. Во время жизни в эльфийских городах такого не было, да и при обитании с подчас недружелюбно настроенными гномами тоже, чаще всего это недружилюбие быстро сменялось привязаностью, стоило только понять и принять ряд истин. Да и с другими тоже. А вот с людьми появлялись чувства одиночества и изолированности. Ощущение того, что ты здесь лишний и никому не нужен. Не всегда, конечно, но очень часто, особенно в какой-то момент, если слишком долго жить на одном месте и люди с которыми когда-то сблизился начинали меняться, так быстро, что с эльфийским восприятием времени сложно уследить. У некогда свобомыслящих и свободолюбивых, ярких личностей резко появлялись какие-то непонятные и нередко надуманные проблемы, камнем на шеи повисала семья или совесть, второе хуже первого, они начинали проповедовать то, от чего ещё совсем недвно открещивались. — Наверное, но я бы не смог всегда жить в одном месте и вести неизменный образ жизни. Больше, конечно, не хотел, но это не так уж и важно. Разговор завязался и так они провеили обед, после чего вернулись к главноему: пути в Эйтель-Кален. — И как же мы туда отправимся? — спросил Элроир. — Полетим, — ответила Арэль. — Вот, смотри. На этом она указала на странный механизм совсем неуместный на улице Пенгварда и чем-то напоминающий огромную металлическую рыбу. Идея «полететь» Элроира озадачила. Это звучало несколько диковато. Он, конечно, слышал, что существуют способы поднимать нечто в воздух без использования магии, но слишком краем уха и между прочим. Вспомнить бы ещё от кого и когда. Так же он гораздо лучше слышал о заколдованных предметах, которые прекрасно летали на довольно приличные расстояния и что-то переносили с собой, но это было довольно затратно магически, отчего мало использовалось. Но, чтобы так просто пролететь такую дистанцию! Заметив его замешательство, Арэль улыбнулась и решила пояснить детали: — Это летающая рыба, они собираются через комбинацию магических и механических элементов и работают на основе энергии кристаллов белогойца. Они очень энергоёмкие, а вместе с тем прекрасно заряжаются от солнца, отчего износ получается очень продолжительным. Так что садись и ничего не бойся. На этом Арэль вытащила из кармана металлическую пластинку и провела ей над боком рыбы. Невидимая прежде дверь сначала выдвинулась вперед, а затем отъехала в сторону. Внутри рыбы оказалось три обтянутых тканью сиденья: два спереди и одно сзади. Перед одним из них находилась доска управления, именно на это сиденье уселась Арэль. Элроир всё ещё мало доверяя технике сел на сидения рядом с ней. — Пристегнись, мы взлетаем. Если всё будет в порядке, то до места мы доберемся часов через шесть. И они, в самом деле, взлетели. Рыба расправила плавники, после чего приподнялась на складных колесах, зашумела, взяла небольшой разбег и взлетела, постепенно набирая высоту. Наверное, это было самое удивительное путешествия в жизни Элроира. До сих пор ему многое приходилось видеть, но подобного с ним ещё не было. Королевство Эктелеона начинало представляться всё более и более захватывающим. Путешествие до Юрэона выдалось быстрым и незабываемым. Когда они приземлились, их уже ожидала царевна Амариэ, дочь Эктелиона. С ней Элроир был давно знаком: царевна часто бывала в Серебряном лесу и её сватали ему в невесты. Сам Элроир не испытывал по этому поводу никакого энтузиазма. Амариэ была классической красавицей, а вместе с тем и классической эльфийкой. Ничего хоть сколько-нибудь интересного Элроир в ней не находил. Арэль попробовала раскланяться и покинуть их, но Элроир её остановил. Оставаться одному в обществе Амариэ ему не хотелось. Не то, чтобы у царевны был неприятный характер или что-то ещё, просто её присутствие заставляло слишком о многом думать, чего Элроир делать не любил. — Позволите мне быть вашим гидом? — церемониально предложила царевна. Столь же церемониально Элроир согласился, ещё раз пожалев, что едва ли с ней можно по другому общаться, по крайней мере у него это ни разу не получилось. После того, как все формальности были соблюдены, Амариэ повела его по городу. В Юрэоне находился крупнейший научный университет в стране, от того жизнь здесь била ключом. По воле же Эктелиона Амариэ была обязана показать ему всё, что он пожелает и следовать всюду, куда только душа его захочет пойти. В первую очередь это касалось научного института, который Элроир с интересом согласился посетить, эта прогулся помимо удовлетворения праздного интереса давала возможность подумать о том, зачем же всё это понадобилось Эктелиону. Не решил же он всерьёз подобным способом женить его на своей дочери. Кроме того, что это глупо и