Imagination

      Небольшая, но могучая тень, перепуганно рыча, неслась по узким улочкам, а за ней по пятам — целая волна других теней, совершенно одинаковых, высоких и стройных, со светящимися тупым безразличием глазами. В руках существа, до боли похожие на людей, держали страшные предметы — предметы, названия которых преследуемый не знал, а знал лишь то, что они бьют горячими розовыми лучами и вспарывают кожу не хуже тесака. Они причиняют боль. От них нужно уносить ноги. Что, собственно, юный мутант и делал. Бежал он уже долго, а как вырвался из плена этих чудовищ, не помнил совершенно: вот он беснуется в тесной капсуле, а вот — уже несётся по длинному узкому коридору, позади него всё ещё звенит разбитое им стекло, а в спину с только начавшими формироваться, но уже достаточно твёрдыми, чтобы защитить его, костяными пластинами врезаются эти ненавистные лучи. Глаза с вертикальными зрачками не переставали выискивать место, где можно укрыться. Подошёл бы даже старый расхлябанный подвал, лишь бы он дал возможность детёнышу хотя бы немного перевести дух. Но судьба решила посмеяться над запуганным зверьком, потому что мимо него мелькали лишь высокие, холодные, серые стены многоэтажек. Но вот здания начали расступаться. Жертва кровожадной погони оказалась посреди улицы. Затравленно оглядываясь то на закоулок, из которого он только что выскочил и который уже освечивался лазерами неприятелей, то на пустую дорогу, мутант начал напряжённо соображать. И сообразил — канализационный люк, надёжно спрятанный в тени противоположной подворотни, мог стать ему пристанищем! Пришельцы остановились ровно на том же месте, где пару секунд назад был их беглец, но попытки найти его, скрывающегося за очередным углом, были тщетны. Выстрелив наобум ещё несколько раз в те места, где мог притаиться исчезнувший мутант, существа наконец ушли. Глаза с вертикальными зрачками тревожно и в то же время с облегчением глядели им вслед из ближайшего канализационного слива.       Майки нечасто уходил гулять сам по себе — он мог выступить инициатором бурной деятельности среди черепашат, но всегда бродил в компании, являясь, преимущественно, центром её активности. Но сегодня что-то пошло не так: с Рафом он разругался ещё с утра из-за того, что слишком громко пел и в конце концов этим разбудил его; Лео отказался сопроводить младшего, обосновав это тем, что ему пора взрослеть и учиться самому находить себе развлечения; Донни и вовсе на просьбу лишь отмахнулся рукой, слишком увлечённый реакцией, проходившей между зубной пастой и скисшим молоком. После череды таких поражений к Микеланджело волей-неволей пришла мысль, что никто из братишек не хочет поиграть с ним. А раз это так, то Лео прав — он и впрямь уже совсем взрослый и вполне способен самостоятельно отправиться исследовать канализационные тоннели! Спустя каких-то десять минут малыш, бодро горланя песню собственного сочинения и распугивая крыс найденным где-то по пути прутиком, вприпрыжку бежал по первым попавшимся проходам. Ему было весело — ровно до тех пор, пока его нога не попала в небольшое углубление. Споткнувшись, черепашка растянулся на полу. Лёжа на животе и усиленно думая, стоит ли ему разреветься из-за такого досадного падения, Майки невольно решил посмотреть, что помешало его прогулке. — Будь я не черепахой, а ежом, если это не чей-то след! — забыв о своей дилемме, воскликнул маленький мутант. И действительно — преградой оказался трехпалый (так похожий на его, только больше) отпечаток лапы. Остальные следы вели дальше в тоннель и были расположены так широко, что сразу стало понятно, что их владелец куда-то очень быстро бежал. — Я спасу тебя, дружок! — не ставя под сомнение нужду в этом спасении, выкрикнул во тьму Микеланджело, а затем бодро направился по следу.       Подозрительный шум снаружи отсека для слива воды, где спрятался беглец, заставил его вздрогнуть и забиться под сплетение труб. Еле дыша и перемежая каждый вздох с враждебным рычанием, мутант замер в своём убежище. Но все крики стихли так же резко, как и начались. Подождав минуту, он осмелился высунуть наружу голову… И тут же столкнулся нос к носу с источником недавних воплей. — Привет! — весело поздоровался источник. Дико взревев от неожиданности и ужаса, юный мутант клацнул длинными челюстями с острыми клыками в миллиметре от мордочки незнакомца. Тот в долгу не остался и, оглушительно завизжав, кинулся в противоположную сторону. Сбитый с толку, ошалевший от страха чужак залез в импровизированную нору из труб ещё дальше и окончательно забыл, как дышать. Микеланджело лежал на дне пустого бассейна для канализационных отходов и медленно отходил от шока, по пути соображая, что только что произошло. Тому существу в трубах определённо нужна была помощь, вот только принимать он её, кажется, не слишком хотел. «Так быть не должно. Спокойно, Майки. Просто иди к нему и объяснись. Наступит день, когда вы оба будете смеяться над сегодняшним случаем». — Наставив себя на путь