Десятая Триада

      На этот раз улов выдался из рук вон. То есть, такой богатый, что всех этих блестящих, скользких, как змеи Доминиона, рыбёх нельзя было унести одной охапкой. Чтец решила отстегнуть от одеяния плащ и использовать его как мешок. Ти`зо был в восторге, и, по-хорошему, ей нужно было остановить его уже после третьей съеденной прямо в воде рыбы… Тогда не пришлось бы вылавливать и его тоже — объевшегося и дутого, как поплавок — и нести в капюшоне. Крылья уже не могли его поднять.       Чтец разделяла его сытое счастье. Такая добыча — три дня беззаботного пропитания, а то и больше, если хорошенько встряхнуть речной хлад. Со стороны Нижнекрая это, если не подарок, то уж точно кокетство. Или какая-то шутка: улов не был удачей, Чтец даже не воспользовалась самодельной удочкой Хедвина. Рыбы лежали в подпрудке брюшками вверх, как в корзине продавца. В выпученных глазах под водой отражалось туманно-красное небо. Кажется, оно уже давно вынашивало в своем беззвездном чреве очередную бурю. Огромного переноска, красного штормового младенца, который вот-вот протопчется по Черному Котловану, или где он там вывалится. Хотя старик Вольфред, похоже, видел в цвете неба и природных явлениях нечто сверхъестественное даже для Нижнекрая. Последний раз, когда они виделись, он попросил Бертруду заняться исследованиями — та недовольно прошипела, что не собирается остаток своих дней нюхать почву и лизать камни, но приступила в тот же вечер.       Наверное, стоит заехать к ней и справиться о результатах до конца шестилуня. Да и прикупить чернил. Лучшие чернила и припарки от перьевых мозолей — на Посте Большой Бертруды, это тут любой изгнанник знает.       Чтец шла по мелкой, пыльной гальке и тянула за собой плащ-мешок. Так она волокла по здешним землям и своё существование — упрямо, не жалуясь и больше не сомневаясь. Молодому Саарианскому Союзу шёл второй год. А Нижнекрай оставался Нижнекраем. Грамота, древний язык и вероучения были нужны местным, как Зеленохвосту пятая лапа. Куда выше ценились тут грубая сила, примитивные счеты для ведения торговли и умение вовремя отличить сморщевик от чёртового грибка. Впрочем, и кроме просветительской деятельности, на которую её время от времени подбивал Вольфред, она знала, куда может себя пристроить. И почти сразу занялась тем, что у нее получалось лучше всего — ассистированием. Она помогала Ти`зо содержать фургон (а это бесы, термиты, плакальщики, дыры в крыше и барахлящая центрифуга). Она помогала Сандалу жить в двух мирах (телом он был здесь, а головой — в Саарианском Союзе); он выпрямлял политические программы, как струны на лютне, он писал книги и считал Чтеца отличным редактором, он был теневым советником Хедвина Верхового (и теперь это прозвище указывало только на высокий пост, и никак не на небо). Она помогала Бертруде — собирала корешки, отколупливала природные сплавы и охотилась за прочими ингредиентами для её экспериментов и чародейств. Она бралась за работу, если встреченным на пути изгнанникам было, что ей предложить.       Один из них совсем недавно хотел предложить ей клинок под ребро. Чтец открыла дверь фургона и встретилась с ним глазами. — Вернулась, — бросил Альмер, наклонив лицо и глядя теперь исподлобья. — Я надеялся, Непостижимая Плернес тебя заберет. — Непостижимая Плернес — это в Морях. А в подпрудках водятся разве что пиявки и острозубые головасты, — поправила Чтец и протащила мешок по ступеням, как по рубчатой качулке. — Ты бы это знал, если б исправно читал Книгу и внимательнее смотрел по сторонам. — Кри-ку-ту-кии! — подбавил Ти`зо, выкатившись из капюшона и грозно хмурясь: он всё ещё злился на молодого дикаря из Судьбоносных за то вероломное нападение на Чтеца чуть меньше месяца назад.       