***
— Ты видела? — недовольно спросил мальчишка, выйдя из комнаты и заметив у двери в нее девочку, по щекам которой текли слезы. Кайен плакала бесшумно, испуганная, что ее увидит и без того злая Вальбурга, и шокированная тем, что только что увидела. Розье кивнула и подняла полные страха глаза на Сириуса. Блэк неожиданно улыбнулся и, протянув раскрытую ладонь, сказал: — Идем. Розье вложила ладошку в протянутую руку и вслед за гриффиндорцем поднялась на чердак. Сириус аккуратно закрыл дверь, удостоверившись, что к ним никто не войдет, и, широко улыбнувшись, развел руками, словно говоря: «Вот, смотри, здесь я обитаю». Кайен осматривала широкую комнату, в конце которой располагалось высокое окно: в ней было множество различных магических вещей, явно принадлежавших Сириусу: маленькая летающая метла, множество колдографий, различные сладости, разбросанные на старом деревянном столе, игрушечный маховик времени, волшебная палочка, наверняка принадлежавшая самому Сириусу, и множество других предметов. — Что это? — тихо спросила Розье, обернувшись к Блэку. Мальчик неопределенно повел плечами, а затем все же ответил: — Здесь я прячусь. От нее. Кайен понимающе кивнула. — Мне не больно, — неожиданно сказал Сириус, заставив девочку недоверчиво уставиться на него. Розье решила, что он говорит так, чтобы ее успокоить, но не подала виду и кивнула. — Хочешь шоколадную лягушку? — Давай, — Кайен улыбнулась и приняла из рук гриффиндорца угощение. — А твоя мама знает про этот чердак? — Конечно, — посмеявшись, ответил мальчик. — Только считает это все глупостью. Грозится выбросить это все, естественно, но я так легко ей не сдамся, пусть Рега воспитывает. А где твои родители? — решив сменить тему, спросил Блэк. — Они во Франции, отцу по работе туда надо, а меня с собой не взяли, потому что мне там «будет скучно». — Ну, да, лучше оставить тебя моей матушке, — с почти горькой усмешкой отозвался мальчишка. — Больше не с кем, — пожав плечами, сказала Кайен. — Бабушка умерла два года назад, а дядя с семьей уехал на лето куда-то… в Испанию, кажется… — Ясно, — Сириус кивнул и вдруг неприязненно скривился, съев драже «Берти Боттс» со вкусом ушной серы. Розье рассмеялась, увидев выражение лица Блэка, и в отместку за насмешку мальчик бросил в нее одной из подушек, лежавших на полу. Волшебница вскрикнула и, весело улыбнувшись, подняла другую и бросила в Сириуса. Битва подушками, сопровождавшаяся веселым детским смехом и редкими недовольными вскриками, продолжалась довольно долго, пока внезапно не раздался хлопок и на чердаке не появился домовой эльф Блэков — Кикимер, — возвестивший друзей о том, что их уже ждут за ужином. — Признаться, Розье, не думал, что с тобой может быть так весело, — насмешливо произнес Сириус, когда они спускались в столовую. — Что, не ожидал, что не все когтевранцы такие, как ты думаешь, да, Блэк? — в тон ему ответила Кайен и широко улыбнулась. Гриффиндорец шутливо склонил голову и изобразил, как снимает воображаемую шляпу, на что девочка ответила легким реверансом. Они вошли в столовую дома на площади Гриммо с четким осознанием того, что они многого друг о друге не знают и что это не помешает им стать друзьями… или хотя бы попытаться.***
Вечер был в самом разгаре: представители различных чистокровных семей собрались в прекрасном доме Блэков и вели непринужденную беседу. Говорили обо всем: от политики до новых веяний в моде. Кайен стояла рядом с матерью, натянуто улыбалась говорившей что-то Друэлле Блэк и откровенно скучала, с трудом сдерживая желание поминутно зевать. — Извините, — рядом с ними неожиданно возник Сириус, одетый в строгий черный костюм, на фоне которого выделялся ярко-красный, цвета гриффиндорского флага галстук, наверняка призванный бесить Вальбургу, — могу я украсть Кайен на танец? — Мишель кивнула, лукаво улыбнувшись, и вернулась к разговору с Друэллой. Волшебники вышли в середину зала, туда, где уже танцевали некоторые пары. Сириус положил руку на талию Кайен и легким и уверенным движением притянул девушку к себе. Розье вдруг подумала, что, не знай она Блэка так хорошо, наверняка бы влюбилась в него. Гриффиндорец увлек когтевранку в медленный танец. Волшебница не могла оторвать взгляда от лица юноши, старалась найти в нем хоть что-то, что дало бы ей понять, что она спит, или бредит, или умерла, или что угодно еще, но нет: перед собой она видела лишь старого (точнее — до ужаса молодого) доброго Сириуса с озорными, блестящими неугасимой энергией глазами и обаятельной насмешливой улыбкой, способной растопить сердца десятков учениц Хогвартса. Они медленно кружились в такт музыке, пока Блэк вдруг не спросил: — Что такого ты нашла на моем лице, Кая? — Прости, просто… кажется, сто лет тебя не видела. — Что, Розье, соскучилась по лучшему парню в твоей жизни? — Сириус поиграл бровями и тихо рассмеялся. Кайен растянула губы в подобие улыбки, но ничего не ответила, что, казалось, несколько обеспокоило гриффиндорца: — Да что с тобой? Ты как сама не своя. Что-то случилось? — Нет-нет, все нормально, — девушка постаралась как можно более естественно улыбнуться и непринужденно спросила: — Как лето проходит? — Как всегда: ссорюсь с матушкой, действую