Возьму тебя — замолчи!

*** Раз, два, три, четыре… Ох, пять… Ещё столько же и наступит то, что в боксе называют «техническим нокаутом», вот только они на ринге, и правила здесь не настолько честны. Нет и не будет судьи, который вовремя вмешается и остановит бой. Кажется, шесть… Пропускал удар за ударом и зачем-то считал их количество. Быть может, для того, чтобы удержать себя в сознании, чтобы убедиться в том, что его ещё «не выключили» окончательно. Они не на ринге. На ринг не выпускают троих против одного и всегда соотносят рост и вес соперников. Семь… Всё еще сопротивлялся, если стояние на ногах, подобно стойкому оловянному солдатику, можно считать сопротивлением. Чувствовала сам себя боксерской грушей, которая каждый раз после удара возвращается в исходное положение, готовая для нового. Во время короткой паузы попытался прикинуть, сколько он ещё выдержит и какой в этом смысл… Быть может, лучше упасть? Нет, это не в его правилах. Он будет держаться, стоять до последнего, пока им не удастся «достучаться до нокаута», а ему, быть может, до небес. Впрочем, на небеса его вряд ли пустят. Сколько не стучись. Слишком много грешил. Почему бьют именно по лицу? Сквозь черно-красную пелену в мозгу всплывали выкладки знаний, − падают не от сильного удара, а от неожиданного удара, который не видят. В этом его преимущество − он пока видел. И как мог, пытался увернуться, смазать удары, пустив их по касательной. Ещё одно преимущество − всё трое, несомненно, сильно пьяны, и не замечают, что удары, порой не попадают точно в цель. Он тоже не трезв, но далеко не так сильно, как эти трое. И снова в лицо. Кажется, рассекли бровь. Не страшно, более страшны перспективы. Переключаться на печень или селезёнку и вырубят непременно. − Хватит! Остановитесь! Прекратите!!! − сквозь гул в ушах услышал громкий женский голос, наполненный паникой до краёв. − Дорогуша, ты же сама сказала… поэтому отойди и не мешай! − Прекратить, я сказала! Кажется, поборола панику, голос приобрел командный тон, словно пыталась укротить тигра. Стоял, покачиваясь из стороны в сторону, как маятник, силуэты перед глазами обретали более четкие очертания. Эти упыри и стройная женская фигура в белом платье… Минутное отсутствие ударов, несомненно, пошло на пользу. Он приходил в себя и даже смог быстро смекнуть, что к чему… «Тормозом» ведь никогда не был. «Просила сама…» Её крики, кажется, привлекли внимание, и, кажется, стражей порядка. Темноту вдалеке разрезали синие проблески маячков. Самое время убираться. Разборки в участке на полночи с нулевым результатом это последнее, что ему сейчас нужно. Его «оппоненты» рассудили точно также и тут же исчезли в ближайшей подворотне. Понял, что сам не уйдет. Неверной походкой лунатика двинулся к ней, схватил за локоть, тем самым, пытаясь удержать себя на ногах. Его нещадно штормило. Вмешалась как нельзя вовремя − ещё один удар и гладиатор бы пал. Даже сквозь пелену уловил то, с каким ужасом смотрит на него, и это позабавило. Боялась его вида или его реакции? − Где твоя машина?! Знал, что она у неё есть. Его друг официант все уши прожужжал о серебристом «Мерине» дамочки, и о том, что он был бы не прочь…, если бы был на его месте… − Тааам, − неуверенным, дрожащим голосом. − Ну, так, пошли. Снова по-хозяйски схватился за её локоть, перенося часть своего веса на неё так, что она пошатнулась. Тяжело плюхнулся на пассажирское сидение и громко захлопнул дверь. − Чего ждешь?! Заводи и поехали! Послушно тронулась и лихо вырулила на дорогу. − А ты неплохо водишь! − Куда ехать?! − голос всё ещё дрожал. − Куда угодно, плевать. Прибавила газу и вопросов больше не задавала. − Своеобразно ты ухаживаешь… Я думал, давно прошли те времена… Ан нет… ещё остались среди нас романтики… Откинув голову, закрыл глаза и просто наслаждался. Спокойствием, дорогой и тем, что его лицо больше не беспокоит ничей крепкий кулак. Как мало надо для счастья! − Я не понимаю, о чем ты… − пыталась сохранить хладнокровие. Не отрывала взгляд от дороги. И не потому, что там происходило что-то, требующее её неусыпного внимания, просто