***
— Сириус Орион Блэк, если ты сейчас же не спустишься к завтраку, я до скончания веков запру тебя в этом доме и заберу волшебную палочку, — истеричный голос Вальбурги, усиленный заклятием «Сонорус», неожиданно прогремел на весь дом, заставив Сириуса вздрогнуть и закатить глаза. Вздохнув, парень вышел из комнаты, намеренно громко хлопнув дверью, и медленно спустился к завтраку. В дверях столовой стояла его мать. Высокая, статная, с дикой яростью в глазах, она действительно внушала ужас всем, кому не посчастливилось застать женщину в гневе. Впрочем, Сириус испытывал к матери лишь неприязнь, граничащую с ненавистью. — Доброе утро, матушка, — гриффиндорец спокойно прошел в столовую, обойдя мать, и сел напротив брата, выглядевшего несколько напуганным. — Привет, Рег. Регулус молча кивнул, его тонкие губы тронула едва заметная улыбка. В глазах слизеринца плескалось осуждение, явно призванное наставить старшего брата «на путь истинный» и показать ему, что конфликт с матерью ни к чему не приведет. Сумев взять себя в руки, Вальбурга прошла во главу стола и неслышно опустилась на стул. Оглядев сыновей, женщина позвала домового эльфа — Кикимера — и приказала подать завтрак. — Отец сегодня не с нами? — равнодушно спросил Сириус, пытаясь нарушить давящую, словно звенящую от напряжения тишину. — Он не стал дожидаться тебя и ушел на работу, — холодно ответила Вальбурга. Завтрак проходил в полном молчании, слышался лишь редкий стук вилок о тарелки. Отставив тарелку, миссис Блэк сделала глоток крепкого черного чая и внезапно сказала: — Мы с отцом нашли для тебя прекрасную партию, Сириус. Юноша чуть не подавился. Откашлявшись, гриффиндорец недовольно глянул на мать, поначалу наивно подумав, что она шутила. Однако встретив серьезный взгляд Вальбурги и поняв, что она говорила совершенно серьезно, Сириус почувствовал закипающую в груди злобу. Они вздумали женить его?! — Прости, что, матушка? Кажется, я не расслышал. — Ты все услышал правильно, — в глазах женщины зажегся огонек превосходства и мрачного удовлетворения. — Через год тебе семнадцать, и мы с отцом считаем, что сейчас самое время задуматься о твоей женитьбе. — И кого вы выбрали? — Сириус сжал кулаки, из последних сил сдерживая рвущийся наружу гнев. — Кайен Розье. Блэка словно холодной водой окатили. Внезапно он почувствовал, что кислорода стало катастрофически мало, перед глазами потемнело. Но уже через секунду все прошло. Гриффиндорец молча воззрился на мать, словно пытаясь прочесть по ее лицу, что все сказанное — глупая, никчемная шутка. Ибо это не могло быть правдой. Только не с ним. И только не с Каей. Сириус перевел взгляд на Рега, словно надеясь, что сейчас тот рассмеется и заявит, что все это было шуткой, однако юноша хранил молчание, глаза его были полны печали, а губы сжались в тонкую полоску. Регулус знал, как много для Сириуса значила Кайен, и понимал недовольство брата и его нежелание верить в слова матери. — И ее родители уже согласились с нами. — Ложь, — тихо, со злобой произнес Сириус. — Что? — в голосе Вальбурги появились стальные нотки. — Ее родители ни за что не пошли бы на это. Они любят Каю. — Именно поэтому и согласились на брак, — Вальбурга склонила голову в жесте, который так ненавидел гриффиндорец. Таким образом мать словно унижала его, заставляя чувствовать себя несмышленым ребенком, которому все приходилось объяснять по миллиону раз. — Видишь ли, их семья переживает нелегкие времена. И мы решили… — Как благородно — спасти утопающих, — выплюнул Сириус и резко поднялся. Регулус шумно выдохнул, зная, что последует за этим. — Займи свое место, — четко и угрожающе проговорила миссис Блэк, но гриффиндорец, словно не слыша мать, молча вышел из столовой и отправился в свою комнату. Он думал над словами Вальбурги и никак не мог поверить в их правдивость. Но ведь этого не могло быть. Только не с ним, только не с его Каей.***
— Нам надо поговорить, chéri. Этьен никогда не нервничал. Он всегда, в любой ситуации умел сохранять спокойствие и чистый разум, не поддавался эмоциям и мыслил рационально, не позволяя чувствам затуманить рассудок. Его руки всегда были сложены в замок, в глазах читалась безусловная уверенность в своих словах и действиях, губы были плотно сжаты, а над переносицей пролегала небольшая складочка. Однако в тот день он был взволнован. Кайен не могла с точностью сказать, как она это определила, но что-то в поведении отца сильно насторожило ее. По спине девушки пробежал неприятный холодок, заставив Каю неловко обхватить плечи руками и опустить голову, словно в попытке скрыться от внимательного взгляда Этьена. — Что-то случилось, papa? — Лучше присядь. Розье почувствовала сковавший сердце страх, но тем не менее послушно устроилась в широком кресле, стоявшем напротив отцовского стола. — Боюсь, мы сейчас находимся в затруднительном положении, выйти из которого довольно-таки непросто. И пока единственным возможным решением, которое мы сумели найти, стала свадьба. Тебе придется выйти замуж за Сириуса Блэка, chéri. «Походка», — внезапно поняла Кая. Обычно ее отец спокойно сидел в своем кресле, а теперь нервно ходил из одного конца кабинета в другой, не останавливаясь на одном месте дольше пяти секунд и не задерживая взгляд ни на чем конкретном. Розье не сразу поняла, что сказал Этьен. Девушка так увлеклась собственными мыслями, что смысл последней фразы отца доходил до нее крайне медленно. Он хочет выдать ее замуж. Нет, даже не так: он хочет выдать ее замуж за ее лучшего друга. — Но я не могу… — Я понимаю, что это непросто, mon amour, но у нас нет иного выбора. Родители Сириуса богаты и влиятельны, и они согласились помочь нам, если я пообещаю их сыну твою руку. — Но… ты не говорил, что что-то не так. — Не хотел тебя волновать, Кайен. — И когда?.. — Как только тебе исполнится семнадцать. Мысли девушки беспорядочно сменяли друг друга, создавая невообразимый хаос в ее голове. Волшебница ни на чем не могла сосредоточиться, отчего у нее начинала болеть голова. Лишь одно Розье знала точно: в той, прошлой жизни, ничего подобного с ней не происходило. До конца своих дней Этьен и Мишель прожили в роскоши и богатстве, ни в чем не нуждаясь, и оставили своей единственной дочери достойное наследство, и ни к какому браку Кайен никогда не принуждали. «Что же такое с этим временем? Я не могла, решительно не могла ничего изменить!» — С тобой все хорошо? Может, воды? В глазах отца девушка прочла беспокойство. Через силу улыбнувшись, Кая покачала головой и едва слышно произнесла: — Все хорошо, papa, не волнуйся, — и покинула кабинет Этьена, аккуратно закрыв за собой дверь. Девушка чувствовала острую необходимость подышать свежим воздухом и, естественно, сообщить столь «прекрасную» новость Сириусу.