Молодой профессор

Молодой профессор Мёрфи, всего лишь третий год преподававший в Школе чародейства и волшебства Хогвартс магическое зельеварение, страдал от бессонницы. Перед его глазами, словно живой, стоял образ девушки – будущей выпускницы, одной из лучших его учеников. Утонченной и изящной, прекрасно воспитанной и веселой, как и полагает быть девушке ее возраста. Она могла бы легко сойти за представительницу чистокровной расы, не произойди она из рода магглов. Аида Вудбейкер… Проклятая девченка! Профессор Мёрфи перевернулся в постели и раздраженно ударил подушку кулаком. Она была незначительно младше него, лет на пять, от силы, семь. Тяжелые времена и гонение магглорожденных волшебников, повлеченные Волдемортом и его последователями, отрезали у многих возможность своевременно получить полное магическое образование. Но Министерству магии и руководству Школы не было чуждо сочувствие: даже выйдя из школьного возраста, волшебники получили возможность продолжить обучение с того места, на котором были вынуждены его прервать. Среди них была и Аида. Она никогда и никому не признается, что за ужас ей пришлось пережить, когда она была несовершеннолетним ребенком, магглорожденным магом-недоучкой. Сейчас она жадно хваталась за знания, впитывала их словно губка, вызывая умиление даже у сдержанных на чувства преподавателей. Возможно, они даже пересекались в Школе, когда он сам еще был учеником. В те, еще относительно спокойные времена, когда был жив Дамблдор. Профессор Мёрфи глубоко вздохнул, открыл глаза и решительно встал с постели. Этой ночью ему не суждено было уснуть. Она игнорировала его. Та, кто несколько дней назад заразительно смеялась над его шутками на Рождественском вечере, та, кто осторожно касалась его плеча, когда они танцевали медленный танец и та, кто растерянным и немного расстроенным взглядом провожала его, когда Филч, будь он неладен, выдернул его из Большого зала прямо посреди танца, чтобы он, как дежурный за порядком, угомонил разбушевавшегося Пивза в туалете Плаксы Миртл. Он обещал вернуться, но не сдержал своего обещания, будучи вынужденным задержаться, чтобы успокоить вышедшую из себя Миртл и устранить потоп, разлившийся на пол-этажа. Когда он вернулся, уже было поздно. Время шло к полуночи, праздник близился к завершению. Запыхавшийся, молодой профессор Мёрфи отчаянно выискивал ее среди оставшихся гуляк, бесполезно пытавшихся ухватить ускользающее веселье за хвост. Ее нигде не было. Он опоздал. В ту ночь он отправил ей первое письмо. Всего одна строчка. Всего одна фраза. «У этого танца должно быть завершение». Домовой эльф, которому он поручил передать ей послание, честно заверил его, что оно было получено и прочитано. А потом – сожжено. «Никаких улик», тихо сказала она, глядя, как тлеет на конце ее палочки кусок пергамента. Они пересеклись на следующий день совершенно случайно. Он возвращался в замок из Запретного леса, она – стояла близ Озера, задумчиво глядя куда-то в заснеженную даль. Она призналась, что любит одиночные прогулки по окрестностям замка, но его компания – нет, совершенно ей не мешает, даже наоборот. Они мирно болтали на посторонние темы, он осторожно пускал в ход свое природное обаяние, которым никак не был обделен. Со стороны вовсе не казалось, что беседующие – молодой профессор зельеварения и его подающая надежды ученица. Обычные молодые люди, испытывающие друг к другу симпатию и даже тягу. Затем она, глянув куда-то выше его плеча, вдруг переменилась в лице. «За нами кто-то следит. Не идите за мной», тихо, но резко проговорила она и, развернувшись, зашагала в сторону поля для квиддича. Он едва подавил в себе порыв броситься вслед за ней и расспросить, что ее встревожило, но внутреннее чутье подсказало, что лучше этого не делать. Стоит ли говорить, какой скандал может разразиться, узнай кто-то, что отношения между преподавателем и ученицей перешли грань формальности? Даже если она совершеннолетняя. Даже если фактически она вышла из школьного возраста. Моргана, подери этот этикет! Молодой профессор Мёрфи, все больше и больше испытывающий влечение к Аиде Вудбейкер, начинал терзаться чувством тревоги. До конца учебного года оставалось каких-то шесть месяцев, по истечении которых она успешно, а он в этом не сомневался, сдаст выпускные экзамены и упорхнет из замка во взрослую жизнь. Упорхнет из его рук. Он не мог бездействовать. Он не мог действовать. Дни сменивались ночами, вслед за которыми снова наступал рассвет. Они пересекались в замке, несколько безлюдном из-за разъехавшихся на каникулы учеников. Ее не видно было на завтраке, но обед и ужин она не пропускала. Всегда брала с собой книгу и не отрывала взгляда от страниц даже когда подносила ложку ко рту или собиралась пригубить чашку с чаем или кофе. Она всегда ходила одна. Ее сторонились, хотя она не подавала виду, будто страдает от одиночества. Несмотря на то, что Волдеморт сгинул, а его приспешников, в большинстве своем, переловили и заключили в Азкабан, факультет Слизерин остался верен своим традициям. Грязнокровка в доме великого Салазара Слизерина. Чумная. Молодой преподаватель болезненно поморщился. Ее ума хватило бы на сотни идиотов, помешанных на чистоте крови. Идиотов, готовых оплодотворить родную сестру, лишь бы не мараться о тех, чья кровь нечиста. Почему она начала игнорировать его? С того дня, когда она буквально сбежала от него у озера, он писал ей записки. Просил о встрече, просил о разговоре, просил просто ответить ему. Но ответом от нее была лишь тишина. При встрече она сухо и официально здоровалась с ним, затем настороженно смотрела куда-то в сторону и продолжала свой путь. Подальше от него. Он мог бы воспользоваться служебным положением, заманить ее в свой кабинет под предлогом обсуждения какого-нибудь вопроса касательно учебы, но Киллиан Мёрфи был человеком не тех правил. Да и нечего было обсуждать. Она училась безупречно. И все об этом знали. Злость. Злость от собственного бессилия и немощности захлестнула мужчину. Он должен что-то придумать, обязан это сделать. Ведь он не глуп и довольно изобретателен. Морщина, глубоко залегшая между его бровями, вдруг разгладилась, а взгляд прояснился. Он знает, что делать. Мерлин, до чего же это банально. Почему он раньше до этого не додумался?