истинный, черепашонок выкарабкался из бассейна и на этот раз более осторожно приблизился к убежищу незнакомца. Оттуда не доносилось ни звука. Но, когда черепашка чуть было не подумал, что его потенциальный приятель уже ушёл, другой мутант успокоился и сам решил выяснить все детали произошедшего. — … Кто ты? — Жутко хриплый, но всё же немного детский голос заставил Майки подпрыгнуть одновременно и от неожиданности, и от восторга. Странный незнакомец заговорил с ним, и в его тоне не было слышно враждебности! Это, несомненно, очень хороший знак. — Я Микеланджело! — гордо ответил черепашка, присев перед лазом, откуда доносился голос. — А ты? — Я… Кажется, застрял, — подумав, робко заметил невидимый собеседник. Весельчак сморщил нос. — Застрял? Это необычное имя. — Да нет, — досадливо пробормотали из труб. — Я здесь застрял. Не могу выбраться. Ты ведь не собираешься меня обидеть, как те, от кого я сбежал? — Я? Обидеть? Не смеши! Не думаю, что когда-нибудь смогу кого-то обидеть, по крайней мере, мои папа и братья так считают… Ой, сейчас я тебе помогу! — спохватился малыш, протискиваясь к новому знакомому. — Дай мне руку! Почувствовав ладонью когтистые пальцы с перепонками между ними и прохладную шершавую чешую, черепашка немного смутился, но ни капли не испугался. Кто бы это ни был, ему правда нужна была поддержка. Его поддержка. И своим долгом Майки считал её предоставить. — Держу, тяну! — взвыл будущий ниндзя, выудив наружу руку другого мутанта и от усердия аж упершись ногами в потресканный камень, устилающий пол. Некто с той стороны надрывно зарычал и зацарапал телом окружающие его трубы, пытаясь вылезти. — Получается! — торжествующе воскликнул узник канализации, и в ту же минуту воодушевлённый Майки дёрнул ещё сильнее, вследствие чего его новый товарищ пробкой вылетел наружу. Два мутанта кубарем покатились в сторону и, наконец, отцепившись друг от друга, развалились на полу. — Фуф, думаю, мои братья гордились бы мной в эту минуту. Эй, ты как, прия… — Переведя взгляд голубых глаз на лежащего рядом спасённого, Майки замер на полуслове. Перед ним, тяжело дыша, лежал мутированный детёныш крокодила. — Ты сказал, за тобой гнались. Кто это был? — Спустя каких-то несколько минут оба мальчика уже сидели друг напротив друга и спокойно разговаривали. Грозный с виду зверь на поверку оказался неплохим собеседником. Судя по всему, крокодильчик был ненамного старше Майки, но, несомненно, больше: ростом он доходил примерно до плеч Сплинтера, в то время как весельчак и его братья доросли отцу лишь до пояса. — Жуткие создания, — мрачно ответил крокодил, качая лобастой головой. — У них были штуки, которыми они стреляли в меня, и это было так больно… Вот. После этих слов юный мутант поднял одну из рук, и Микеланджело открылась довольно глубокая рана с обожжёнными краями около его подмышки. Черепашка охнул и приложил ладони к мордочке. — Боже мой, а почему они за тобой бежали? Что им было нужно? — Я не знаю. Но они долгое время держали меня в плену. Видимо, им не понравилось, что я убежал. Даже не помню, что произошло. Тогда я впал в ярость, такую дикую, что мне самому стало страшно. Я не мог с ней совладать, но она помогла мне выбраться. После этого я лишь бежал, очень долго бежал. Я еле успел залезть в канализацию, прежде чем они меня нашли. И теперь меня нашёл ты, а я боюсь, что они придут сюда, и тебе тоже придётся плохо. Это очень страшные создания. Пробудь я у них ещё какое-то время, уверен, совсем потерял бы контроль над собой. Майки окончательно растерялся. Новый друг пережил столько всего, а теперь его кто-то ищет, причём для чего-то плохого. Он обязан защитить этого крокодила во что бы то ни стало. Только вот как это сделать? Если… — Я отведу тебя к себе домой! — просиял черепашка, хватая смущенного его энтузиазмом мутанта за когтистую лапу и таща за собой. — Моя семья очень хорошая, они обязательно всё поймут! — Стой, Микеланджело, выслушай! — прорычал крокодильчик, и черепашонок, отпустив его лапу, недоумённо на него оглянулся. — Мне нельзя к вам. Если я взбешусь снова, я могу навредить твоей семье. Это случается редко, но иногда на меня нападает ярость… Я не умею контролировать это. Я останусь где-то здесь. — Но… Если те существа снова придут за тобой? Что ты будешь делать один? Я не… — Лучистые глаза черепашки заполнили слёзы. — Я не хочу, чтобы они снова поймали тебя. Крокодил тяжело поднялся с места, а затем подошёл к начавшему всхлипывать черепашонку и положил лапу на его плечо. — Микеланджело. Я найду убежище. Я не пропаду, — твёрдо сказал мутант. Майки утёр слёзы и поднял на него раскрасневшиеся глаза. — Честно? — Честно, — так мягко, как только мог ему позволить грубый голос, ответил крокодил. — Этих существ нет поблизости. Мне уже не грозит такая опасность. — Хорошо. Но ты не против, если я буду навещать тебя? — мгновенно просияв, нетерпеливо воскликнул малыш. Старший мутант кивнул и улыбнулся зубастой пастью. — Ты придёшь завтра? — Да, конечно! Я могу даже привести с собой… — Крокодильчик оборвал его, подняв в воздух лапу. — Микеланджело, они не должны знать, что ты дружишь с теряющим контроль существом. — Оу… — опустил голову черепашонок. Крокодил указал когтем на то место, где они недавно беседовали. — Я буду ждать тебя завтра вот здесь. Я хочу, чтобы ты пришёл. Я хочу с тобой дружить. Ты мне понравился, Микеланджело. — Правда? — воспрял духом малыш. — Тогда завтра я обязательно приду к тебе, друг! — Я буду ждать! — повторил вслед убегающему черепашке мутант, всё так же растянув длинную морду в клыкастой улыбке. Отчего-то он не сомневался, что его новый друг вернётся.       