Полетай со мной

      Владимир, посмеиваясь, наблюдал, как стайка девушек и дам постарше в шикарных вечерних нарядах сгрудились в тесную кучку, чем весьма напомнили футбольную команду в ожидании пенальти. О да, поймать букет невесты - это, пожалуй, даже круче, чем забить решающий мяч. Лизка, невероятная красавица, призывно помахивала букетом в воздухе, словно дразнясь. Рядом с ней, улыбаясь, стоял новоиспеченный муж.       - Мне кажется, букет поймает Наташа, - услышал Корф голос Анны и удивленно повернулся, глядя на свою любимую.       - А ты почему не там? – спросил он, кивнув в сторону страждущих выйти замуж.       - Я в это не верю, - улыбнулась Анна. – Мне оно как-то не сильно надо.       - Замуж не хочешь? – усмехнулся Владимир.       - Вряд ли Лизин букет этому как-то действительно поможет, - пожала плечами девушка. – И глазомер у меня кривой…       - Ах, вот в чем дело! – рассмеялся молодой человек. Обняв Анну за плечи, Корф развернул ее в сторону остальных девушек и стал мягко подталкивать вперед. – От твоего глазомера, дорогая, ничего не зависит. А вот Лизка в детстве шикарно била в ворота, так что, думаю, она и на этот раз не промахнется.       - Что ты имеешь… - начала было Анна, и в этот момент произошло сразу несколько вещей. Невеста, стоя спиной к подругам, от души замахнулась и бросила букет. Вожделенный предмет, описав приличных размеров дугу, пролетел над головами ошарашенных гостей и угодил прямиком в руки Анны. Разочарованное «ах!» десяти менее удачливых дам слилось с дружными аплодисментами и веселым смехом. Лиза с довольным видом скрестила руки на груди, наблюдая за удивленной сводной сестрой и своим лучшим другом. Пожалуй, после них с Мишей Володя и Аня стали самой красивой парой на сегодняшнем вечере. Он – в дорогом светло-сером костюме, а она – в том самом великолепном синем платье, с тугими локонами белокурых волос, уложенных на одну сторону, так что можно было в свое удовольствие любоваться сапфировой сережкой в маленьком ушке. Мама, разумеется, бросала на Анну неприязненные взгляды, зато Андрею и Соне родственница понравилась, и они очень мило болтали, так что, возможно, когда-нибудь в обозримом будущем семья Анны станет чуть больше. Впрочем, саму девушку, кажется, ничто и никто не волновал – кроме Владимира. Он с такой любовью смотрел, как она сжимает в руках букет, что их хоть сейчас под венец веди. В принципе, Лиза на это и рассчитывала, совершая свой меткий «запуск».       - Да поцелуйтесь вы уже! – весело крикнула она им, и Миша тут же одернул ее:       - Лиз, ну, блин, что ты делаешь!       - А ты лучше поцелуй меня, - задорно улыбнулась она мужу, который, разумеется, не мог ей в этом отказать.       Они уехали ближе к полуночи; Анне предстояла сдача последнего экзамена в сессии, и она старалась ложиться пораньше, чтобы не переутомляться, потому что большую часть дня проводила за учебниками или за фортепиано. Теперь, когда Лиза вышла замуж, девушка собиралась вернуться в свою комнату в общежитии, но она не догадывалась, что у Владимира на этот счет были свои соображения. Сейчас он вез ее к себе и немного переживал за ожидавший там Анну подарок. А также за то, что за ним последует. За прошедшие полтора месяца с их примирения они, разумеется, стали друг другу гораздо ближе, делясь самыми сокровенными желаниями, секретами, поддерживая и давая советы. Владимир никогда не думал, что за столь короткое время можно обрести в человеке настоящего друга, перед которым не страшно обнажить душу. Анна же, в свою очередь, стала более раскованной, и все чаще Корф замечал в ней что-то новое, невероятно притягательное и женственное: и в том, как она улыбалась, поглаживая светлую косу, перекинутую через плечо, и в голосе, и в том, как они общались. А еще оказалось, что ей нравится заниматься любовью. Да еще как! С фантазией и с неожиданным проявлением инициативы, против чего Владимир, на самом деле, совсем не возражал. Однако то, что он собирался предложить ей – серьезный шаг вперед, и не факт, что Анна к нему готова. Он и сам осознал это буквально на днях, а приобретенный подарок показался просто хорошим способом доказать, насколько ему важно видеть ее рядом с собой постоянно.       - У меня для тебя сюрприз, - сказал Владимир, когда они подошли к двери его квартиры. – Закрой глаза. Только не подглядывай, пока не скажу!       - Мне начинать бояться? – шутливо спросила Анна, послушно закрывая глаза и для верности накрывая их сверху ладонями.       - Ну, сюрприз не настолько страшен, - ответил Корф. Открыв дверь и включив свет, он вернулся к девушке и, обняв ее за талию сзади, аккуратно завел в квартиру.       - Все, можешь смотреть.       Анна открыла глаза и не смогла сдержать изумленный возглас. У окна, немного потеснив стеллажи и стенку с телевизором, расположился новенький кабинетный белый рояль Yamaha, на крышке которого алел гигантский букет роз.       - Это что… мне? – не решаясь верить в то, что видела, прошептала Анна, повернувшись к Владимиру.       - Тебе, - кивнул он, не выпуская любимую из объятий. – Я буду очень рад слышать, как ты играешь и поешь. А еще больше я стану радоваться, если это будет происходить каждый день. По-моему, отличный способ расслабиться после работы.       - Ты… предлагаешь мне… переехать? К тебе? – недоверия в голосе Анны стало еще больше. Владимир молча кивнул, внимательно наблюдая за ее реакцией. Такие открытые, искренние люди, как Анна, не умеют хорошо прятать свои эмоции; по крайней мере, он ее «читал» очень легко. Девушка несколько раз переводила взгляд с рояля на молодого человека и обратно, все еще не до конца уверенная в том, что происходящее – правда.       - Можно? – тихо спросила она.       - Он в любом случае твой, - улыбнулся Корф. – Правда, сейчас немножко поздновато для музыки.       - Я просто прикоснусь, - сказала Анна. Скинув туфли, девушка медленно прошла через гостиную к инструменту. Владимир любовался ее легкой походкой, от которой платье мерцало и переливалось на свету. Подойдя к роялю, Анна погладила белую блестящую крышку, затем открыла ее и мягко нажала клавишу, чтобы звук вышел негромким. Сыграв таким образом какую-то мелодию, девушка аккуратно закрыла инструмент.       - У меня никогда не было своего фортепиано, - задумчиво сказала она, глядя в окно на ночную Москву. – А всегда хотелось. Казалось бы, зачем вокалистке фортепиано? Но я люблю играть, пусть это выходит у меня хуже, чем пение. Но рояль… - девушка покачала головой.       Владимир пересек гостиную, подошел к Анне и крепко обнял ее.       - Это просто повод порадовать тебя. Каюсь, я надеялся, что он поможет переманить тебя на новое место жительства. Аня, - он развернул девушку к себе лицом. – Я хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной. Да, мы много времени проводим порознь, но, согласись, тем приятней потом возвращаться друг к другу. Делиться впечатлениями, смеяться, готовить вкусную еду. Я научу тебя всему, что умею, а ты будешь петь. Потому что теперь тишина этой квартиры меня угнетает, ей не хватает жизни… А мне всегда не хватает тебя. И потом, - насмешливо прищурился Корф, - помнится, ты говорила, что моя кровать – самая крутая кровать в твоей жизни. Неужели ты захочешь променять ее на жесткий матрас в общаге?       Анна негромко рассмеялась. Вот так всегда, и как у него только получается: говорить о серьезных вещах, объясняться в любви или рассказывать о своей матери, а потом вдруг хохмить и сыпать шуточками.       - Признаюсь, кроватный аргумент – самый значительный в твоей пламенной речи, - в тон ему ответила она, улыбаясь.       - Значит, согласна?       Анна кивнула, и Владимир тут же крепко сжал ее в объятиях, празднуя победу глубоким и долгим поцелуем. ***********************************       Солнце едва показалось над Москвой, а Корф уже проснулся. Быстро отключив будильник, чтобы не разбудить сладко спавшую Анну, босиком прошел на кухню и, достав приготовленную заранее большую корзину для пикника, принялся собираться. Конечно, во времена его детства мама никогда не баловала особыми изысками, вроде гусиного паштета и сэндвичей со стейком; десяток маленьких бутербродов, незатейливые овощи, сок – и все. Но ведь дело было не в наборе продуктов, а в том, где состоится сам пикник. Как обычно, Владимир решил сделать любимой сюрприз, а потому тщательным образом подготовился заранее. Когда корзина наполнилась едой, молодой человек положил сверху большой мягкий плед и отправился будить Анну.       - Аня-я, - он нежно провел рукой по ее щеке. – Просыпайся! - Видя, что эффекта нет, Владимир потряс любимую за плечо.       - М-м-м, - сонно промычала девушка. – У меня каникулы…       - Я знаю, - усмехнулся Корф. – А у меня кое-что интересное.       - И оно никак не может подождать?       - Не-а, - с хитрой улыбкой ответил Владимир.       Зевая, Анна вылезла из постели, оделась, заплела волосы в косу и вышла из спальни.       - Мы едем на пикник? – спросила она, увидев корзину на кухонном островке.       - Ну, в общем да, - уклончиво сказал Корф. – Давай пей кофе, и пойдем. Нам долго добираться.       Анна почувствовала себя заинтригованной, несмотря на столь ранний подъем. Любопытство только возросло, когда во дворе Владимир спокойно прошел мимо своей машины к выходу из двора. Они добрались до автобусной остановки и поехали на вокзал, где сели на электричку. Анна решительно ничего не понимала, а Владимир молчал как партизан, только слегка ухмыльнулся, когда девушка, надувшись, стала смотреть в окно. Ничего, сюрприз должен быть сюрпризом от начала до конца. За окном мелькала сочная летняя зелень деревьев, спальные районы, крыши промышленных ангаров; потом пошла сельская местность – они выехали за город. Сейчас маршрут электрички немного изменился, но название нужной станции осталось тем же. Выйдя из вагона, Владимир взял Анну за руку и повел к лесу, находившемуся недалеко от станции. Шли они довольно долго, и девушка удивлялась тому, как уверенно ориентировался молодой человек, словно эта дорога была давно ему знакома. Вокруг было тихо, только щебетали птицы да хрустели под ногами камушки и ветки, а потому разговаривать особо не хотелось, чтобы не нарушать это умиротворенное состояние. Дорожка петляла, уводя все глубже и глубже в лес, но потом вдруг деревья начали редеть, расступаясь, и молодые люди в конце концов оказались на небольшом пригорке. Едва кинув взгляд на открывшийся перед ней вид, Анна ахнула и повернулась к Владимиру, который довольно улыбался: сюрприз определенно удался.       - Это же тот самый пейзаж! Тот, который у Лизы с Мишей!       - Да, именно на этом месте мама его и писала, - подтвердил Владимир. Поставив корзину на траву, он расстелил плед и, скинув обувь, сел, глядя на желтевший маленькими цветочками луг, раскинувшийся внизу холма. Анна опустилась рядом, восхищенно качая головой; изобретательность Владимира не переставала ее удивлять.       - Я не был здесь двадцать два года, - тихо сказал Корф. – Но всегда помнил дорогу.       