абсурдно, сейчас совсем не то время, чтобы о подобном думать. Хотя исключать и подобные планы полностью тоже не приходилось: всё же подобная любезность прекрасно подходила для акции сватовства. Элроир не любил эльфийскую политику и всеми силами старался держаться от неё подальше. Слишком много условностей и специфики, слишком неясны и многогранны цели, слишком опытны игроки. С людьми или гномами всегда было проще и интереснее. Разнообразнее, в конце концов. Здесь же… наверное, не хотелось привлекать к себе лишнее внимание и вместе с тем возвращаться к разговорам о едином короле и прочей объединяющей ерунде. То, что подобные идеи всё ещё живы и частенько начинали витать в воздухе, Элроир знал. Даже здесь в невероятном для эльфов Эйтель-Кален. Элроир никогда не стремился к власти и, во многом, боялся обязательной в этом случае ответственности. Ненужные сложности, приходящие с этим, всегда казались ему обременительными. К тому же он прекрасно знал, что нет никого несчастнее владык. У эльфов это более специфично и со своими особенностями, но всё же. Владыку от окружающих всё равно отделяет пропасть, возникновения которой Элроиру совсем не хотелось. Ему нравилось иметь близких и друзей. Нравились независимость и свобода, возможность не оглядываясь распоряжаться своей жизнью. В университете им выдали белые лабораторные халаты и сначала провели по химическим лабораториям, потом цвет халатов сменился, а вместе с тем и типы лабораторий. В часть из них можно было спокойно проходить и в обычной одежде. Арэль была хорошим и доброжелательным гидом, но всё равно многое оставалось непонятным и говорилось, словно на другом языке, не хватало знаний, а работа была более чем специфической. В лабораториях артефактологии и то Элроир почти ничего не понимал, хотя, казалось бы, в этой области он хоть как-то да разбирался. После посещения огромного института (одна из немногих вещей которые Элроир понял) он и Амариэ долго гуляли по городу, теперь она в самом деле стала его гидом как пообещала при встрече. На удивление она хорошо знала Юрэон, возможно, даже когда-то училась в этом же университете, спрашивать Элроир не стал, был слишком поглощён своими мыслями, к тому же отчего-то в этот день Амариэ казалась ему какой-то не такой как всегда, отчего он опасался задавать ей хоть сколько-нибудь личные вопросы. Да и слышать в этот день ещё что-то об этом институте он не был готов, голова и без того болела от избытка информации. Пока они гуляли по университету и городу, стемнело, и встал вопрос, что делать дальше. Амариэ должна была доставить его ко двору, что для неё было несложным: она была мастером путей, и открыть проход до Колвира ничего ей не стоило. Но Элроир терпеть не мог подобные проходы, о чём она прекрасно знала, отчего и предложила вариант, которого Элроир от неё не ожидал. — Думаю, мы ещё успеем на поезд, если поспешим. Или лучше открыть проход. — Лучше поезд, — ответил Элроир. После чего они на самом деле поспешили, но как не старались, заскочили в уже почти отходящий вагон. Запрыгнув в дверь, Элроир, затащил вслед за собой Амариэ, отчего она оказалась прижата к нему. В любой другой ситуации это вызвало бы неловкость, но сейчас он был слишком ей благодарен за это решение, а вместе в вагоне было многолюдно. Особой разницы между этим поездом и ходящими по несколькими ходящими за пределами Эйтель-Кален Элроир не заметил, но Амариэ возразила, что они разные не только по внутреннему обустройству (в тех, что ходили на большие расстояния были спальные места, а так же нередко место для еды в виде отдельного вагона), но и по техническим характеристикам. Нередко даже основной источник энергии различался, так выясняли, что использовать лучше всего или же выбирали в зависимости от ситуации. Но все эти детали Элроира волновали мало. Он думал о том, что жаль, что таких путей нет среди хотя бы эльфийскими странами, было бы гораздо удобнее и быстрее перемещаться с места на место. В основном эльфам не так уж оно и нужно, астральные путешествия помогали неплохо общаться, но всё же было бы удобно, особенно в такие моменты как сейчас, когда нужно бегать туда-сюда и никуда от этого не денешься. Летающие рыбы Арэль — тоже интересное и полезное изобретение, но к такому ещё нужно привыкнуть, пока Элроиру было сложно об этом судить, но он дал себе обещание подумать об этом. В конце концов не просто так же Эктелион решил допустить его в свои владения, да и не думая об нём пищи для размышлений было столько, что попробуй не захлебнись. Да и казалось бы давно знакомая и неспособная преподнести сюрпризы Амариэ его заинтриговала, какой-то она была… не такой как всегда.

