Идеальный роман

      Самолёт прилетел в аэропорт Пулково, и теперь мы направлялись вместе со всеми пассажирами в зону прилёта.       Интересно получается, почему у трапа нас не встретили на личном автомобиле? Ведь Егор Дмитриевич не последняя фигура в компании, и мне казалось, что его должны встречать чуть ли не с красной дорожкой, расстеленной перед самолётом.       Но, видимо, это было лишь моё воображение, и таких почестей он не заслужил. Мы только тихо проследовали со всей толпой по стеклянному рукаву, который заменил в новейших аэровокзалах тот самый трап на колесиках, вы могли его видеть в фильмах и заворожённо наблюдать как люди, словно спускаясь с небес на землю, сходили по длинной череде ступеней.       Санкт-Петербург встретил нас сырой промозглой погодой, которая словно просачивалась сквозь поры одежды и окутывала своей неприятной мокротой всё тело. Я, поёжившись, стояла у вокзала в ожидании очередного такси, оно должно было доставить нас в город.       Те несколько фраз брошенные моим новым боссом и бывшим любовником в одном лице, не давали полной картины, какова теперь будет моя новая жизнь. Но единственное, что я для себя решила, наши отношения так и останутся начальник и подчинённый. И ни о каких остальных отношениях речи быть не должно. Определив между нами эти грани, я немного успокоилась и теперь старалась укутаться в лёгкую ветровку, которая была единственным теплом, согревавшим меня.       Жёлтое такси плавно подъехало к нам. Егор стоял справа, придерживая за выдвинутую ручку чемодан. Таксист, пожилой мужчина, вылез из авто и неспешным шагом обошёл автомобиль, чтобы открыть багажник. Я, тем временем, распахнула заднюю дверь и села на сиденье. В машине была тёплая, комфортная температура, от которой мои зубы ещё больше застучали.       — Социалистическая. Четырнадцать…       Таксист лишь кивнул присевшему на переднее сиденье Егору Дмитриевичу.       Пейзажи, мелькавшие за окном, полностью захватили моё внимание. Поэтому, когда перед моими глазами в воздухе провели рукой, возвращая из грёз, я, словно очнувшись, вдохнула полной грудью.       — Что?       — Где вы витаете? Я пытаюсь сказать, что сейчас еду на презентацию, а вас отвезут в гостиницу. Дальнейшее место вашего проживания будет мной рассмотрено в ближайшее время, — Я даже не успела ничего ответить, как за меня это сделал он. — Мой помощник должен быть всегда рядом.       Я понимала правоту его слов, ведь соглашаясь, знала, что буду в полном его распоряжении. И надеюсь, что жить буду намного дальше, чем рисует моё внутреннее желание. А именно оно подталкивает в его горячие объятия, чтобы я могла каждую секунду наслаждаться этим человеком. Видимо, моё тело желает того же. Отчего я чувствую, как начинают гореть щёки.       Машина притормозила возле семиэтажного здания. Егор Дмитриевич отдал тысячерублёвую купюру и, посмотрев на меня, улыбнувшись, покинул такси.       «Овентал Хистори» остался позади, а впереди такой серый, дождливый, холодный, но всё равно чарующий город, со своими невероятными мостами и неповторимыми ограждениями вдоль Невы.       Отель «Азимут». Совершенно обычное с виду здание, внутри просто поражает ваше воображение. Огромный холл с возвышающимися по периметру мраморными колоннами, увенчанными в самом верху лепниной, окрашенной золотой краской. В центре висела громоздкая люстра, состоящая, как казалось, из тысячи хрусталиков, открывая в разные стороны миллиарды радужных светлячков. Широкая лестница вдоль округлой стены поднималась и была огорожена коваными перилами. Словно диковинные розы в переплетённых ветвях, огромные железные цветы просто кричали о таланте мастера, выковавшего их. На стенах, в позолоченных рамах висели огромные картины, создавая впечатление величия этого места.       