Как и обещал, Майки явился в уже знакомый ему зал для слива воды на следующее утро. Крокодил действительно сидел ровно на том самом месте, где и вчера. — Ты что, не сходил отсюда всю ночь? Я принёс тебе кое-что! — не дождавшись ответа на вопрос, бодро воскликнул черепашонок. Сразу после этого он поставил перед насторожившимся мутантом пакет. — Что там, Микеланджело? — обеспокоенно поинтересовался тот. Майки заговорчески подмигнул новому товарищу. — Сюрприз. Закрой глаза и открой рот. Не волнуйся, тебе понравится! Я точно уверен! — С этими словами будущий ниндзя залез в пакет чуть ли не с головой. Крокодил замялся, но всё-таки сделал так, как сказал ему черепашка. Внезапно он почувствовал на языке что-то гладкое и прохладное. Не раздумывая, он захлопнул челюсти. В горло ему брызнул сок. Мутант распахнул глаза, от удивления расширив зрачки. — Что это? — Это? Яблоко, — как ни в чём не бывало ответил Майки, а затем начал насвистывать какую-то мелодию, незнакомую крокодилу. — Ух, влетит же мне от учителя Сплинтера, ведь он с трудом их достаёт… Хотя ладно, для тебя мне ничего не жалко! — Яб-ло-ко… — по слогам повторил крокодил. Это слово показалось ему смешным, и он сказал его ещё раз с едва заметной усмешкой. Черепашонок тоже улыбнулся. — Да, яблоко. Ты никогда не пробовал яблок? — получив в ответ отрицательное мотание головы, маленький мутант ужаснулся. — О, мутаген, ты никогда их не ел! Ты действительно никогда их не ел! Нам тоже нечасто достаются фрукты, но… Тебе они не доставались вообще. Это грустно. Крокодил опустил голову. «Да, — подумал он. — Да, это правда грустно». — Ну не переживай, я принесу тебе в следующий раз других фруктов! — тут же отвлёк мутанта от печальных мыслей голос вечельчака. — Тут у меня ещё есть пюре из водорослей и немного картофельного пюре, так что завтрак у нас будет долгим и увлекательным! Это оказалось правдой. Крокодил ел с большим аппетитом, ел так, словно ему никогда больше не придётся увидеть что-либо съедобное. Майки, подперев руками щёки, умильно следил за исчезновением гостинцев в клыкастой пасти друга. Покончив с едой, тот принялся слизывать крошки печенья с когтей, но на последнем когте внезапно поперхнулся. — Погоди, ты сказал, что тебе влет… Влёт… — Влетит, — шёпотом подсказал Майки. — Да. От семьи. Что ты им скажешь? Или… — Морду крокодила омрачило беспокойство. — Ты же не говорил им обо мне, Микеланджело? — Что? Нет, приятель, конечно же нет! — с жаром ответил Майки, но затем странно вжал голову в плечи. — Ну… Точнее… Так, приготовься, сейчас я расскажу тебе о замечательной штуке. Крокодил уселся поудобнее и внимательно посмотрел на замявшегося черепашонка. «Думает», — уважительно отметил про себя он. — Итак, — с интонацией лектора института начал Майки. — Ты, наверное, не знаешь о такой штуке как «воображаемые друзья». — Нет, — помотал головой мутант. — А что это? — Ну, понимаешь… Воображаемые друзья — это, понимаешь… — почесал затылок черепашка. — Воображаемые друзья — это… Ну, они как обычные друзья, только воображаемые, понимаешь? «Донни бы сейчас сидел и считал, сколько раз я сказал слово «понимаешь», зуб даю», — подумалось Майки. Крокодильчик сидел и о чём-то напряжённо размышлял. — А что такое воображаемые? — наконец, выдал он. Черепашонок на секунду растерялся, но затем его мозг нашёл нужное объяснение, и малыш аж захлопал в ладоши от удовольствия. — Воображаемые — это те, кого ты придумываешь. Я сказал своим братьям, что у меня воображаемый друг, и не соврал же — ты и впрямь мой друг, но при этом они теперь считают, что тебя не существует, но на самом деле ты существуешь. При этом ни у кого не возникнет вопросов, с кем я дружу, потому что воображаемых друзей никто не видит кроме тех, кто их выдумал… Вот! — гордо закончил Майки и перевёл дух. У вскочившего на ноги крокодила отвисла челюсть. — То есть… Ты не соврал им насчёт меня, но при этом они не знают обо мне? — осторожно уточнил он. — Ага! — подтвердил черепашка. Крокодил-мутант снова сел на землю, с восхищением глядя на него. — А ты умён не по годам, Микеланджело, — задумчиво произнёс он. Черепашонок приосанился. — Да, — наконец, важно ответил он. — Это во мне есть.       