ей на нервы, слушаю, какой я отвратительный сын и как я позорю благородное семейство Блэков… все как обычно. А твое? — Нормально, — коротко ответила Розье, а потом добавила: — Кроме дома, нигде и не бываю. — Мы с ребятами на выходных собираемся встретиться в Косом Переулке, чтобы купить все к школе, не хочешь с нами? — Хочу, — наверное, слишком быстро ответила Кайен, чем вызвала лающий смех Сириуса. Закончив танцевать, они отошли из центра залы, дав парам возможность свободно кружиться. Блэк рассказывал про каникулы, надежды на веселье в новом учебном году, делился некоторыми идеями для розыгрышей и, конечно, рассуждал о СОВ. Внезапно парень прервался, и, посмотрев поверх головы Кайен, усмехнулся, и сказал: — Смотри-ка, моя сестрица с муженьком тоже здесь. Розье обернулась и сразу поняла, о ком говорил Сириус: сверкая обаятельной улыбкой, в дорогом черном костюме и с совершенно ненужной, но придающей строгости тростью в руках, напротив Вальбурги Блэк стоял Люциус Малфой, бережно державший за руку свою жену Нарциссу (свадьба прошла, насколько помнила Кайен, в прошлом месяце). В прошлом мисс Блэк, а сейчас миссис Малфой, Нарцисса выглядела восхитительно: светлые волосы были завиты и изящными локонами спадали ей на спину и плечи, легкое платье небесно-голубого цвета подчеркивало цвет глаз и облегало красивую фигуру. Волшебница едва заметно улыбалась, заинтересованно поглядывая на Вальбургу из-под полуопущенных ресниц и вписывалась в аристократическое общество так гармонично, что несколько секунд Кайен завидовала ей… пока вновь не услышала голос Сириуса, раздавшийся над самым ухом и заставивший Розье вздрогнуть: — Она ведь ненавидит этого змееныша, а вынуждена делать вид, что пылает к нему «страстною любовью». Разве не отвратительно? — Откуда ты знаешь, что она не любит его? — Цисси всегда говорила, что лучше поцеловать жабу, чем Малфоя, не думаю, что за этот месяц она изменила свое мнение, — Кайен повернула голову и увидела застывшее в глазах Сириуса отвращение. Губы Блэка скривились в усмешке, выражавшей горечь за сестру, которую он любил, хоть и не признавался в этом даже самому себе. — Знаешь, Сириус, мне жарко… не хочешь прогуляться? — гриффиндорец, услышав слова подруги, оторвал полный неприязни взгляд от четы Малфоев и, ни слова ни говоря, двинулся к выходу в сад. Вздохнув, Кайен последовала за ним, аккуратно придерживая длинные юбки платья, чтобы не упасть. Розье вышла в огромный сад, усеянный тропинками, выложенными светлым камнем. Кайен, следуя за Сириусом, шла по одной из тропинок, с удовольствием вдыхая чудесный аромат сотен тысяч цветов, украшавших сад, и любуясь самыми разнообразными деревьями и растениями. Блэк шел молча, быстро, недовольно пинал попадавшиеся ему под ноги камни и, казалось, изредка проклинал весь мир. Когтевранка также шла, не издавая ни звука, понимая состояние друга и думая о своем. Насколько Кая, как ее звал только Сириус, помнила, в прошлый раз этот прием окончился довольно быстро, потому что ее мать поссорилась с Вальбургой и они просто ушли: не была танца с гриффиндорцем, не было прогулки по саду, не было ослепительной улыбки Люциуса Малфоя и наигранной заинтересованности его жены, не было произошедшего разговора с Блэком… Неужели за пару часов нахождения в этом новом времени Кайен умудрилась что-то изменить? Девушка мысленно воспроизвела все произошедшие за сегодня события и поняла, что не сделала ничего необычного, ничего, что могло бы повлиять на ход истории, но что-то все-таки случилось… Розье настолько глубоко ушла в себя, что не заметила, когда Сириус остановился, и врезалась в его спину. Помянув панталоны Мерлина, Кайен быстро извинилась и отошла на несколько шагов. Подняв голову, она посмотрела на Блэка, который, едва заметно улыбаясь, наблюдал за ней. Волшебница вдруг подумала, что он всегда был таким: человеком настроения. Сириус целиком и полностью зависел от своих эмоций, которые сменяли друг друга с поразительной скоростью: в одну секунду он мог грустить, а уже в следующую — веселиться и радоваться жизни. Только во время войны все неожиданно изменилось: на красивом лице все реже появлялась улыбка, а в глазах появился какой-то странный, почти безумный огонек, невероятно сильно пугавший Кайен. — Эй, красавица, о чем мечтаешь? — проведя рукой у нее перед глазами, спросил Блэк. Розье пожала плечами и, усмехнувшись, ответила: — Уж точно не о тебе. — А зря. Многие в Хогвартсе мечтали бы оказаться на твоем месте: ты, я, пустой сад, и никто не сможет нам помешать. — Не смог бы, — мягко поправила девушка. — Мечтать не вредно, Блэк. — Скучная ты, Кая, — притворно вздохнув, сказал парень и рассмеялся. — Зато твоего веселья на нас двоих с лихвой хватит, — широко улыбнувшись, ответила девушка. Они молча шли по саду какое-то время, каждый думая о своем. Кайен рассматривала цветы, восхищалась их красотой и думала о том, как странно устроен волшебный мир: еще вчера она в одиночестве пила огневиски в своей квартире, оплакивая погибшего от руки Волан-де-Морта Джеймса, а сегодня ей вновь пятнадцать и она идет под руку с Сириусом Блэком, таким юным, веселым и беззаботным, что сердце сводит от горечи…