Посетителей было совсем немного. Несколько человек сейчас шли мимо меня к лестнице. Два портье катили тележку с чемоданами и, завернув за одну из колонн, подошли к грузовому лифту. Две дамы преклонного возраста, мило беседуя, качнули в приветствии кудрявыми париками, расположившимся за стойкой двум молодым парням, вызывая у тех на лице мину уважения и умиления. Рядом с ресепшен стояла немолодая парочка и дедушка с тростью.       Я почувствовала себя слишком неуверенно среди всех этих людей, среди данной бутафории и помпезности. Не знаю, может мой возраст смущал меня саму. Но чувства комфорта среди людей преклонных лет я не ощущала. Может, я ошиблась и попала не в то место и не в то время.       Но моё присутствие было замечено, одним из администраторов. Рыжеволосый парень в больших чёрных очках мило улыбнулся, привлекая моё внимание к себе.       — Могу вам чем-нибудь помочь?       Я показала пальцем на себя и лишь губами спросила: «вы мне?»       — Да, да. Проходите ближе.       Сделала несколько шагов вперёд и, положив руки на высокую стойку, тихо спросила:       — Мне должны были забронировать номер.       — Скажите фамилию.       — Мою? Веснина Мирослава Сергеевна, — парень пробежался глазами по спискам, затем отрицательно мотнул головой.       — Извините, но нет такой фамилии, — он, сожалея, посмотрел на меня. — И номеров сейчас нет свободных. У нас проходит Международная Конференция архитектуры и градостроительства, поэтому все гостиницы переполнены.       — Ничего не понимаю. Мой босс отправил сюда, обнадёжив в том, что буду проживать рядом с ним. — Мне так хотелось топнуть ногой в негодовании. Но я сдержала этот юношеский порыв.       — Фамилия вашего босса? — озорной блеск в глазах администратора. Смотрю на бейдж — «Потапов Юрий».       — Егор Дмитриевич Драгалевский.       Парень пробежался взглядом по спискам и, довольно улыбаясь, утвердительно покачал головой.       — Триста четырнадцатый, двухместный, зарезервирован на имя Драгалевского Егора Дмитриевича.       Почему один номер? А где мне прикажете находиться? Не думаю, что вопрос с моим жильём решится именно сегодня, ведь уже полдень, а время слишком быстротечно, чтобы мы могли успеть всё решить.       Парень заметил моё смущение и неуверенность.       — Вы можете посидеть в фойе на удобном диванчике, — его правая рука указывала в противоположную сторону от лифта, где стояли в больших кадках две высокие пальмы. — Может освободиться какой-нибудь номер или дождётесь своего Егора Дмитриевича.       — Я так и сделаю.       Беру сумку и, пройдя всё фойе, устремляюсь в зону ожидания и раздумий. А уж подумать мне есть о чём. Хотя всё тело просило отдыха и расслабляющей ванны. И мой гнев начинал закипать внутри. Но самое парадоксальное, что я злилась не на своего нынешнего босса, а на себя. Быть такой безответственной и бросится в неизвестность, при этом не взяв с собой карту рифов, могла только я.       Вечер накатывался тихими усталыми волнами, расслабляя, затем раздражая. Я уже третий час сидела в зоне ожидания, где мне любезно подали чашку кофе и несколько прошлогодних светских журналов. И теперь я идеально вписывалась в этот гламурный припудренный стариной интерьер.       Егор Дмитриевич появился в здании отеля аккурат в шесть часов вечера. Тогда, когда серость осеннего вечера поглотила солнечный свет.       Мои нервозные перелистывания бесполезных журналов не несли никакой информации, а лишь разбавляли старыми сплетнями разговоры тех самых перечниц, которых я видела когда пришла сюда. И это привлекло его взгляд. Он, не задерживаясь у стойки администратора, приблизился ко мне. На его лице играла раздражающая улыбка. И я поняла по его взгляду, что он знает причину моего «радостного» состояния.       — Вижу вы уже обустроились. Могу предложить поужинать со мной, но боюсь ваши вещи не на кого оставить, — он сделал ударение на обращение ко мне.       Я со всей силы запустила в него гламурным журналом. В полёте его страницы раскрылись в том самом месте, где Ким Кардашьян, выпятив пятую точку, грациозно позировала в облегающем латексе, выставив напоказ свои округлости.       Он успел увернуться, но всё равно журнал задел его ухо. Сейчас Егор Дмитриевич стоял и смотрел на меня веселящимся взглядом, силясь сдержать в себе смех. Потом, видимо, заметив, что мы стали центром всеобщего внимания, подхватил мою сумку и пошёл по направлению к лифту. Я же даже не пыталась сдвинуться с места.       Он обернулся, уже стоя у лифта, и от его взгляда у меня мурашки разбежались в разные направления, заставляя, сжавшись и пересилив свой гнев, проследовать за ним.       Лифт поднимал нас на четвёртый этаж, где и располагался номер Егора Дмитриевича. Он провёл электронным ключом по пазу считывающего устройства. Красный огонёк загорелся зелёным светом. Егор Дмитриевич снова взял за ручку мой чемодан и, закатив его внутрь, обернулся. Я так и стояла у входа, сминая переплетённые пальцы рук.       — Мира, я чертовски устал, хочу принять душ и поесть. Ты же ведёшь себя как глупый ребёнок.       Я сделала несколько шагов вовнутрь и, прикрыв дверь, дала волю гневу обрушиться всей своей мощью на этого наглеца.       — Значит он устал, а я типа проспала тут на мягкой постели, а теперь веду себя как стерва, — сделала пальцами кавычки. — Уж поверь мне, я не горела огромным желанием ехать с тобой, тем более сидеть в этом дышащим стариной и нафталином фойе в ожидании, когда мне разрешат хотя бы оставить свои вещи. Но нет. Ты забыл об этом. Ты просто не подумал обо мне, — я наклонила набок голову и мои волосы мягким каскадом покрыли правую руку, заставляя жадным взглядом смотреть на меня. — Я тоже хочу принять душ! Хочу есть! Хочу спать!       Неужели сейчас истерика охватит мои растрёпанные нервишки. Нет. Я не должна показывать слабости перед этим человеком. Это слишком личное, глубокое.       — Пошли вместе, — пожав плечами, сказал он. И его пиджак полетел на стоящий рядом кожаный диван.       Вот так просто без прелюдий, без вопросов, он приглашал меня с собой, при том, что никогда в жизни не переступлю эту черту. И он об этом знал, ну может быть догадывался.       — Где мой номер? — зашипела я в раздражение.       — Вот. Это наш номер.       Мысли плавно собирались по своим местам и до меня стало медленно доходить, что жить придётся вместе с ним. Это было последней каплей. Выхватив из его рук полотенце, которое он держал, готовый идти в душ. Я стремительно направилась к приоткрытой двери. И словно боясь, что не успею закрыть перед его носом двери, с силой хлопнула ими. Тут же задвинула щеколду и осталась в полуосвещённом помещении. И оперившись лбом в прохладную поверхность дерева, я, затаив дыхание, ждала, что сейчас донесётся требовательный стук.       Но прошло три минуты, ни единого звука так и не послышалось за дверью. Словно в номере я находилась одна. Тогда, думаю, он подождёт своей очереди, чтобы насладиться приятной теплотой стекающих по обнажённому телу струй воды. Поворачиваюсь и замираю.       Передо мной стояла большая кровать. Огромное окно, напротив встроенный шкаф и всё это было из белого дуба. Сделав несколько шагов внутрь, я застыла, рассматривая инкрустированный золотом туалетный столик с большим зеркалом и мягким пуфиком, приставленным к нему. На стенах красовались бордовые обои с золотым орнаментом, делая эту спальню чрезмерно чопорной, слишком дорогой.       От обиды я присела на край кровати и дала волю слезам. Загнать себя в такой угол могла только я сама, при этом Егор лишь соблазнительно намекнул, что он совершенно не против моего присутствия.