Последующие несколько дней Майки беспрестанно посещал друга-мутанта, принося ему гостиницы и подолгу беседуя. За это время они совсем сблизились. — Тебе нужно имя, — однажды сказал Майки. Крокодильчик задумчиво склонил голову набок. — А зачем оно мне? — Тогда я смогу позвать тебя издалека, и ты поймешь, что зовут тебя, а не ещё кого-нибудь. Если у тебя будет имя, ты станешь личностью! — гордо выпалил черепашка фразу, услышанную накануне по телевизору. Мутант заулыбался. — А ты можешь дать мне имя? — спросил он с плохо скрываемым волнением в хриплом голосе. Майки, как сжатая пружина, подпрыгнул на месте. — Конечно! Это мой конёк! Я о-бо-жаю придумывать что-нибудь! — Черепашонок подтянулся ближе к замершему в ожидании другу. — Дай-как посмотрим… Костоспин? Не то. Остроклык? Тоже не то. О, Когтелап! Хм… Нет. От усердия Микеланджело аж высунул язык и, наконец, в своих раздумьях начал рассматривать голову крокодила, осторожно держа её руками. — Головокож… ий? Нет, стоп-стоп! — Майки задохнулся от накатившего восторга. — Кожеголовый! Так и есть! Ты Кожеголовый! Мутант несколько раз провёл язычком по челюстям, смакуя новое имя и привыкая к мысли, что его теперь будут звать только так. — Кожеголовый, значит? — переспросил он, а затем его глаза счастливо засверкали. — Спасибо, Микеланджело. Спасибо.       В другой раз Кожеголовый загадочно улыбался во время их ежедневной беседы, ставшей доброй традицией, а после одной из реплик Майки вдруг поднялся на ноги и протянул ему руку. — Пойдём, Микеланджело, — добродушно прорычал он. — Я хочу тебе кое-что показать. Черепашка секунду колебался, но затем с ответной улыбкой взял его за когтистую лапу, и двое мальчишек скрылись во тьме тоннелей. — Кожеголовый, это потрясно! — взвизгнул Майки, осматривая старый вагон, отныне служащий его другу домом, со всех сторон. — Как ты его нашёл, он такой классный! — Я бродил по канализационным ходам и наткнулся на него, — скромно ответил крокодил. — Но знаешь, давай мы продолжим говорить там же, где и до этого. Черепашонок озадаченно повернулся к Кожеголовому. — Почему? Крокодил-мутант печально вздохнул. — Я все ещё боюсь, что они вернутся. Не хочу, чтобы они нашли меня в моём доме. — А может… — начал Майки. — Может… Всё-таки переберёшься к нам? В нашем логове этим созданиям в жизни тебя не найти. Снова покачивание головой, ещё более обречённое. — Я уже говорил тебе причину, Микеланджело. Иногда я могу срываться, а контролировать это не умею. — На меня ты ни разу не срывался, — тихо заметил Майки. Кожеголовый издал рокот, который можно было расценить, как смех. — Потому что я привык к твоему обществу. Я никогда уже не смогу навредить тебе. Но твоим братьям могу. Потому что я их не знаю. Стоит меня вывести из себя как следует, как я становлюсь чем-то страшным. Мне нельзя к вам. Ради безопасности твоих родных. — Ну… Ладно, друг. — Неудачная попытка улыбнуться. «Браво, Майки, ты его расстроил», — грустно подумалось черепашке. Как же ему защитить этого славного мутанта от врагов, если он даже слышать не хочет о том, чтобы попросить защиты у его семьи?       Черепашат совсем не устраивало то, что их братишка внезапно стал более молчаливым, задумчивым, а ещё заимел странную привычку с утра и до вечера, прихватив с собой немного провизии, пропадать в канализационных тоннелях. Это пугало. На вопросы же, хоть уклончивые, хоть прямые, Микеланджело всегда отвечал одним и тем же. «Я иду на встречу с воображаемым другом». «Он не может без меня». «Ему будет одиноко без меня». «Я ему нужен». И даже вмешательство большого, сильного и мудрого отца в выяснение правды совсем не помогло. Микеланджело просто строил из себя дурачка и, задрав к крысу голову и невинно улыбаясь, предельно ясно объяснил Сплинтеру, что его воображаемый друг расстроится, если он не придёт, ведь они договорились встретиться. Мягкие вопросы Йоши о том, кто же такой этот воображаемый друг, были успешно отражены непробиваемым «Ну, на то он и воображаемый» Майки. — Детское воображение никогда не перестанет меня удивлять, — устало вздохнул Сплинтер после изнурительного допроса, который так ничего и не дал. — Микеланджело, тебе точно не грозит опасность? — Нет, папа, что ты! Я просто целый день играю в канализационных коридорах и всё! — бодро отозвался ничуть не уставший от отцовских вопросов черепашонок. — А еду я беру, чтобы не прибегать домой каждые несколько часов! После этих слов он так выразительно посмотрел на братьев, что даже у острого на язык Рафа не нашлось, что сказать. — Что-то странное происходит. Даже папу вокруг панциря обвёл! — обрёл дар речи вспыльчивый черепашонок, когда они с братьями уединились в комнате Лео. Сам хозяин арендуемого помещения задумчиво потёр подбородок. — Если учитель Сплинтер решил, что всё в порядке, может, так оно и есть? — наконец, сказал он, не желая подвергать сомнению знаменитый отцовский дар видеть сыновей насквозь. Донни помотал головой. — Но мы же видим, что что-то не так! — тихо воскликнул юный гений. — Папа просто ошибся! — В этот раз мозг прав, — нехотя признал Раф, а Дон довольно зажмурился. — И, если папа не хочет выяснять правду, то её выясним мы! После минуты обдумывания вердикта, вынесенного братом в красной повязке, Лео вздохнул и кивнул. — Знаешь, ты тоже прав. Мы должны во всём разобраться.       