Идеальный роман

      Пятый этаж всего несколько метров, и я выдыхаю весь воздух, дабы потом вздохнуть с лёгкостью. Плотно прикрывая сейчас собой двери, смотрю на изумлённого Дениса, улыбка которого озарилась счастливым светом. Делаю вид, что за последние двадцать четыре часа ничего не произошло, и шествую на своё место, парень тут же присаживается на край моего рабочего стола. И, вопросительно приподняв левую бровь, с интересом ждёт моих действий.       Я спокойно достала папку из ящика шкафа и, словно вокруг никого, сделала вид, что вчитываюсь в знакомые слова, которые попадались при беглом чтении документа. Но коллега, жаждущий подробностей о моём «скоропостижном увольнении» в недоумении так и сидел в ожидании хоть какой-нибудь реакции.       Не выдержав, я подняла на него глаза.       — Что?       — Ничего, — он сложил перед собой руки, но пятую точку так и не оторвал от полированной поверхности, жаль я клея туда не налила, чтобы любопытство осталось серой тряпкой его наглаженных штанов.       — Денис, мне надо работать, — хотя в моих планах на сегодня это был самый последний пункт. Именно сейчас мне хотелось побыть одной. Но видимо, моя мечта в данный момент была недосягаемой.       — Помниться, ты вчера уволилась, — опять его улыбка и сарказм, заставили меня фыркнуть в ответ.       — Не переживай, я написала сегодня заявление, так что последний день, надо провести по максимуму плодотворно и закончить все свои дела, — встаю с кресла и подхожу к окну, потом поворачиваюсь, — жаль только терять друга и коллегу в одном лице.       — Может расскажешь, что произошло на заседании? Ведь есть же причина твоего поспешного решения, я никогда не поверю, что Егор Горыныч мог сразу же сжевать тебя со всеми внутренностями, — я улыбнулась кличке предмета моих нынешних неприятностей.       — Ты же сам говорил, что он демон в человеческом обличие, — хотя я и сама это знаю.       — Это да, но все же Егор Дмитриевич не настолько бездумен, увольнять хороших работников.       — Может это и верно, но меня он не знает.       Денис все же встал с края стола и двигаясь к своему, ответил:       — Как личность может быть и не знает! А вот о твоём профессионализме он наслышан.       — В смысле? — смотрю на Дениса с полуоткрытым ртом.       — Ещё накануне он ужинал с Павлом Андреевичем и тот рассказал о твоих талантах, да и Эдуард Аристархович, не остался в стороне. Вот поэтому ему хотелось лично познакомиться с прозорливым адвокатом, который, даже не погружаясь в документы, нашёл главные ошибки в договорах.       — Это же лежало на самой поверхности, поэтому трудно не заметить.       — Согласен, но при условии, что ты знаешь все нюансы, связанные со строительством, — Денис сидел в своём кресле и крутили ручку между пальцами, а потом словно указкой показал на меня. — А ты через двадцать четыре часа выдала все несостыковки, которые остальные искали бы не меньше недели.       Двери распахнулись, впуская взлохмаченную Миланочку, которая положила увесистую папку на стол Дениса. Тот тут же стал листать вложенные в неё документа, а потом девушка в испуге посмотрела на меня и добавила:       — Мирослава Сергеевна, вас вызывал генеральный. Через десять минут начнётся заседание. Поэтому вам следует присоединиться к присутствующим.       И девушка покинула наш кабинет так же быстро, как и появилась. Я вздохнула, привлекая внимание Дениса, который сочувственно посмотрел на меня, понимая, как же не хочется идти туда. Но выбор у меня был невелик: либо идти и смотреть на этого насыщенного индюка, который только час назад преследовал меня на машине, либо уйти, собрать вещи из квартиры Миши и навсегда забыть этого человека. Но почему-то все сводилось к одному лицу, и думаю лучше не будить спрятанного под толстой кожей зверя, а спокойно дождаться его убытия из Москвы, причём этот момент случится намного быстрее, чем я могла предположить.       В кабинете с прекрасным видом на город сквозь смотровое окно за длинным столом сидело всего пять человек, которые негромко обсуждали проект «Азимут», потому как при моём появлении все разом замолчали, а потом, поняв что я из их команды, продолжили обсуждение.       Эдуард Аристархович был на прежнем месте и напротив него наклонив голову над бумагами, сидел Павел Андреевич. Сейчас на его носу красовались очки в тонкой золотистой оправе, добавляя к его и без того интеллигентному виду ещё и мудрого лоска. Арман Дмитриевич сидел рядом с моим боссом. А неподалёку с нестираемым удовольствием на наглой физиономии сидел Виталик.       Ещё за столом немного дальше всех присутствующих находился парень с рыжими вьющимися волосами. Он, не отрываясь, смотрел на стол и что-то методично бурчал себе под нос. Словно он был здесь один и окружающий мир совершенно не волновал его. Очки в чёрной оправе были сдвинуты на кончик носа, что вызвало усиленную улыбку и воспоминания. Этот молодой человек напомнил меня, когда тяга к учёбе не покидала ни на минуту.       Я замешкалась при входе, стараясь продумать место моей дислокации на это спонтанное заседание, потому как пребывать под пристальным взглядом Егора Дмитриевича, сегодня мне абсолютно не хотелось. Но и надменность моего бывшего, вызывала у меня отвращение. Уж лучше я буду взирать на нового члена команды, который совершенно безразличен ко всему что окружало его.       Я тут же последовала на забронированное моим взглядом место, вызывая недоумение на лице Виталика, улыбку у Эдуарда Аристарховича и заинтересованность изумрудного взгляда этого рыжего чуда.       