***
Крёстный молча выслушивает мою проблему, и у меня возникает чувство, что он знает что-то, что должен знать я, но он мне не говорит этого. Крёстный обещает разобраться во всём и, как только найдёт решение, свяжется со мной. А ещё не даёт мне покоя его слова о том, что когда станет совсем плохо, стоит подумать о самом близком человеке. Но я не могу показаться матери в таком состоянии, она ведь только начала оправляться от последствий войны. Моё состояния сломает её.***
Осталась неделя до свадьбы и подготовка идёт полным ходом, когда во время очередной репетиции меня накрывает боль. Я не успеваю уйти далеко, просто оседаю на пол в одном из ближайших коридоров к Большой гостиной, где мы до этого репетировали танец жениха с невестой. Голову разрывает и терпеть невозможно эту боль. Остаётся два выхода: закричать, и тем самым напугать всех в доме, или же подумать о близком человеке. Я закрываю глаза и отдаюсь эмоциям и чувствам, а через минуту понимаю, что сижу не в коридоре Малфой-Мэнора, а в какой-то тёплой комнате, а на меня кто-то внимательно смотрит, при этом боли больше нет. Я медленно открываю глаза и вижу перед собой беременную девушку в простом зеленом платье, с каштановыми волосами и карими глазами, которые внимательно смотрят на меня. Я тону в её взгляде и от чего-то чувствую спокойствие, которого не было уже очень давно. Мне кажется время остановилось, пока мы просто смотрим в глаза друг друга, а после, она, тяжело вздохнув, встаёт, проходит к шкафу, из которого достаёт пузырек с зеленоватой жидкостью и протягивает мне, а я, не думая ни о чём, беру его. — Выпей. Станет легче, — её голос такой приятный, что хочется слушать и слушать. Я послушно выпиваю, а после чувствую, как проваливаюсь. Вот я после войны снова в Хогвартсе. Меня все презирают и лишь Поттер и Грейнджер как-то по доброму улыбаются. Я сам не понимаю, как мы после стольких лет вражды начинаем общаться чаще, лучше, и вдруг у меня появляются друзья помимо Забини и Нотта. Шесть месяцев я добиваюсь симпатии Грейнджер, а после она мне отвечает взаимностью. Три месяца я счастлив рядом с любимой девушкой, а потом разговор с Асторией Гринграсс в тёмном коридоре восьмого этажа, направленная на меня волшебная палочка и темнота. Я снова вижу Грейнджер заплаканную, смотрящую на меня с болью, а после Блейз уводит её. Я открываю глаза полные слёз и понимаю, что чуть не испортил нашу жизнь. Как я мог не заметить её боли? Как не заметил изменение друзей по отношения к ней? Как я не услышал вопроса крёстного о правильности своего решения женитьбы на Астории? Тысячи «Как?» крутятся в моей голове. А Гермиона такая родная, любимая, желанная просто сидит в кресле, обнимая руками свой большой живот и смотрит в одну точку. Мне хочется обнять её, прижать к себе, целовать, а самое главное молить о прощении. И мне без разницы, что в ближайшее время она родит рыжему придурку сына или дочь. Я готов украсть её, спрятать. Она моя! Да, я — эгоист, но без неё я не могу жить. Она гладит меня по голове, когда я обнимаю её за ноги, уткнувшись лицом в колени и моля о прощении. Я чувствую, как из её глаз текут слёзы, но она улыбается, а после говорит самые главные слова: «У нас будет сын», и я просто прижимаю её к себе, целую, а по щекам ручьем текут слёзы счастья. Я счастлив!