Микеланджело настороженно крался по тёмным тоннелям. Сегодня его интуиция подсказывала ему то, что нужно быть предельно осторожным. Он не знал, почему, но чувствовал это всеми фибрами души. — Ага! — завопил он, резко обернувшись. Попавшийся на месте преступления Рафаэль злобно зашипел и оказался затянут за угол тихо взвывшим от досады Леонардо. Донателло благополучно отсиживался за противоположным углом и выдавать себя не собирался: ему не хотелось попадаться вместе со старшими братьями, ведь к нему Майки всегда питал особое доверие. Нарушить его было бы крайне печально. — Да ну чёрт! — вырвался из рук будущего лидера Раф и подлетел к опешившему весельчаку. — Просто скажи уже, куда ты ходишь, и мы отстанем! — Я хожу гулять, Раф! — отчаянно воскликнул Майки, сжав кулачки и пряча за спиной пакет с коробкой, наполненной водорослевым пюре. — С того самого дня, как вы все отказались поиграть со мной, я нашёл себе воображаемого друга, и он, в отличие от вас, меня не бросит! Как и я его! Теперь пришла очередь Рафа поражённо замолкать, чуть сжавшись под неожиданным напором со стороны младшего брата. Лео стоял в стороне, иногда поглядывая на притаившегося Донни. Майки перевёл дух. — Да ладно, — вздохнул он. — Только не говорите, что никогда раньше не воображали себе что-нибудь. Попробуйте, это классно. Развернувшись на носках, черепашка гордо прошествовал дальше, пока не скрылся в темноте. Лео подошёл к Рафу и положил руку ему на плечо. — Раз он считает это правильным, пусть идёт. Когда захочет, расскажет всё сам. В ответ на это Рафаэль лишь недовольно что-то пробухтел себе под нос, но за старшим братом всё же пошёл. А когда к ним со спины пристроился Донни, Раф, удостоверившись, что Лео этого не видел, едва слышно шепнул младшему черепашке то, от чего у бедняги вытянулась мордочка. «Проследи».       Кожеголовый сидел на привычном месте и терпеливо ждал. Микеланджело немного задерживался, но он же обещал придти, верно? Нужно было ждать. — Эй, я здесь, привет! — Знакомый звонкий голос эхом зазвучал по всему залу. Кожеголовый, приободрившись, поднялся с пола и пошёл навстречу черепашонку. — Микеланджело, ты пришёл! — Конечно, — рассмеялся будущий ниндзя. — Боже, Кожеголовый, ты говоришь эту фразу каждый день! Я не брошу тебя и не исчезну без предупреждения! Крокодил неловко зазвенел когтем о коготь. — Ну… Ты единственный за всю мою жизнь, кто не оставил меня одного. Я так боюсь однажды проснуться в своей капсуле и понять, что всё это было лишь сном. Майки хотел было что-то сказать, но тут Кожеголовый вздрогнул всем телом, а его глаза с суженными зрачками затянуло странной белой пеленой. — Здесь есть кто-то ещё, Микеланджело. Я его чую. Всё ещё не давая черепашке вставить слова, крокодил с рычанием метнулся в сторону, откуда спустя мгновение послышался испуганный вскрик. Майки забыл, как дышать. — Я узнаю это верещание где угодно… — ахнул он. — Донни! — Скажи своему «воображаемому» другу, что у него просто обалденная хватка, — пробормотал маленький учёный, стараясь восстановить ритм дыхания. — Но я категорически против, чтобы он проверял её на моей голове. — Прости его, Дон, — застенчиво пробормотал Майки. — Но вообще, ты сам виноват. Он умеет шикарно слышать, видеть и чуять, так что это заведомо была ужасная идея. К тому же… — Лицо весельчака побледнело. — Вы же все отстали от меня ещё на половине пути! — Ну… — промямлил Донни, чувствуя дикую вину перед младшим братом. — Раф сказал мне проследить, потому что я так и остался незамеченным там, в том тоннеле. Я не смог возразить. Кожеголовый, сидящий в углу и свернувшийся там калачиком, повернул голову к черепашкам. — Видишь, Микеланджело, стоило мне подумать, что я в опасности, и твой брат чуть не остался без головы. Я правда сожалею, но тебе не стоило следить за ним, — обратился поочередно сразу к Майки, а потом к Донни крокодил. Юный гений покачал головой. — Тебе не нужно извиняться, тут виноват только я. И всё-таки, Майки, — вновь перевёл взгляд на брата Дон. — Почему ты столько дней вешал нам лапшу на уши про воображаемого друга? Насколько ощутила моя голова, в его настоящести сомневаться не приходится. — Вот тебе и ответ, Донателло, — отозвался Кожеголовый. — Едва я выхожу из себя, и то же самое могло случиться с твоими братьями. Я не могу позволить себе навредить таким славным мутантам. — О, — только и ответил Донни, опустив взгляд красновато-карих глаз на потрескавшуюся плитку. Майки поспешил разрядить накалившуюся обстановку. — Ну, раз Донни теперь в теме, может, будем дружить втроём? Он очень хороший, Кожеголовый, к тому же, теперь ты его знаешь! — Пожатие головы вместо рукопожатия — это, пожалуй, ещё более близкое знакомство, — попытался пошутить пострадавший. — Если это действительно так важно, то я буду молчать. Но, может, лучше всё же сказать всем? Тебе не