боялась взглянуть ему в лицо. − Знаешь, что делали в школе, когда очень хотелось произвести впечатление на понравившуюся зазнобу, а никак не получалось? Подговаривали своих же друзей, чтобы те с угрожающим видом вовремя вырулили из подворотни, преградили зазнобе дорогу, а потом всё по накатанному сценарию − появлялся ты, весь такой… рыцарь в сияющих доспехах, на раз-два разруливал ситуацию, «договорные» хулиганы трусливо покидали поле боя, и дело в шляпе… − щёлкнул пальцами. − Она твоя! Сдаётся, что со мной ты пыталась провернуть нечто подобное… − Рассмеялся и тут же ойкнул, схватившись за разбитую губу. − Кстати, ты появилась как раз вовремя, − ещё один удар и они бы меня выключили. − Григорий, нет… − Нееет?! Что нет?! Не так? Тогда расскажи как?! Я думаю, что я имею право знать. − Тебе надо умыться! Наконец, взглянула на него. − У меня есть вода. Указала пальцем на заднее сиденье, на котором лежало пару стеклянных бутылок минералки. − Соленая! Тебе мало? Ты хочешь продолжить экзекуции? − Это лучше, чем ничего! На тебя страшно смотреть! − Твоими стараниями! Завезла к чёрту на рога, остановилась у озерца, больше похожего на лужу. Ни души вокруг. Темноту освещают лишь мягкий свет лампочек салона дорогой немецкой машины. Открыл дверь, повернулся, высунул ноги из машины, но сам продолжал сидеть. Несколько раз сплюнул на землю, пытаясь избавиться от привкуса собственной крови во рту. Раскрутила и отдала ему бутылку. С жадностью выпил, сам потянулся за второй. Пока умывался, достала аптечку. − Ну, я жду! Сосредоточенно и аккуратно обрабатывала раны, стоя над ним. − Чего? − Правды! За что мне эти пару раундов боёв без правил? Насчёт того, что этих троих из ларца организовала мне ты, у меня сомнений не возникает… Интересуют лишь обстоятельства. − Ты посмеялся надо мной, и я была зла… − Интересное начало! Ииии? − Они сидели за столиком, пили, «бычились» весь вечер… один из них подошёл ко мне, хотел познакомиться, спросил, почему я такая грустная… − Ну, и что дальше? − Я сказала, что ты приставал ко мне… − с трудом выдавила из себя она. − Надо признать, у тебя богатая фантазия! Губы растянулись в улыбке, из-за чего снова началась сочиться кровь. Раздраженно прицокнула, коснулась ватой. − Он предложил тебя наказать, я согласилась. Всё. Рассказ окончен. Дальше ты знаешь. − Да, уж… Раны обрабатывать закончила, но по-прежнему стояла, близко наклонившись, рассматривая его бородатое лицо. Вот, уж неожиданное окончание вечера. Счастливое для неё. − Чего смотришь?! − Пытаюсь понять, что нашла в тебе. Провела пальчиком по границе бороды. − И как? Получается? − Нисколечко. Ни дать ни взять Квазимодо, да ещё и без зубов… Не первый раз дерешься? − А ты умеешь добиваться расположения мужчины − сначала мордобой, потом комплименты… Того и гляди растаю. − Ненавижу! Ударила ладонями в плечи. − Оно и видно! Кончаешь от одного моего имени, когда произносишь. Поднялся, поравнявшись с ней ростом. Был выше, но ее каблуки их уравнивали. Уже от этого оробела. − Отойди на пару шагов назад. − Зачем?! − Делай, что говорю! Послушно попятилась назад. − А теперь раздевайся! − Что?! − глаза округлились. − Разве не этого добивалась? Получишь, чего хотела. Раздевайся, говорю! В этом тебе помогать не буду. Ну же! Несмело под его требовательным взглядом стянула замысловатого фасона платье, оставшись в нижнем белье, белеющем в темноте ночи. Надеялась, что на этом его требования инициативы от нее закончатся. Нерешительно переминалась с ноги на ногу в ожидании. Еще более несмело улыбнулась, пытаясь вызвать у него то ли снисхождение, то ли симпатию. Безуспешно. − Чего остановилась? Продолжай! Застыла в нерешительности, потерла ладонями предплечья, пытаясь согреть себя, хотя понимала, что никакие теплые одеяла не уймут эту дрожь. − Нет, я не могу так! − в панике сдалась. − На нет и суда нет, нагулялись, поехали по домам. Пожал плечами, довольный исходом. − Нет! − Ты определись, наконец! − Хорошо! Вздохнула, как перед прыжком в воду, завела руки за спину и расстегнула бюстгальтер. Посмотрел. Во взгляде читалось