Драмиона

      Скорпиус Малфой снова мечтал и не просто мечтал, а мечтал о том, что никогда не сбудется. Мальчик и сам не знал, когда стал мечтать о запретном, неправильном, но таком нужном.       Сложно было объяснить даже самому себе, когда обычный школьный профессор стал роднее и нужнее всех родных. Когда до жути талантливый к зельеварению Малфой-младший выбрал на шестом курсе для себя профилирующим предметом Трансфигурацию, но столь желанные встречи с профессором Грейнджер были для Скорпиуса лучом света в тёмном подземелье.       Гермиона Грейнджер с первого дня занятий привлекла его внимание, будто была родная, а ещё она была к нему, впрочем, наверное, ко всем своим ученикам, добра и улыбчива, а он отвечал ей взаимностью. Она одним своим присутствием разгоняла в нём всю боль, тоску и печаль. Скорпиус помнит, как будучи одиннадцатилетним мальчиком, потерял маму и как не разговаривал целую неделю ни с кем в Малфой-Мэноре, как со слезами на глазах возвращался в Хогвартс и как кричал ночью от потери родного человека. Но стоило ему прийти на Трансфигурацию и увидеть тёплую улыбку профессора Грейнджер на душе стало значительно спокойней, а после занятия она повела себя с ним не как профессор, а как добрая девушка, да и Скорпиус не мог называть её женщиной, хоть она и была одного возраста с его отцом. Она поинтересовалась о его самочувствии и посоветовала не держать боль в себе, а после обняла так крепко, как не делали никогда ни мать, ни отец. <      Скорпиус завидовал тихой завистью своему лучшему другу Альбусу Поттеру, что тот мог так просто общаться с профессором Грейнджер, ведь она была его крёстной мамой. И когда она ловила их в тёмных коридорах после отбоя и пыталась прочитать лекцию о своевременном нахождении детей в спальнях, Альбус, скорчив обиженную мину, тихо шептал: «Ну мам», и профессор тут же смягчала свой гнев, задорно улыбаясь мальчику, а после, потрепав по волосам «как у отца», отправляла их спать. Скорпиус же ловил себя на мысли, что хотел бы также просто общаться с ней, и чтобы она улыбалась и трепала его волосы, а главное любила его не меньше Альбуса.       Всё изменилось в конце шестого курса, когда профессор Грейнджер попросила его задержаться после занятия, а потом, мягко подбирая слова, сообщила о его временном возвращении домой, так как бабушке стало плохо.       Скорпиус плохо помнит, как с помощью личного камина профессора Грейнджер переместился домой, как поднялся на второй этаж и как подошёл к приоткрытой двери бабушкиной комнаты, но не решился войти, а ведь именно в этот момент Нарцисса тихим голосом рассказывала Драко историю рождения внука. О том, что узнала о его тайном романе с Гермионой Грейнджер, как ускорила свадьбу с Асторией Гринграсс, лишь бы отвадить сына от грязнокровки. Как спустя время случайно узнала о беремености Грейнджер от Драко и как в семь месяцев лично вызвала внеплановые роды у невестки, а после подменила мёртвого ребёнка Астории на живого и здорового ребёнка Грейнджер. Нарцисса просила у сына прощение, и он простил её, хотя Скорпиус слышал, как отцу это тяжело далось. Скорпиус так и не зашел в комнату бабушки, не попрощался, просто молча покинул родной дом и вернулся в школу всё через тот же личный камин профессора Грейнджер. Профессор сидела в кресле, укрытая пледом, и внимательно читала книгу, но увидев Скорпиуса, убрала книгу на рядом стоящий столик и быстро подошла к нему. Скорпиус рухнул на колени со слезами на глазах за секунду до её приближения, а она села рядом и крепко обняла его, прижимая к себе как родного, шепча успокаивающие слова, даря ему ту самую материнскую любовь, которую никогда не давала Астория. Она была с ним до самого утра, а после, напоив восстанавливающим зельем, отправила на завтрак, при этом сказав, что он может приходить к ней в любое время. Скорпиус был рад её словам, но на душе скреблись кошки, моля рассказать ей правду.        Три дня Скорпиус ходил как неприкаянный, пытаясь принять правильное решение. Даже Роза Уизли — девочка, которая нравилась парню не один год, но совсем его не замечавшая, в один из дней остановила его в коридоре и, мягко улыбнувшись, пригласила его на выходных присоедениться к их компании в походе в Хогсмид. А Скорпиусу бы радоваться, да вот если он не поговорит до выходных с профессором Грейнджер, то прогулка пройдёт мимо него, ведь все мысли заняты родной мамой.       Скорпиус решился на самый важный в его жизни разговор в пятницу вечером. Дверь в личные покои профессора были открыты, и парень тихо вошёл внутрь. В том самом кресле сидела профессор Грейнджер, а рядом стоял его отец и тихим голосом рассказывал недавно узнавшую историю, при этом умоляя её поверить, что он сам не знал ранее этого и в случае чего не позволил бы этому случиться. Гермиона тихо плакала, а после позволила Драко заключить себя в его теплые объятия и тут же заметила стоящего в дверях сына, у которого по щекам текли слёзы.       Она просто открыла для него свои объятия, а он, будто маленький мальчик, кинулся в них, всё сильнее плача и впервые прижимаясь к родной матери как сын.       А Драко Малфой понял, что потерял слишком много, чтобы сейчас отпустить любимую женщину и их сына.