обязательно видеть их каждый день, Кожеголовый — но зато этот комок лжи перестанет расти. Ведь, если ты не согласен на это, врать братьям и отцу придётся и мне. Кожеголовый тоскливо зарычал. — Прости, Донателло, — наконец, сказал крокодил. — Но тогда вы все окажетесь в большой опасности. В маленькой компании мутантов воцарилось тягостное молчание. — Ну, тогда мы, пожалуй, пойдём, — глухо пробормотал Майки, утаскивая за собой Донни. — Тебя точно не нужно проводить до дома, Кожеголовый? Крокодил снова вздохнул. — Нет, Микеланджело, — вежливо ответил он. — Пожалуй, в этот раз я дойду сам. Уходя, черепашки ещё долго оборачивались на одинокую фигурку, сидящую посреди огромного каменного зала. — Ничего? — удивлённо спросил Раф. Донни активно, даже слишком активно закивал. Голова, отозвавшись тупой болью, заставила его прекратить беспорядочные кивки. — Совершенного ничего, Раф. Майки просто бродил по канализации и, кажется, ему было довольно весело. Пора уже начать доверять ему. — Многозначительный взгляд был переведён на Лео, читающего комикс. Тот моментально почувствовал его на себе и твёрдо кивнул в ответ. — А я всё слышал! — пропел появившийся из ниоткуда Майки. — Донни, ну как ты мог, я же доверял тебе! Маленький гений якобы пристыженно опустил голову, но, спрятав от старших братьев лицо, не выдержал и улыбнулся. Благодаря этому спектаклю тайна Кожеголового надёжно сохранена. — А вы? Вздумали использовать бедного Донни, чтобы проследить за мной! — не переставал стыдить семью Майки. На лице Рафаэля не было вины, зато Леонардо при этих словах воспылал праведным гневом в сторону краснобанданного брата. — Раф, кажется, ты говорил, что он сам вызвался! — рявкнул будущий лидер, на что Рафаэль лишь фыркнул. — Если бы он был против, то возразил бы. Я не виноват, что у него не хватило духу сказать мне «нет». — Потому что иначе ты бы отколошматил его на ближайшей тренировке! — ещё ниже прорычал Лео. — А я ведь тебе поверил! Майки и Донни испуганно переглянулись, понимая, что в этот раз немного переборщили. Лучезарно улыбаясь, Микеланджело вклинился между буравящими друг друга сердитыми взглядами братьями. — Спокойно, Донни действительно был не против пойти, он сам мне всё только что объяснил. Верно, Ди? — Три пары глаз вперились в скромно потупившего голову Донателло. Тот пожал плечами и примирительно улыбнулся. — Так и было, Лео. Идею выдвинул Раф, но в итоге я сам на это пошёл. — Видишь? — торжествующе крикнул Раф. Лео закатил глаза и, что-то ворча себе под нос, отошёл в сторону, признавая своё поражение. Младшие дружно вздохнули и довольно переглянулись. Сохранив тайну, они при этом ещё и уладили конфликт. Ну, кто теперь назовёт их глупыми маленькими черепашатами, как на прошлой неделе окрестил их Раф? После такого даже он не посмеет повторить это им в лицо.       Кожеголового вполне устраивало нынешнее положение дел. Втроём мальчикам действительно было веселее и, хоть без инцидентов (вроде случайного обхватывания когтистой лапой многострадальной головы Донни) не обходилось, в целом всё шло гладко. Даже слишком гладко. И, само собой, так не могло продолжаться вечно. Кренги всё-таки пришли за беглецом. Это случилось неожиданно: ребята играли в догонялки. Оторвавшийся от преследователей Майки совершенно случайно увидел в параллельно проходящем тоннеле странную высокую тень. В руках необычное создание, похожее на людей, о которых им так много рассказывал Сплинтер, наперевес держало что-то громоздкое и, судя по всему, очень опасное. «Всё точно так, как говорил Кожеголовый», — перепуганно подумал черепашка в рыжей повязке и во весь дух припустил обратно к своим другу и брату. Завидев их издалека, он не выдержал и громко завопил: — Ребята, они уже здесь! — Они? — переспросил ничего не понимающий Донни. — Они! — низко прогрохотал Кожеголовый, силясь не впасть в приступ ярости прямо перед друзьями. Его когти непроизвольно зацарапали стену, оставляя там неглубокие, но страшные борозды. — Что нам делать? — практически беззвучно спросил сползающий по другой стене Микеланджело. Кожеголовый издал гневный вопль, заслышав приближение неприятелей. Черепашата сбились в кучу, но остались на месте. Теряя контроль над собой, крокодил из последних сил повернулся к перепуганным мальчишкам. — Бегите, я их задержу. Вам опасно здесь находиться. Эти монстры не знают жалости. — Но мы… — начал Майки. — БЕГИТЕ! — взревел Кожеголовый, бросаясь навстречу существам, чьи тени уже заскользили по стенкам тоннеля. Черепашата, с секунду поколебавшись, понеслись в противоположную сторону.       