откровенное презрение к увиденному. Не его размер? Захотелось задушить его этим же бюстгальтером. − Иии? Решительно дернула трусики вниз, переступила их. Вздохнула. Справилась. Его условия выполнены. Открыл заднюю дверь, легким кивком головы указал ей на сиденье. Легла, закрыла глаза в ожидании его. Дождалась, ощутив на себе тяжесть его тела. Уже от этого ликовала. − Расслабься! Облапал. Сильно, больно, но ей было наплевать. Важно было лишь то, что это он. Не пытался даже прикоснуться к ней губами, да и сам не раздевался. Потянулась к пуговицам на рубашке, хотела ощутить тепло его тела, хотела чувствовать его, но он почему-то сжал её плечи и тряханул. − Лежи и не дёргайся! − в ухо, громко и четко. Тон не терпел возражений. Повиновалась. − Гриша! Уткнулась носиком в шею, вдохнула запах его тела, отчего бросило в жар. Его руки скользнули по плечам, сжали талию, которую, казалось, можно было обхватить двумя ладонями. Переместились на грудь, сжали, ещё и ещё раз, будто пытался понять размер. Невольно прогнулась, задышала тяжело, часто. Руки прошлись по животику, выступающим тазовым костям, с лёгкостью приподняли и обхватили ягодицы. Сжали также как и грудь. − Даже ухватиться не за что, − с откровенной усмешкой. Пропустила мимо ушей язвительные слова. Сейчас безумно хотела его, а не его восхищения. − Ноги раздвинь! Снова повиновалась. Как смогла, сделала это, согнув одну ногу, прижала её к спинке сиденья, другую также согнув в колене, опустила на пол. Сама приподняла бедра, ощутила его руку внизу живота. − Неужто так хочется? − сказал в ухо, ощущая ее желание. − Да, − тихо простонала, когда начал ласкать. Его длинные кудрявые волосы падали на её лицо, сережка с черепом покачивалась в такт быстрым и резким движениям его руки. Удивилась сама себе, когда быстро кончила. Обхватила шею руками, судорожно прижалась к нему всем тельцем. − Люблю тебя… − прошептала, задев губами сережку. – Слышишь? Слышал, но оставался глух к ее словам. Потянулась, попыталась поцеловать, отстранился, грубо разжал тонкие руки, крепко оплетающие его плечи, и убрал от себя. − На этом все. Второго акта не будет. − Ты спятил?! Не хотела слушать, желала обнимать и целовать. − Ты чем-то недовольна? Кажется, кончила... И, кажется, до нее, наконец, дошла вся суть его подлой задумки. − Мерзавец! Села, забившись в угол машины, подтянула коленки к подбородку. Начал расстегивать рубаху, с надеждой искоса взглянула на него, перехватил её взгляд и от души рассмеялся. − Нет, это совсем не то, о чём ты думаешь. Стянул рубаху и кинул в нее. − На, прикройся! Хотела швырнуть ему обратно в бесстыжую рожу, но потом рассудила, что будет лучше прикрыться, перед тем, как выйти из машины и собрать свои собственные вещи. Даже в этом он ей не помощник. Отошел от машины подальше, выкурил пару сигарет, пока она приводила себя в порядок. Подошёл, стояла, облокотившись спиной о дверь машины, оглядел с головы до ног и понял, что с одеждой к ней вернулась и былая уверенность. С улыбкой протянула ему рубаху, попытался взять, но она тут же резко отдернула руку и спрятала её за спиной. Улыбка при этом стала ещё лучезарнее. Улыбнулся в ответ, приблизился, обнял, но лишь для того, чтобы заполучить свой предмет гардероба. Воспользовалась моментом, чтобы нежно погладить по обнаженной груди и прошептать на ухо с серьгой: − Подумай хорошенько… − Ты до сих пор не уяснила, что я не продаюсь? − в голосе ответная нежность. Отнял рубаху, тут же накинул и занялся пуговицами. − Продается всё, нужно лишь угадать с ценой. Посмотри на меня! Отвлекся от своего занятия и вскинул кудрявую голову. Вытянула руку перед собой, удерживая кончиками пальчиков связку ключей, которые покачивались из стороны в сторону, словно маятник гипнотизёра. − Одна эта ночь и она твоя. Легко кивнула головой на машину, стоящую позади неё. − Совсем спятила, баба! − Наверняка ты того не стоишь, − намеренно опустила взгляд на пах. − Но я могу себе это позволить. − Я не могу тебе этого позволить. Ты не в моём вкусе, увы! Повернулся и зашагал прочь. Ключи полетели в его спину.