***

В шёлковом розовом платье царевна Ниниэль выглядела странно. Может, конечно, это только Вирсавия хотела видеть что-то другое, что-то знакомое и привычное. Но стоило сойти с корабля, и предпочитающая удобную походную одежду царевна преобразилась, и речь шла не только об одеже, её манера поведения тоже стала другой, появились горделивость и даже царственность, которые до сих пор были едва заметны. От всего этого Вирсавия чувствовала себя совсем неуютно и неловко, всё вокруг было чужим, хоть она и вернулась в дом своего детства. Сегодняшнее платье Ниниэль задевало не так сильно, то ли из-за более откровенного фасона, то уже присмотрелась. Самой Вирсавии тоже пришлось сменить гардероб и это тоже задевало, не меньше, чем внешний вид её можно сказать подруги, иногда она даже задумывалась, глядя в зеркало, себя ли видит или вся жизнь ей только померещилась, пройдя на самом деле где-то в бесконечных залах материнского дворца. Но хоть ей и приходили в голову глупые мысли, в Гекаттане многое успело измениться с тех пор, как Вирсавия была здесь в последний раз. Это не было удивительным или неожиданным, всё же прошло много лет, да и все воспоминания о родине были детскими. Из-за неминуемой встречи с матерью Вирсавия не могла найти себе места большую часть плаванья. Она не сомневалась, что Кратейя не изменилась, а это значило, что явлению блудной дочери она не обрадуется. Будь она матриархат, не было смысла даже пробовать чего-то добиться, но, на их счастье, это звание принадлежало Антании, которая в отличие от Кратеи была гораздо сговорчивей и более гибкой в своих суждениях. О личности матриархат Вирсавия знала достаточно из личного знакомства, случившегося в пустыне Эльвертнар, после её побега из дома, но ещё до пиратства, тогда она в как раз была послушницей в храме теней. Матриархат приняла их любезно и предлагала разместиться у неё или в дипломатическом дворце, но Кратея под предлогом материнских чувств настояла, чтобы они жили у неё. Вирсавия ни минуты не сомневалась, что никаких «материнских чувств» у неё даже близко не было и что ей просто хотелось держать их под контролем. Эльфийская царевна при этом учитиво улыбаясь согласилась на это сказав, что нет ничего важнее семья. В тот самый момент Вирсавия впервые поразилась умению Ниниэль быть вежливой, дипломатичной и официально чопорной, хотя на корабле царевна предпочитала быть бойкой, напористой, даже агрессивной, отчего они сразу и легко нашли общий язык. Её же умение в ситуации, когда сама Вирсавия понимала, что ей сложно, и она не справляется, оставаться рыбой в воде вызвало целую волну чувств и мыслей к эльфийской царевне среди которых первое место занимали уважение и белая зависть. Ниниэль оказалась на удивление… принцессой. Смешно, конечно, но для Вирсавии это стало открытием. До сих пор Ниниэль была для неё одной из них неугомонных и нигде не приживающихся бродяг, а никак не одной из сильных мира сего или же погрязших в своих интригах и не видевших ничего кроме стен своих дворцов аристократов. Но она оказалась на голову выше, умея сочетать в себе лучшие из качеств обоих классов. Их дни подчинялись примерно одному и тому же расписанию. Вставала царевна рано, почти с рассветом, после чего примерно с час приводила себя в порядок, листала книги или делала ещё какие-то мелкие дела в том же духе, после чего, когда до конца просыпалась не всегда поспевающая за эльфийкой Вирсавия, они завтракали, к чему то и дело присоединялась Кратейя. Потом они или гуляли по дворцу и саду или сразу выбирались в город. Второе Вирсавии нравилось больше, но всё равно образцово-показательные поездки по городу и визиты светских леди её выматывали, больше она уставала только от приёмов. При этом она не видела во всём этого никакого смысла. Но наряженная в шелка Ниниэль только улыбалась из-под густой чёлки и заводила новые и новые знакомства, попутно знакомясь со столицей Гекаттана. Ни о чём серьёзном Ниниэль старалась не говорить, в том числе и с Вирсавией. Впрочем, и она сама не спешила заводить такие разговоры, понимала, что за ними следят. Вечера были посвящены светским мероприятиям, почти каждый день они посещали балы и приёмы, куда их охотно приглашали словно они были диковинными животными