Но было бы огромной ошибкой считать, что малыши просто перепугались и убежали прятаться в своих комнатах. Они бежали, чтобы впервые за столько дней раскрыть семье всю правду. — Отец, Раф, Лео! — Донни и Майки, крича, ворвались в логово. В один момент вся семья выбежала им навстречу и приготовилась внимательно слушать (разве что Рафу пришлось получить несильный, но чувствительный подзатыльник от Сплинтера, когда черепашонок начал шутить про то, что воображаемый друг испугал маленьких братьев). Когда они закончили рассказ, воцарилась такая тишина, что можно было услышать, как мимо небольшого семейного совета неспешно пролетела муха. Наконец, прервать паузу осмелился Лео. — Ну, раз он не воображаемый, а самый настоящий, то ему нужно помочь. — Леонардо прав, но вам нельзя туда идти. Я уже встречался с этими пришельцами, и однажды они чуть не разлучили нас. Вы останетесь здесь, а я выручу Кожеголового, — решил Сплинтер. Все черепашата послушно сделали шаг назад. Все, кроме Микеланджело, который, наоборот, шагнул вперёд. — Но отец, — непривычно серьёзно обратился к крысу весельчак. — Кожеголовый — мой лучший друг. Я не собираюсь бросать его, я пообещал ему, что не брошу! Сплинтер, уже собравшийся бежать на помощь крокодилу, присел на корточки перед своим младшим сыном и мягко ему улыбнулся. — Я понимаю, Микеланджело, — тихо сказал он. — Но эти существа — Кренги — очень опасны. Я не могу так рисковать. Ждите здесь. Я приведу Кожеголового к нам в логово очень скоро. После этих слов Йоши резко поднялся и в мгновение ока скрылся в тоннеле метро. Но Майки мириться с этим не собирался. Воодушевлённый, он повернулся к братьям. — Скорее. Нам надо ему помочь! — Слово «надо» здесь неуместно, — скептически фыркнул Раф. Лео всем своим видом показывал, что правда хочет спасти друга Майки, но не смеет ослушаться отца. Донателло напряжённо щупал свою голову, подсчитывая вероятность того, что в своей неукротимой ярости Кожеголовый снова попытается размозжить ему череп. Микеланджело обиженно всхлипнул. — Раз так, то я сам пойду! Мне всё равно, что это опасно, я должен помочь ему! — Раньше, чем кто-либо успел возразить, черепашонок исчез там же, куда минуту назад ушёл мастер Сплинтер.       Кожеголовый стремительно для своих размеров уворачивался от палящих по нему лазеров, по пути снося Кренгам головы мощными взмахами хвоста. Подпрыгнув высоко в воздух, он всей своей тяжестью обрушился на трёх пришельцев и вгрызся в одного из них острыми клыками. Но не успел он добраться до визжащего от ужаса розового существа в животе андроидного тела, как ещё четверо вцепились в него с двух сторон и прижали к земле. Крокодил взвыл от злобы, отчаяния и ужаса. Кренги напирали отовсюду, откуда только можно, и выхода из этой западни не было. Но почему та четвёрка, что напала на него в отместку за товарища, внезапно заискрилась и с писком рухнула рядом с поражённым мутантом? Из груди каждого из них торчало по острому клинку. Кожеголовый поднял голову и встретился всё ещё затуманенным взглядом с глазами высокой прямоходящей крысы, настроенной крайне серьёзно, если судить по её взъерошенному меху. — Разве вам было недостаточно той трёпки, которую я задал вам восемь лет назад? — выкрикнул застывшим на месте роботам Хамато Йоши, доставая из-за пояса длинную катану. Кренги, не раздумывая, синхронно нацелили на него свои бластеры. Следующие несколько минут показались Кожеголовому настоящим адом. Мимо него свистели лазерные лучи, под ногами Кренгов хрустела и без того потресканная плитка, крыса, яростно рыча и не теряя при этом хладнокровия, уворачивалась от предназначенных для неё выстрелов и рубила попавшихся под руку андроидов на куски. Заскулив, крокодил отполз в сторону от центра событий, но, когда один из Кренгов попытался ухватить его за хвост и утащить за собой, новый приступ бешенства захлестнул юного мутанта с головой. Взревев, он накинулся на обидчика и рвал его до тех пор, пока от робота и его скользкого визжащего пассажира не остались лишь ошмётки. И всё же, несмотря на остервенение, с которым прорывались к выходу крыса и крокодил, Кренгам не было конца. Они заполонили весь зал, и их механический скрип сводил двух попавших в западню мутантов с ума. — Кожеголовый! — крикнул всё ещё крушащему врагов крокодилу Сплинтер, вонзая остриё катаны в живот одного из ближайших Кренгов. — Кожеголовый, постарайся прорваться в тоннели, там им тебя не найти! — Откуда… — тяжело дыша, очнулся от зверства мутант. — Откуда Вы знаете моё имя? — Я отец Майки, — только и ответил крыс, снова бросаясь в атаку. Кожеголовый поражённо открыл пасть, на секунду отрешившись от всего, что происходило вокруг. Микеланджело не врал. Его семья и впрямь очень хорошая. Ведь сейчас этот странный мутант его защищает. Издав воинственный рёв, крокодил могучими ударами начал расшвыривать Кренгов в разные стороны. И, когда выход был на расстоянии пары шагов, целая орава потрёпанных, но дееспособных роботов утащила его обратно в этот кромешный ад, откуда мутант практически выбрался. Он уже приготовился либо погибнуть, либо вернуться обратно в плен, но… Знакомый вопль вернул ему надежду на спасение. — Буякаша-а-а! — Маленький зелёный ураган выскочил на край бассейна, внутри которого происходила жестокая бойня. — Донни, Раф, давайте! Ещё двое черепашат, кивнув, решительно закрутили рычаг, открывающий слив. В трубах поднялся дикий шум: вода