Драмиона

— Нет, остановись, — девушка вытягивает руку вперёд. — Не нужно делать этого. Не нужно лживых шагов, после которых будет ещё больнее.       Но он будто не слышит её слов, упрямо смотря ей в глаза, подходит к ней. Он не дурак, понимает, что лучше уйти, навсегда, но сердце молит о ещё немного времени рядом с ней. Он любит, но всё против них.       Она громко всхлипывает, когда Драко прижимает её к себе, утыкаясь носом в её пышную гриву, вдыхая любимый аромат и медленно сходит с ума, потому что именно сейчас всё правильно, не родители со своей чистотой крови, не общественность, тыкающая пальцами в его метку, не её друзья, осуждающие за выбор, и уж тем более не Астория, которая ему нахрен не нужна, а она такая родная, такая заботливая, такая любимая его Грейнджер. Он знает, что ей больно, но не может ничего с собой поделать, потому что самому не легче. Уйти от неё для него сравнимо смерти, но и быть рядом с ней не может. И если на свои аргументы ему откровенно плевать, он готов бросить всё ради неё, но рушить её привычную жизнь в окружении друзей, близких и миллионов волшебников, которые верят в неё, ведь она Героиня войны, золотая девочка, самая умная ведьма своего столетия и просто красавица Гермиона Грейнджер, он не может. Да, он не достоин её, но она всё равно плачет в его объятиях, потому что влюбилась как последняя дура в него и единственное, чего хочется, так это простого счастья, пускай без друзей, поклонников, но с ним, с тем, кому отдала своё сердце.       Где-то вдалеке слышны приближающие шаги её друзей, и он, скрипя зубами, заставляет себя разорвать объятия, отходя на пару шагов, видя, как она медленно скатывается по стене и плачет, а сердце разрывается, но он делает это ради неё. — Не уходи.       Такое тихое, но такое нужное, и он срывается с места, подхватывает её с пола, целует в губы, а после аппарирует с ней в дом приготовленный для них. Ведь несмотря на принятое решение, он надеялся, что она не даст ему уйти. Он давал ей выбор, и она его сделала. Плевать, он сделает её счастливой, как она сделала его самым счастливым, когда поздним вечером, сидя у камина в его объятиях, прошептала: — У нас будет сын.