Чтец развязала плащ с рыбой подальше от коврика Джоди. Все эти годы она исправно схлопывала с него пыль, но все равно порой замечала, что он будто сам собой распускается, а в гнезде Ти`зо тем временем появляются все новые яркие ниточки.       Чтец занялась рыбой. Альмер смотрел волком: — Отпусти. — Может быть, сын Дальберта Старовера, тебе нравится мнить себя диким псом. Но нет. Ты щенок. И при этом шкодливый.       Не отрываясь от своего дела, она бросила на него короткий взгляд через плечо — блестящий и неприятный, как чешуя дохлых рыбин. — Отпущу — изгадишь мне фургон.       Альмер весь подобрался, терпя оскорбление. В голове у него мысли стучали, как косточки, вплетенные в шевелюру, когда тот дрожал от холода или злобы. «Как ты смеешь… Да как ты смеешь произносить имя моего отца… Это ты виновата! Ты виновата! Ты виновата!»       Чтец пресекла эмпатию: неосознанный зов Альмера был, как песок в лицо. Она поморщилась. Всё, что удерживало мальчишку на месте — это веревка тысячи узлов, повязанная на его щиколотке. Волокна заговоренные — во всех веревочных креплениях фургона такие — их не режет металл, и не прожигает огонь, а узлы не сможет развязать ни один умелец; зато они развяжутся сами, если сказать волшебное слово.       Чтец знала это слово. А еще знала, что Альмера можно и отпустить. Тогда он уйдет и тихо где-нибудь сгинет.       Может быть, к ней он пришёл именно за этим. Он не выжидал и не прятался — ворвался в фургон с криком и гнутым клинком. Худой, бешеный, дрожащий. В глазах его была ярость. Но были в них и слёзы… Благородный Дальберт покинул этот мир, а потом и оставшиеся изгнанники из Судьбоносных погибли во время Крошащего Землетрясения у Источника Джомуе, пока сам Альмер был в паломничестве, выполняя последнюю волю отца. «Ты! Это ты виновата! Ты виновата! Ты виновата! Почему ты не позволила ему победить?!» — Сколько букв ты сегодня выучил? — спросила Чтец, корябая пальцы о чешую. Альмер не ответил. Великодушный Ти`зо подтащил к нему одну из рыбёх за хвост, чтобы не вредничал. — Альфа, Бэтта, Ситта, Диада, Эфиа… Если не уйдешь дальше, ещё долго не сможешь прочитать письмо от Фэй.       Чтецу не нужно было оглядываться, чтобы почувствовать, как Альмер нахмурился ещё сильнее. Но во взгляде его появилось что-то новое. Теперь он больше походил на нахохленного совёнка. — Она преуспевает в Языке такими темпами, что давно оставила тебя в хвосте, — широко улыбнулась Чтец. — Стоит ли передать, чтобы она сжалилась над тобой и вместо писем рисовала картинки? — Мне всё равно… что она там…       Ти`зо весело, даже дразнящее наклонил голову; сам-то он умел читать послания от Фэй, но картинки ему нравились больше. — Ну… — поднялась Чтец, отерла скользкие, пахнущие подпрудой ладони. — Тогда я сожгу? Бумага — роскошь для растопки!       И сделала шаг куда-то. Доска фургона скрипнула под её ногой, внутри у Альмера что-то щёлкнуло. — Нет! То есть… Это не твои письма! Не тронь! — Не трону, — вздохнула Чтец, вкладывая в это короткое обещание сразу несколько смыслов. — Одна целованная луной девочка считает, что ты её друг… Но ты должен помнить, что балласт мне ни к чему. Или ты учишься, или драишь полы и штопаешь крышу. Сегодня, видишь, отлынивал. Теперь выбирай. Убирать за бесами или чистить рыбу.       Альмер насупился и долго пыхтел.       