пошла. Майки пулей понёсся к второму рычагу, где его уже ждал Лео, глухо крикнувший Сплинтеру и Кожеголовому выбираться из бассейна. Найдя глазами фигуру крыса, отражающего нападение и в то же время тревожно следящего за детьми, крокодил начал пробиваться к нему. В тот же миг из двух гигантских труб хлынули мощные, всесокрушающие потоки. — Бегите, сыновья! — еле перекрыл шум воды своим криком Сплинтер, подтаскивая к себе выбившегося из сил Кожеголового. — Мы пойдём сразу за вами! Черепашата мигом ринулись к спасительному выходу, туда, где небольшое возвышение в тоннелях не позволило бы им быть утянутыми грязными ревущими потоками. — Кренг думает, что это не есть хорошо, — раздался металлический голос одного из пришельцев. Через миг оглушительный рёв заглушил все остальные звуки, а каскад грязных сточных вод очень скоро погрёб под собой всех, кто находился в бассейне. Не находя себе места, вода, продолжая дико реветь, начала заполнять и весь зал, продолжая утягивать под себя Кренгов, каким-то чудом успевших выбраться на места повыше. Но ни Сплинтера, ни Кожеголового среди них не было.       Отбежав на достаточно безопасное расстояние, черепашата перевели дух и начали прислушиваться к звукам бегущей воды. Шум, поднявшийся от открытых сливных конструкций, стих так же быстро, как и возник, и вскоре его место заняла полная тишина. Лишь короткие вздохи малышей изредка её прерывали. — Думаешь, они выбрались? — спросил Майки стоящего рядом Лео, что не переставал пристально вглядываться в тоннель, откуда они сами только что пришли. Но на горизонте не было никаких знакомых силуэтов. Лишь жуткая, гнетущая полутьма. — Они выбрались, Лео? — повторил свой вопрос младший черепашонок, но уже с большей тревогой в голосе. Старший брат вновь ничего ему не ответил. Донни и Раф, забыв все недавние раздоры, плотно прижались друг к другу, моргая округлившимися глазами, как перепуганные совята. — Не может быть, ведь они были так близко краю бассейна… — пробормотал Микеланджело, отшатываясь от впавшего в прострацию Леонардо. — Нет… Донни не выдержал и надрывно всхлипнул. Раф держался стойко, крепко сжав губы и до предела сощурив ядовито-зелёные глаза. Никто из черепашат больше ничего не говорил. Внезапный шум откуда-то из бокового тоннеля заставил всю четвёрку подпрыгнуть высоко в воздух и сбиться в кучу. Мысли мальчишек сходились: это один из уцелевших Кренгов. И теперь он пришёл за ними. Но каков был их восторг, когда из-за угла показался потрёпанный, мокрый, но целый и невредимый Сплинтер. — Отец! — вся компания, радостно завопив, бросилась навстречу крысу, чуть не сбив ослабевшего мутанта с ног. Тот мгновенно обнял сыновей в ответ и вместе с ними опустился на холодный пол. Майки, крепко обхватив руками отцовскую шею, невольно начал вглядываться за спину учителя ниндзюцу, но… Никого не увидел. — Папа, — тихо обратился малыш к Сплинтеру. — А где Кожеголовый? Но все его опасения были развеяны сначала словами «Всё хорошо. Он шёл следом за мной», а затем и появлением в поле зрения мутированного крокодила, очень уставшего и с подпалинами от лазеров на чешуе, но крайне довольного собой. Со счастливым воплем Майки бросился в объятья друга, не воображаемого, а самого что ни на есть настоящего, а другим черепашкам оставалось лишь последовать примеру своего младшего брата. — Знаешь, а ведь хорошо вышло, что ты реально существуешь, Кожеголовый, — сказал Майки сидящему рядом крокодилу. После таких суматошных событий Кожеголовый отказался оставаться в логове черепашек насовсем, но принял предложение того, что иногда они будут заходить к нему в гости, а иногда — он к ним. Всё-таки, теперь их семья увеличилась на ещё одного мутанта, даже если он решил жить отдельно. Теперь же два лучших друга беседовали, устроившись на пороге старого вагона метро и держа в руках по контейнеру с супом из водорослей. — Это точно, Микеланджело, — довольно зажмурившись, прорычал Кожеголовый. — Воображаемый друг — это здорово, но гораздо лучше, когда друг настоящий, и вы можете сидеть вот так и разговаривать. Майки согласно закивал головой. — Слушай, Кожеголовый, - обратился он к пьющему суп крокодилу. — Донни сказал, что в будущем, когда мы немного подрастём, он сумел бы сделать из этого вагона замечтельный боевой автомобиль. Он уже даже название ему придумал — Панцеробус. Я всю ночь это название учил. Но он попросил спросить у тебя, не будешь ли ты против. Кожеголовый покачал головой. — Я продолжу расти, и скоро он станет тесноват для меня. Тогда мне придётся искать новый дом, а этот чудный вагон останется ненужным. Так что я буду только рад, если он пригодится вам, друзья. Глаза Майки заискрились. — Оу, Донни будет просто счастлив! Я попрошу установить там место и для тебя, и мы будем ездить по ночному городу все вместе! Это будет так здорово! Юные мутанты заулыбались друг другу. У них было замечтальное настоящее, а впереди ждало прекрасное, светлое будущее. И оба были как нельзя больше довольны этим порядком вещей.