Alea jacta est

      Мертвые воды       Дрожь прошла по всему телу Анжелики, её дыхание сперло, острый спазм схватил за горло. Она не ожидала увидеть вместе с Барбоссой и Робертсом-старшим своего отца. Она отчаялась встретить его здесь. Но Эдвард Тич был на берегу, таком далеком и близком одновременно. Анжелика погасила прокатившийся сквозь нее порыв волнения и, не выдавая своих чувств, произнесла отчужденно:       — Барбосса вернулся. Не один.       Робертс нетерпеливо взбежал на полубак, к борту. Гектор же материализовался за его спиной, под руку держа Черного Барта. Теперь великого пирата можно было рассмотреть поближе. Он был похож на живого человека с той разницей, что походил на поблекшее отражение самого себя в пыльном зеркале. На вид ему было не больше сорока. Его черноволосую голову венчала изысканная шляпа с перьями, подходившая под его элегантный от красного камзола до чистых кожаных сапог наряд. На груди Робертса висел массивный золотой крест. Лицо его имело грубоватые, но приятные очертания, очень схожие с лицом сына. Карие глаза были слегка прищурены и внимательно изучали собравшихся на корабле.       Томас мешкал. Он смотрел отцу в спину и не знал, что сказать. Анжелика же смотрела на своего отца, оставшегося на берегу. Он что-то кричал ей, но Тич ничего не могла расслышать. Звуки с того берега никогда не доносились.       — Почему ты не привел его, Барбосса? — отчаянно воскликнула Анжелика. — Хочешь заставить меня унижаться перед тобой?       — Не хочу. Этот черт ни с того ни с сего увязался за мной. Уговор был лишь касательно мистера Бартоломью Робертса. Вот он на корабле. Я свое дело выполнил, — ухмыльнулся Гектор, отпуская руку Барта.       — Проклятый старый хрыч! — на эмоциях выругалась Тич в смеющееся лицо Барбоссы и метнула ненавидящий взгляд на Томаса, который же в ответ закрыл глаза и надменно приподнял брови. Черный Барт, удивленный ее дерзостью, повернулся к Анжелике. Его сын решил воспользоваться моментом и с улыбкой произнес:       — Отец…       — Простите? — смутился Бартоломью, таращась на Томаса, бывшего сейчас по возрасту старше отца.       — Ты не узнаешь меня? — ужаснулся младший Робертс.       — Вас? Впервые в жизни вижу.       Анжелика злорадно усмехнулась. Томас терпеть не мог чувствовать себя побежденным. Но сейчас он ощущал именно это. Тич не стала подпитывать его ярость насмешками и вновь отвернулась к берегу, стараясь всмотреться в отцовский образ.       Томас протянул руку к своему отцу, вновь ставшему к нему спиной, но ладонь младшего Робертса прошла сквозь бестелесную душу, как через пустоту. Томас даже попятился назад от неожиданности. Бартоломью тем временем, вглядевшись в лица тех, кто стоял на палубе, узнал Джека. Он тоже узнал Барта, но виду не подал.       — Мистер Воробей! Вспоминал я вас когда-то. Удивлялся: как такого заносчивого негодяя, как вы, никто еще не прихлопнул и не отправил сюда. Пришло времечко? — тягучим баритоном спросил Черный Барт.       — Вообще-то нет, — простодушно ответил ему Джек. — Я тут… проездом.       — Это невозможно, — возразил ему Бартоломью.       — Раз я говорю, значит, возможно, — перечил Воробей.       — А ваш язык все такой же изворотливый… Ничего не изменилось с нашей последней встречи.       — Ты его знал? — поинтересовался вполголоса стоявший слева от Воробья Уилл.       — Знал, — вместо Джека ответил Робертс. — Джек Воробей был причиной моей единственной неудачи в пиратском деле.       Воробей вдруг сделал большой шаг вперед и в сторону и обошел Робертса-старшего сзади, не сводя с него сосредоточенного взгляда. Барт оказался рядом с Уиллом, и тот негромко сказал:       — Интересно послушать, что за история приключилась с вами.       — Сейчас расскажу, — оборачиваясь к Джеку, ответил пират. — Помнится, мистер Воробей предложил мне ограбить судно «Черная Жемчужина». Неуловимый корабль-призрак с командой мертвецов на борту, как гласили легенды. Но Джек настойчиво убеждал меня, что дело даст большой куш, и я согласился…       — И еле унес ноги, — раздался сзади насмешливый голос Барбоссы.       — Это заставило меня покинуть Карибское море и грабить корабли в Атлантике. Не могу сказать, что это поражение было для меня губительным. Позорным — да. До конца своих дней я не мог забыть, как вы победили меня, капитан Барбосса. А еще я узнал, что в планы Воробья не входило делиться со мной захваченным. Его единственной целью тогда было вернуть эту «Жемчужину» себе. Получилось когда-нибудь? — спросил Робертс с презрением.       — Да, — кивнул Джек. Черный Барт скривился.       — Вы были слишком удачливы в жизни, но теперь удача отвернулась от вас.       — Встала полубоком, — оптимистично ответил Воробей, откланялся и направился на полубак, к Анжелике. Она все еще силилась расслышать, что говорил ей отец, но безуспешно. Когда Джек подошел к борту и положил ей на плечо свою руку, Тич дернулась, а на лице Черной Бороды возникла гримаса отвращения.       — Оставь меня, Джек, — обессиленно попросила Анжелика.       — Я умею читать по губам, и мог бы…       Лучик надежды и недоверие одновременно пробежали в глазах испанки. Но надежда оказалась сильнее.       — Что он говорит?       Джек потребовал у одного из матросов подзорную трубу, взял ее и сощурился, рассматривая спрятанные под седоватыми усами тонкие губы Тича.       — Анжелика, дочка! Ты можешь вытащить меня отсюда? — копируя манеру речи Черной Бороды, произнес Воробей.       — Ты лжешь! Он говорит не это!       — А что он еще может сказать, Анжелика? Он использовал тебя, чтобы добраться до Источника Молодости, потом хотел за счет твоей жизни продлить свою… Так что я не удивлен, что он просит о своем спасении, а не спрашивает, как ты попала сюда.       Тич вырвала из рук Джека подзорную трубу и вгляделась в лицо отца. Ей хотелось прочесть в его глазах, что Эдвард хотел сказать ей. Но его серые глаза были непроницаемы.       — Смирись с этим. Ты ничего не можешь сделать, — сжав кисть Анжелики в своей руке, сказал Джек.       — Ты слишком много себе позволяешь, Воробей, — заявила Тич, отдернув руку. Она подошла сзади к Томасу, все еще не знавшему, как убедить Черного Барта в том, что он — его родной сын.       — Послушайте, моему сыну сейчас не больше пятнадцати лет, — твердил уверенно Бартоломью. Томас возражал ему:       — Мне было пятнадцать, когда ты погиб. Но с тех пор прошло почти тридцать лет! Именно поэтому я выгляжу сейчас так! Ты должен меня узнать!       — Мистер Робертс, — вмешалась Анжелика, — вы с Томом похожи как две капли воды. Ни у кого на корабле, кроме вас, не возникает сомнений в вашем родстве.       Бартоломью вскинул брови. Оглянувшись, он задал немой вопрос собравшимся о том, действительно ли это так. Команда утвердительно закивала.       — Тогда скажи, что сталось с твоей матерью, — потребовал Черный Барт.       — У меня ее не было. Она умерла в родах. Я жил с семьей твоего брата, Джона.       Робертс-старший задумался. О смерти единственной женщины, которую он когда-либо любил, знали немногие. В том числе его сын.       — Поверить не могу, — сдался вдруг Черный Барт. — Неужели это и впрямь ты, Том?       Томас облегченно выдохнул. Он изобразил искреннюю радость на лице, приготовился сказать что-то ласковое и любящее, но тут его перебил Барбосса:       — Раз вы решили вопрос о ваших семейных связях, разрешите покинуть этот корабль. Мне пора вернуться к выполнению моих прямых обязанностей.       — Постой, Барбосса!       Женский голос, произнесший это, заставил всех похолодеть. Легкая шепелявость, отличавшая его ото всех других голосов, позволила знакомым с его обладательницей мгновенно понять, кто явился на корабль. Не знавшие же ее лично все равно были напуганы появлением на судне этой таинственной особы.       — Калипсо, — любезно поклонившись, произнес Барбосса. — Весьма неожиданно видеть тебя здесь.       — Не для всех, — с неизменно лукавой улыбкой произнесла богиня. Она совершенно не переменилась: на ней даже было то же самое рваное платье, что всегда носила Тиа Дальма. То есть, она сама, будучи запертой в теле женщины. Разве что сейчас Калипсо выглядела более грозно и властно, чем прежде.       На палубу вышла Шанса. Многие уже позабыли о ведьме, ушедшей в трюм после первого посещения Барбоссой «Санта-Клары». Шанса имела какой-то торжественный вид. Матросы расступились перед ней, давая дорогу. Ведьма остановилась перед Калипсо и благоговейно опустилась на колени, склонив голову. Богиня положила ладонь на темя ведьмы и прошептала что-то невнятное. Шанса поднялась на ноги и встала за спиной своей владычицы. Богиня приблизилась к Джеку.       — Дже-ек Воробе-ей! — напела Калипсо. — Не хочешь поздороваться?       — Тиа… То есть, Калипсо, — поправил себя пират. — Рад тебя видеть!       — Не слышу искренности в твоих словах, — брезгливо бросила богиня и, пройдя мимо безмолвной души Черного Барта, остановилась напротив Уилла. Духовная слабость охватила его, только Калипсо появилась на палубе, а сейчас, когда она была так близко, его терзали неприязнь и страх опасности. От Калипсо словно исходило зловоние надвигающейся беды, и Тернер попятился назад от нее.       — Ты раньше не был трусом, так чего боишься сейчас? — усмехнулась Калипсо в лицо Уиллу.       — Того, что опять не смогу вернуться к своей семье из-за тебя!       — Разве из-за меня? — проведя рукой по щеке Уилла, спросила богиня. — Разве не Джек вложил в твою ладонь тот нож? — взяв его руку, продолжала вопрошать Калипсо.       — «Перст судьбы», — прошептал Тернер зло. — Не ты ли повторяла это раз за разом? Ты подстроила это. Ты сама выбрала меня на место Джонса, чтобы избавиться от него!       — Ты смеешь обвинять меня, Тернер?! — взбешенно воскликнула богиня.       — Жаль только, я не могу вынести тебе приговор!       — Зато я могу, — хитро улыбнувшись, произнесла Калипсо. — Ты бросил свой пост, Тернер! За это ты будешь наказан.       — Я был освобожден силой трезубца Посейдона!       — Здесь ты в моей власти и я буду вершить свой суд! — с наслаждением сказала Калипсо. — И не только над тобой…       Богиня обернулась к Джеку. Глаза ее блеснули, и Воробью показалось, что его прямо здесь и прямо сейчас поразит удар молнии.       — Позволь спросить, дорогая Калипсо, а при чем здесь я? — невинно спросил пират.       — Ты, Джек? Тебе я могу вменить много грехов. Ко всему, что привело меня к нынешнему положению дел, ты приложил руку.       — Дело прошлое, Калипсо, давай позабудем обиды, — примирительно произнес Джек.       — Как бы не так…       — Ты винишь других, хотя виновна сама! — выкрикнул Уилл.       — Тернер! — Калипсо, метнув в сторону Уилла разъяренный взгляд, протянула руку к нему, и он тут же, упав, скорчился от страшной боли. Богиня вернулась к разговору с Воробьем: — Ты, Джек, привез девчонку на «Жемчужине» к трезубцу.       — Вообще-то, в то время капитаном был Барбосса… — поправил ее Воробей на свой страх и риск.       — Барбосса освободил меня. И за то был вознагражден. Бессмертием. Так, Гектор?       — Так, Калипсо, — покорно ответил тот.       — А вы трое - Воробей, Тернер и Смит, — прошипела Калипсо пренебрежительно, — вы посмели мешать и перечить мне. Пока вы живы, я не буду чувствовать себя хозяйкой морей! Помнится, Джек, ты должен был «Голландцу» сто лет службы…       — Предпредыдущему капитану, смею заметить.       — Кораблю, Джек, кораблю, — протянула Калипсо упоенно. Она взмахнула рукой, и Джек ощутил, как его ноги отрываются от дощатой палубы. Богиня подняла его в воздух, и пират беспомощно заболтал ногами, будто был подвешен к чему-то.       — Пора отдать должок, Воробей. Отправляйся на судно!       С этими словами она вытянула руку вперед, и Джек полетел в направлении «Голландца». В своем полете он успел выкрикнуть:       — Калипсо, смилуйся. Служить под началом Барбоссы — худшее, что случалось со мной в жизни!       Воробей болезненно плюхнулся на палубу «Голландца» и затих. Команда проклятого парусника тут же окружила его, с любопытством рассматривая «новенького».       — Потерпишь, — как будто в ответ ему пробормотал Гектор.       — А ты, Тернер? Не желаешь ли вернуться на службу? — спросила Калипсо.       — Не желаю, — сквозь зубы процедил Уилл, приподнимаясь.       — Придется, — равнодушно произнесла богиня, так же подняв Уилла в воздух. Через минуту и он очутился лежащим на палубе «Голландца». — Где Карина Смит? Эта девица, что посмела прочесть карту, указывавшую путь к трезубцу?       — Так уж вышло, Калипсо, что мисс Смит попала на мое судно в качестве платы за услугу капитану Робертсу, — услужливо объяснил Барбосса.       — Так ли это, капитан? — усомнилась Калипсо и повернулась к Робертсу, только и ждавшему, когда ему позволят сказать хоть слово.       — Так, все верно, — дрожащим голосом ответил он.       — Ты свободен, Барбосса, — через плечо бросила богиня Гектору. Он сразу же исчез с палубы «Санта-Клары». На «Голландце» раздались его приказания готовиться к отплытию.       — Вы выполнили все мои условия, как обещали, — удовлетворенно сказала Калипсо Робертсу. — Теперь я выполню то, что обещала.       По мановению руки богини каравелла начала отплывать от берега, который вновь стал затягиваться плотной белесой дымкой, прятавшей души умерших от посторонних глаз. Анжелика, что все время стояла позади Робертса и смотрела настороженно и опасливо на Калипсо, была глубоко поражена произошедшими событиями. Тич обернулась и взглянула на таявшие вдалеке очертания «Летучего Голландца». Чувство вины и беспокойства переполняли её. Она впервые поняла, к каким последствиям привела её коварная игра. Но что выиграла она?