Анна обняла его, положив голову ему на плечо. Все слова, которые, в принципе, могли бы подойти в этой ситуации, вдруг показались лишними. Они и так уже много чего сказали, а еще больше – выслушали. Теперь же остается просто смотреть. Как солнце лениво ползет по небосклону, и от этого зеленая кромка леса за лугом каждые пятнадцать минут меняет свой оттенок. Как колышется трава на лугу, а желтые лютики похожи на крошечных солнечных зайчиков, весело прыгающих вокруг. Как возникает вдруг перед ними силуэт молодой женщины в легком сарафане и большой соломенной шляпе, сидящей на низком стульчике перед этюдником, с кистями и палитрой в руках. Они прекрасно видят ее, а она, без сомнения, видит их. А над головами раскинулось бесконечное высокое небо, в котором реют далекие птицы; и если лечь, взмахнуть руками, то можно представить, что и они тоже там, с ними. Летают. ***********************************       - Лизка нас точно убьет, - покачал головой Владимир.       Они стояли на пороге загса, и Корф не без удовольствия глядел на новенькое свидетельство о регистрации брака. Десять минут назад они с Анной стали законными супругами. Вот так, просто, очень тихо; никаких гостей, пышного застолья и подарков. На самом деле он еле уговорил ее купить нарядное платье и сам заказал небольшой букет, потому что ему ужасно хотелось, чтобы любимая хоть немного походила на настоящую невесту. А все прочее действительно было как-то не важно.       - Не убьет, - уверенно протянула Анна. – Ей рожать через месяц, так что она думает только про то, как в процессе не обматерить всех врачей подряд, а с ними и Мишу.       - Как все запущенно, - хохотнул Владимир. – Но все-таки мы должны им рассказать.       - Так я не против, - улыбнулась Анна. – Можем сейчас и поехать. Вытащим их в ресторан отметить.       - Не раньше, чем я поцелую свою жену, - тихо сказал Корф, наклоняясь к сияющей от счастья девушке.       - Эй, голубки!       Громкий оклик, сопровождавшийся не менее громким клаксоном, заставил супругов Корф прервать свое приятное занятие. Прямо перед зданием загса в шикарном красном кабриолете сидел Александр Романов, чья улыбка могла с успехом соперничать с той, которой был так знаменит Чеширский кот. Анна недоуменно подняла брови, глядя на мужа.       - Я его не звал, - пожал плечами Владимир. – И уж точно ничего не говорил!       - Ну, что вы там застряли?! Спускайтесь! – крикнул Романов.       - Откуда ты тут взялся? – спросил Корф, когда они с Анной подошли к кабриолету.       - Секретов фирмы не выдаем, - ухмыльнулся Александр, а потом, выйдя из машины, крепко обнял друга. – Вовка, поздравляю! Анюта, а ну, иди сюда, - и он легко оторвал от земли ахнувшую Анну.       - Поставь мою жену на место, - фыркнул Владимир, хотя, по правде говоря, он был ужасно рад видеть друга.       - Нет, вы просто красавчики, - восхитился Александр, возвращая девушку обратно. – Погодите, я вас сейчас сфотографирую. Вы ведь, небось, еще и фотографа не звали?       - Мы вообще никого не звали, - заметил Владимир, но Романов пропустил это мимо ушей. Достав айфон, он устроил молодоженам мини-фотосессию: сначала на фоне загса, а потом усадил в кабриолет, где им пришлось целоваться в течение добрых десяти минут. Впрочем, все трое от души веселились, наслаждаясь процессом.       - А вообще, я собирался вас на нем покатать, - сказал Александр, когда с фотографированием было покончено. – Вы хоть Лизе сказали?       - Как раз собирались к ним, - ответила Анна. – Вместе отметим. Хочешь с нами?       - Спрашиваешь! – воскликнул Романов. – Я, вообще-то, шафером должен был быть!       - Ну прости, Саш, - Анна примирительно погладила его по плечу. – Мы серьезно не хотели ничего такого устраивать.       - Да я все понимаю, - улыбнулся молодой человек. – Счастье-то ведь не в этом, правда?       С этим Владимир и Анна не могли не согласиться. Сидя на заднем сидении кабриолета, с ветерком мчавшегося по июньским московским дорогам, они думали примерно об одном и том же: что счастье - это родственная душа, с которой любой, даже самый длинный полет никогда не наскучит.