Егор Дмитриевич не заставил себя долго ждать и появился в кабинете через несколько минут в сопровождении высокого брюнета. Он осмотрел всех и, заметив меня, опустил недовольный взгляд, затем расстегнув пуговицу на пиджаке, присел во главе стола мотнув головой в приветствии.       — Очень рад видеть всех. Нам надо обсудить несколько пунктов по нашему проекту «Азимут», поэтому не буду долго рассказывать, вы все в курсе не состыковок по пятому пункту. И мне бы хотелось услышать ваши доводы Арман Владимирович, а также аргументы, за которые вы так уверенно держитесь.       Я отрешённо смотрела на пустой лист бумаги, который лежал передо мной. Чистый прямоугольник, на котором существует невидимая жизнь, и неважно в цифрах или, буквах. А может, в рисунке она отразится на этой небольшой поверхности, но каждому такому листу бумаги предназначена своя судьба. И если я сейчас просто сомну этот лист, вымещая всю свою боль и негодование, то даже комок этой белой бумаги, будет отражением чьих-то эмоций, в данном случае моих.       Сквозь эти мысли прорывается моё имя, и я пытаюсь понять, кому понадобилась. Сосредоточенно смотрю на мужчину, который сидит по самому центру и пытаясь привлечь внимание, стучит ручкой по столу.       — Мира Сергеевна, вернитесь к нам, пожалуйста, — стальные нотки в голосе. Егор Дмитриевич, не отрываясь, смотрел на меня.       — А я и не покидала вас, — смотрю на рыжика. Его щёки слегка залил румянец. Парень опустил взгляд и я обратила внимание на лежащий перед ним листок. Необычайно красивый пейзаж, нарисованный шариковой ручкой, а в центре этого великолепия красовалось прекрасное здание, которое гармонично смотрелось с нарисованной природой.       — Тогда мы слушаем вас, — меня отвлекли от созерцания прекрасного. Самое интересное неужели он нарисовал это, за то время, что находился здесь.       — Все свои исправления я уже указала, конечно, ещё можно поправить десятый пункт. Но рассматривая документ в целом могу сказать: если бы потенциальный заказчик уже сейчас увидел недоработки, то мог предъявить компании застройщика многомиллионный иск. При этом он выиграл дело, даже не утруждаясь в доказательствах.       Замечаю на себе пронизывающий взгляд, человека который был недоволен моей прозорливостью. Странно, может, Арман Владимирович, преследовал какие-то свои цели, а я так нагло обломала. Но почему никто из присутствующих не выказывает подозрений в его адрес. Что-то тут не то. А может, здесь все знали о продажном пункте, который мог уничтожить всю компанию. Неужели я разворошила змеиное гнездо, даже не задумываясь, под кого копаю.       Меня передёрнуло. Я оглядела присутствующих. Невозмутимые лица. Егор Дмитриевич опять что-то записывал на листе. Эдуард Аристархович, спокойно сидел и не отрывая от меня взгляда, продолжал слушать, даже Виталик был счастлив. Его нестираемая улыбка и светившиеся глаза были красноречивее несказанных слов.       — Если исправить пятый пункт, а доработки я прилагала к документам, то договор можно спокойно пускать в дело. Надеюсь, концепции и задумки фирмы от этих поправок не понесут внушительного ущерба. Скажу больше теперь можно быть уверенными, что даже при малейшей задержке сроков, претензии будут беспочвенными.       — То есть вы даёте полные гарантии, что фирма в этом случае не понесёт излишних расходов.       Егор Дмитриевич теперь смотрит на меня. Его взгляд, заинтересованный, и как мне показалось, в нём промелькнула гордость. Занятно, с чем это связано или с кем? Он гордится мной или собой?       — Не думаю, что любой юрист даст вам однозначный ответ. Я считаю, что поправки верны и вы можете быть абсолютно спокойны.       — Сомнительные аргументы, но мы все же рискнём и подпишем договор. Кстати, это произойдёт в понедельник, поэтому надо подготовить все к этому моменту. Вадим Константинович, вы принесли что я просил?       Рыжик поднимает взгляд и мотает головой, затем берёт лист бумаги, на котором нарисовано прекрасное здание и оно утопает в зелени окружающего его парка. Он передаёт этот лист близстоящим, а те, в свою очередь, отдают его сидящему во главе стола.       — Это эскиз, — голос парня тихий, тонкий. Если не видеть кому он принадлежит, то, скорее всего, можно было бы предположить, что это скромная девушка, которая боится произнести хоть слово.       — Хм, хорош, но, а где же макет? — парень сначала сжался в испуге, потом передёрнул плечами, чтобы расслабиться, а затем, подняв гордо голову, ответил:       — Смял!       — Что? — Егор Дмитриевич смотрел на него, пронизывающий взглядом, некоторые зажав рот, пытались удержать смех. Я, замечая, что руки парня трясутся, а лицо стало бледным и он вот-вот может упасть в обморок, сразу поднялась и обойдя ближайшей стороной стол приободрив, посадила его на стул.       — Макет будет сделан, до понедельника, — пальцами сжимаю плечо рыжика. Он напрягается, — если это не так срочно, то мы, надеюсь, договорились, — и теперь смотрю на парня, а его изумрудные глаза светятся благодарностью и неизмеримым счастьем. Слегка хлопаю его по плечу.       — Вы мне будете нужны сегодня, да и завтра тоже, — «мой неудачный флирт одного дня», заставляет меня зло взглянуть в его сторону. По его сжатым губам понимаю, что он также недоволен, и, видимо, это больше относится к парню. Я же, проявив заботу, оставила ему шанс, не потерять своё место в фирме.