Наши встречи.

Она появилась в нашем доме ранней весной, когда снег ещё не растаял, но небольшие ручейки уже начали бежать по двору к ближайшей речке. Отец представил её как Маргариту Власову и сказал, что теперь она будет работать в нашем доме охранником. Вначале в дом она заходила редко, только за едой и какой-нибудь книгой, но потом стала всё чаще и чаще появляться на кухне, в комнате горничной, в гостиной. Мы были не против, в конце концов, работу она выполняла на отлично, а право на отдых каждый имеет. Мало-помалу мы начали общаться, сперва как знакомые, потом приятели, а потом подружились настолько, что начали специально заходить в её старожку. Рита была рада нас видеть, но засиживаться до поздна не позволяла, говорила, что отец будет очень огорчён, узнав, что мы вместо того, чтобы учить уроки, болтаем с ней. Но, чёрт возьми, разговоры с этой женщиной были в сто раз интереснее даже самых любимых предметов. Она умела рассказывать так, что мы не могли оторваться, никогда не запиналась, не пыталась в мыслях, не говорила заумные вещи, её было безумно приятно слушать. Чаще всего Власова рассказывала о том, как воевала в какой-то горячей точке, и все, и душманы, и русские, резали людей, не щадя ни детей, ни женщин, ни стариков. Она стала для нас с братом настоящим другом, но нам всё время казалось, что где-то, в глубине её души, есть какая-то тайна, и мы всеми силами стремились её разгадать. Так прошло 3 года. Мы выросли, отучились, и отец решил, что нас пора разделить. Витя отправился в военное училище, а я в элитный университет заграницей. Признаться честно, меньше всего мне хотелось расставаться с Ритой. — Ну пока, мажорчик.— Она обняла меня.— Хорошо учись, почаще звони и не вздумай где-нибудь загулять. — Я тоже хочу быть солдатом, как ты. Почему я должен учиться на экономиста? — Потому что тех, кто может махать шашкой много, а тех, кто может хорошо воевать здесь, в тылу, мало. Тебе, Паша, достаётся важная работа — стать бойцом Первого Экономического батальона при Министерстве Финансов РФ. Вот вернёшься лично вручу тебе погоны. — Ну тогда жди сразу с генеральскими. — Сначала хотя бы до лейтенанта дослужись.— Машина отца уже в третий раз подала сигнал, и Рита коротко поцеловала меня в щеку.— Ну всё, иди. Да чего ты плачешь?! Не в последний раз видимся. Но когда я приезжал на каникулы, её не было. Родители придумывали какие-то отговорки: несколько раз говорили, что она в отпуске, что взяла отгул, чтобы навестить родителей, что у неё выходной. В общем, за пять лет я только раз смог мельком увидеть её через окно автомобиля. А ведь я любил её. Любил с тех пор, как она поселилась у нас, но если раньше мне хватало всего лишь изредка видеть её, то сейчас, повзрослев, я хотел больше. Я желал того, чего никак не мог получить, — взаимности. О моей слабости знал только брат, но он клялся, что никому не расскажет, и я ему верил. Я вернулся домой летом. Деревья в родительском саду ещё цвели, но некоторые листья уже пожелтели, и старая речка затянулась бурой тиной. Власова по-прежнему сидела в своей сторожке за книгой, но, увидев меня, откинула её в сторону и кинулась открывать ворота. — Мажорчик!— Она крепко обняла меня за шею.— Ну что, как долетел? — Отлично. А ты как? Погоны приготовила? — Не генеральские, конечно, но приготовила. Вот отдохнёшь, выспишься и в торжественной обстановке вручу. — Рит, но мы так долго не виделись. Может посидим вместе, как раньше. — Прости, Паш, не получится. Я очень тороплюсь. — Куда? — Тебе этого знать не обязательно. Ну всё, мелкий, иди спать, встретимся завтра. Женщина хлопнула меня по плечу и скрылась за дверью сторожки.