научившимися говорить. Здесь Ниниэль больше говорила о целях своего прибытия, но тоже между строк и ненавязчиво. Больше и свободнее она обсуждала возможности экономического или культурного сотрудничества. Ещё с момента их прибытия в Гекаттан куда-то исчез Абэ Кэзуки, при этом так исчез, словно растворился в воздухе, хотя до этого постоянно был где-то неподалёку от Ниниэль. При этом Вирсавия догадывалась, что Ниниэль знает и как и куда исчез её любовник, но меньше желание спросить об этом от этого не становилось. Возвращались домой они в основном затемно и ближе к полуночи, нередко даже после, отчего единственным, что чувствовала Вирсавия к этому времени — была усталость. Родина совсем не казалась родной, а светская жизнь утомляла хуже любых самых затяжных штормов. Этот день вовсе не был исключением. Единственное, что день они провели дома, а на приём ездили в компании Кратейи, отчего и возвращались тоже вместе с ней. Ниниэль всю дорогу была задумчива и смотрела в окно на полную луну, которую хорошо было видно из окна кареты. Беседу с Картеей она вела вяло и невпопад, чем немало раздражала повелительницу драконов и заставляла обращать на дочь больше внимания, чем та хотела. Потому что стоило им замолчать, и атмосфера становилась неприятно напряженной. Ситуацию спасало только то, что Ниниэль то и дело всё же отвлекалась от своих мыслей. В результате такого замечательного «семейного» путешествия Кратейя прибыла домой в не самом лучше расположении духа. Ниниэль же сделалась ещё более задумчивой, чем до сих пор и прошествовала в выделенную им часть дворца, где уселась на окно открытой галереи. Ночное небо по прежнему чем-то необычайно занимало царевну. — Что происходит? — спросила Вирсавия. — Ничего, — отозвалась Ниниэль. — Тебе ещё не надоело это «ничего»! — разозлилась Вирсавия. В ответ Ниниэль рассмеялась. — Ты об этом. Нет, не надоело. К тому же дело сдвинулось с мёртвой точки, да и до этого не стояло меньше, чем я думала. Ваш Гекаттан плохо раскрывает свои секреты, так что пришлось повозиться собирая информацию. Не забывай, что я здесь впервые и никого и ничего не знаю. — Что ты будешь делать? — прервала попытку заговорить себе зубы Вирсавия. — Скорее, что я уже делаю. Радужки глаз царевны на секунду блеснули, напугав Вирсавию, но заметив вокруг них едва различимое радужное мерцание, она успокоилась. — И что ты делаешь? — Разбираюсь с расстановкой сил, — пожала плечами Ниниэль, а потом начала вдаваться в подробности. — Матриархат умна и осторожна — с ней сложно иметь дело. Антания прежде, чем действовать десять раз взвесит все за и против. Чужой бедой её не испугать, она думает в первую очередь о своих интересах. Но на наше счастье власть матриархат не абсолютна, так что я узнавала кого можно склонить на нашу сторону или просто заручиться продержкой. Вирсавия и так понимала, что по городу и балам они не из праздности таскались, но вот, что Ниниэль смогла вытащить из светской болтовни? — И что думаешь? — спросила Вирсавия. — В стране хватает всадников вышедших из-под опеки храма, да и внутри него у Антании хватает соперников, есть, разумеется, и оппозиция. Плюс, не совсем поняла, но вроде как есть кто-то обладающий большей властью, чем она, не считая решений совета высших всадников, разумеется, но заручиться большинством голосов в нём, едва ли хоть сколько-нибудь реальная идея. Так что знакомлюсь понемногу и проверяю, кто и что думает, — пожала плечами Ниниэль. — Кстати, завтра нас ждет ознакомительная поездка. — И к кому мы поедим? — без энтузиазма спросила Вирсавия. Она прекрасно понимала, что ничего хорошего её на следующий день не ждет ничего хорошего, да и едва ли Антания и Кратейя ничего не будут делать, позволяя творить им всё, что вздумается. — Эдония. Я слышала, что она и её дракон Матхарант живут недалеко от города. Вирсавия многое ожидала услышать, но не это, от озвученного имени у неё глаза полезли на лоб. О бессмертной Эдонии она слышала. Колдунья и всадница одного из древнейших драконов. В Гекаттане о ней ходили легенды одна страшнее другой. Её боялись и уважали даже в те времена, когда Вирсавия жила в доме матери и это при том, что Эдония была меньше, чем на полгода старше её. — Ты уверенна? — уточнила