А потом хмуро кивнул на рыбу. …       Они летели над Морем Солиса уже не первый час. Из-за красных небес его воды были похожи на загустелую марганцовку.       И море бурлило. Бурлило, как жерло вулкана. — Верно соскучилось по Бессмертной Буре, — хмыкнула Чтец, глядя вниз и стараясь держать фургон ближе к Остову Ореса.       Ти`зо сидел на её плече прижухло, понуро склеив крылышки. — Стоит спуститься и взять образец воды для Бертруды. Как думаешь, Ти`зо? — Ку-ку, — красноречиво обозначил свою позицию тот.       Чтец потянула вниз спусковой рычаг и звонко присвистнула, давая знак ездовым бесам. Фургон охнул и пошёл на снижение. — Альмер, мне нужна колба! — А мне вторая нога, — огрызнулся мальчишка где-то внутри. — Не прибедняйся! — прикрикнула Чтец. — Длины веревки как раз хватит, чтобы дотянуться до… Это ещё что?       Она опасно перекинулась через борт, ветер сорвал капюшон, и Чтец увидела… — С… скри? — тихонько вычирикнул изумленный бес, шерстка между его рогами встала дыбом.       Проклятый корабль «Дазрабан», сотрясаясь, шёл ко дну. Точнее, его тянули! Гигантская тонкопалая ладонь дрожала и сжималась, сплющивая корабельный киль в щепки. К носу — и вырезанной на нём обнаженной деве — полз огромный розовый палец, как чудовищный червь на верхушку горы. А рядом… Рядом распускалась в тянущемся движении еще одна когтистая рука, веками сохшая морская соль осыпалась по линии жизни, натягивались кожистые перепонки… — Скрриииииии!       Треск и скрежет заполнили всё вокруг, и Чтец едва сумела услышать в этом безумии зов Ти`зо. Зато почувствовала, как маленькое существо с неестественной для него силой боднуло её в плечо и, уцепившись рогами за тканевую каплю капюшона оттащило ее в сторону. Прочь от того места, которое сейчас пробили уродливые пальцы. Рука ухватила фургон легко, точно бабочку, и с силой потянула вниз.       Доски затрещали и потрескались, ткань смялась, а крылья просели в хватке. Визжащие бесы оставили центрифугу и ринулись врассыпную. — Ти`зо! Нет! Загоняй! Загоняй их назад! Нужно оставаться на лету!       Чтец вскочила. Стиснула зубы и повисла на рычагах всем своим весом. Ти`зо ринулся собирать сородичей и вдохновлять их на истовою и отважную работу личным примером.       Альмер тяжело и с проклятиями поднялся там, куда его отбросило во время столкновения: — Клыки Джомуе, что происходит?! — Ты, кажется, хотел, чтобы Непостижимая Плернес меня забрала?! — во всю силу голоса отозвалась Чтец. — Так вот, она очень старается! — Непостижимая П… но она мертва! Она должна быть совсем мертва! — Видимо, не совсем!       Плернес тянула. Поверх волн вздыбленного моря показались новые — мясистые и чешуйчатые. Щупальца. — Именем Книжников… — в ужасе выдохнула Чтец.       И, словно отзываясь на её тихую мольбу, центрифуга заработала. Ти`зо справился. Фургон, сопротивляясь, устремился вверх. Жуткие пальцы напряглись до хруста. — Не отпускает, дрянь, — прошипела Чтец и отчаянно воззвала к Альмеру. — Сюда! Живо! Хватай ножи, спицы, не важно что!       Пару мгновений было слышно, как внутри фургона в панике копаются. А потом почти рычат: — Верёвка! — Прощаю! — Что? — «Прощаю»! Вот нужное слово. Скажи веревке «прощаю»! — Прощаю? — Скажи с чувством, иначе не поверит! — Прощаю. Прощаю! Прощаю!!!       Альмер вывалился из фургона, как старый ковёр из переполненного шкафа. Дрожащими руками он обнимал здоровенную банку магмы. Чтец вскинула брови и кивнула почти с восхищением. — Давай, дикарь! Лей на пальцы! Постарайся не попасть на древесину фургона!       Он не смог отодрать крышку и от волнения чуть не сошёл с ума. А может быть, и сошёл, потому что в следующий миг побежал яростно, замахнулся… — Гол, Орес, Милит, Джомуе… Отец!       