Вирсавия. — Говорят, что она общается с демонами, не исключено, что она заодно с ними. — Если она с ними общается, то ничего страшного, — пожала плечами Ниниэль. — А возможность союза я не верю, — серьёзней добавила она после небольшой паузы. — Всё же не та богиня властвует в этих краях. — Богиня? — удивилась Вирсавия. — Мне казалось, что ты не веришь в богов, и тем более не интересуешься религиями. Ниниэль снова засмотрелась на небо, а Вирсавия села напротив неё. Она никогда не питала особенной любви к звездам, а сейчас почти их ненавидела, потому что хотела услышать ответ. — Мне не нужно в них верить: я знаю, что они есть, более того я с ними встречалась. Что же касается религии, то эльфам она в основном не нужна. Что же касается, то зависит от того как и в чём это выражается, ну и другие нюансы тоже, но это не так уж и важно. Против религий я ничего против не имею. Копаться в теологии и дальше у Вирсавии не было никакого желания, как и чувствовать себя ещё большей дурой. Она никак не могла осознать того, что Ниниэль прожила больше, чем способна сохранить людская память. Её внешность и поведения продолжали её обманывать и не давать принять истину. — С кем хочешь ещё встретиться? — спросила Вирсавия. — Хотелось бы познакомиться с Бримо, Антеей, Дестойной и Дадафорус, с ней мне толком так и не удалось познакомиться, несколько раз попадали на одни и те же приёмы, но так и не смогли поговорить. Ещё меня настораживает Вэон, я слышала, что он тоже здесь, так что нужно найти и узнать, что у него на уме. Ну и Хауэн, но это уже на закуску. Для начала, наверное, всё, но есть ещё несколько личностей о которых хотелось бы узнать побольше, — заключила Ниниэль. — К тому же думаю, мы здесь ещё надолго задержимся, да и думаю, я здесь не в последний раз, — улыбнулась Ниниэль. — То есть? — спросила Вирсавия. Иногда в Ниниэль появлялась поразительная легкомысленность, которая не переставала приводить её в замешательство. — Мне здесь нравится, а война рано или поздно закончится, и я планирую её пережить, — заявила Ниниэль. Вирсавия на это только покачала головой. — Что собираешься делать, когда встретишься с тем, с кем запланировала? Будешь настраивать их против Атании? — Зачем? — удивилась Ниниэль. — Просто поговорю, разберусь кто есть кто и к чему стремиться, попробую убедить в своей правоте, мне ненужно свергать Антанию, напротив, я бы хотела заручиться её поддержкой. Если для этого придется дать волю паре внутренних конфликтов, то придётся пойти на это, но вообще я бы предпочла не доходить до этого, а убедить её меньшей кровью. Прояснив ещё пару моментов, Вирсавия отправилась спать, оставив Ниниэль рассматривать небо. Ей в отличие от эльфийской царевны за три часа не выспаться. Ниниэль сидела, поджав под себя ногу и думала. В основном о Кэзуки, который задерживался, но так же не забывала о том, что ей предстояло сделать в ближайшее время. И хоть это должно было волновать её в разы больше, мысли раз за разом возвращались к Кэзуки. Ей его не хватало. За проведённое вместе время они стали по-настоящему близки. Ей давно не было так хорошо и спокойно, как с ним, Ниниэль даже сомневалась, возможно ли это вообще. Но оно случилось, тогда когда она меньше всего этого ожидала и совсем не хотела, но Ниниэль была рада тому, что это случилось. Утром предстояла встреча с Эдонией, в случае хорошего завершения таковой, Ниниэль думала поискать ещё и Бримо, чтобы не терять попусту время. К тому же к вечеру намечался приём у Антании, где им должны были представить Агисилаэма, который тоже был далеко не последним человеком в стране, к тому же он был старшим братом Антании, что опять же нельзя было игнорировать. В общем, скучать не приходилось. Хотя когда в последний раз Ниниэль скучала. Усмехнувшись своим мыслям царевна всё же сняла своё заклинание со шпиона Кратейи, в которое поймала его прежде чем ставить образцово показательный купол для Вирсавии, под которым подслушать проще простого, но зато который прекрасно сообщает о желающих это сделать в исполнении Ниниэль. Теперь можно было немного и отдохнуть. Ночь не так длинна, как того бы хотелось. И спать нужно даже эльфийским принцессам, особенно после продолжительной экзекуции и отчёте о проделанной работе.