И с криком разбил банку прямо о поцарапанный, вгрызшийся в корму фургона, палец Плернес. Магма, обжигая и шипя, въелась в титанову кожу. Непостижимая страшно заверещала там, под водой, и отпустила — поспешила спрятать обожженную руку в розовом море. Фургон резко взмыл вверх, одно крыло его теряло обшивку, как ветвь листву по осени, и оттого они непоправимо заваливались на бок. — Упадём, — предсказал Альмер, быстро оправившись от своего успеха и уже смиряясь с поражением и скорой смертью. — Посмотрим. Держи. Что есть силы держи!       Чтец притянула его к рычагам и передала их в руки Альмера, не дожидаясь ответа. Он летал на фургоне Судьбоносных — он знает, как им управлять. — Куда?!       Чтец махнула ему рукой в неопределенном направлении и скрылась в фургоне. Хотя и вышла обратно почти в ту же секунду. И в руках у нее была маленькая, запечатанная в толстую склянку, буря. — Она… Она опять! — доложил Альмер, вися на рычагах, как дикарская кукла.       Плернес опять тянулась. И теперь уже не только рукой, но и щупалами. — Ну, теперь держись, — сказала Чтец не то ей, не то Альмеру. И выпустила Бесконечную Бурю на свободу. …       Буря вынесла их к лесам Лу. Они посадили покореженный фургон чуть ли не на древесные кроны. А может быть, они и смягчили их падение.       Изнуренный Ти`зо, не чувствуя тельца, спал. Чтец прижимала к себе Запредельный Кристалл. Сандра взволнованно и упоенно её отчитывала.       Да уж. Теперь на ремонт уйдут месяцы. Но зато они живы… — Я не прощаю, — сказал Альмер, когда дар речи наконец вернулся к нему. — Тебя — не прощаю. Мы выжили, но я все ещё презираю тебя и никогда не прощу. — И не надо, — пожала плечами Чтец и в изумрудном свете Кристалла тихо добавила. — Не меня тебе прощать. …       Вскоре Вольфред отыскал их сам. Сообщил, что увидел падающий фургон на горизонте и прибыл так быстро, как только смог. Леса изменились и стали опасны как никогда. Даже деревья возомнили себя хищниками и только и грезят о том, как напитать свои корни кровью неосторожных путников. Будто в них вселился дух Безрукого Аризека. Они проговорили всю ночь.       Сандал был встревожен, но внимателен. И очень много курил. А это выдавало в нем неподдельное напряжение. Однако лицо его было спокойно. И то, что рассказала Чтец, только придало его голосу сухой уверенности. — Я счастлив, что ты цела, моя девочка, — сказал Вольфред. — Но есть причина, по которой лицо моё сейчас не способно расплыться в улыбке.       Чтец притихла, лес не мешал. — Бертруда завершила исследования. А ты, со своей природной проницательностью, и без того могла заметить, что Нижнекрай терпит изменения критические даже для него. Старушечий Пожар в Яме Милит, Крошащее Землетрясение у Источника Джоуе, даже эти леса и твой рассказ… Все это наталкивает меня на один и тот же вывод.       Он опять закурил. И курил долго. Чтец терпеливо ждала. Она могла бы врасти в его мысли, как Нижнекрайский Прилипала, но терпеливо ждала. — Цикл Обрядов завершился не просто так. Звезды погасли не из-за Оралека. И даже не потому, что Ночекрылые встали против Ночекрылых. Будь это так, Цикл рухнул бы в тот же день, когда наш Сэр Гилман решил противостоять своему командиру. Нет, причина куда глобальнее. И, что печально, куда менее зависящая от нас.       Лес поджидал своих жертв, где-то в морской пучине баюкала горелую руку Непостижимая Плернес. — Не знаю, как это произошло и должно ли было это случиться, но… — Титаны вернулись. Скоро Нижнекраю придёт конец.