Тридцать девять

Этот день мы, братишка, отметим, как надо, хоть разок мы с тобой заслужили покой. Мы прошли все дороги – от Рая до Ада, и чудовища нас осаждали толпой. Мы друзей потеряли в дороге немало, вдоль обочины трасс оставляя кресты. Домом стала нам с детства красотка Импала, а итогом пути – мы вдвоём, я и ты. Наше детство сгорело в полночном пожаре, а игрушками были патроны, ножи. Ты не спрашивай, Дин, на плаву что держало, коль обломками вновь рассыпается жизнь. Что держало, коль души разодраны в клочья, а зараза-судьба вновь представила счёт… Оба знаем: с дороги во тьму не соскочишь. Ядом мрак, разливаясь, по венам течёт. Мы ни Раю, ни Аду с тобой не сдавались и не кланялись смерти, встречаясь лицом. В жизни было, конечно, ошибок навалом, и любая грозила жестоким концом. Разводило, бывало, нас порознь по свету. Ты с Амарой встречался – сестрой Бога Тьмой. Прорастали меж рёбер моих прутья Клетки. Только, чтоб ни случалось, тянуло домой. Сквозь пожары и холод, беду и препоны мы шагали обратно, смертям вопреки. Чтобы, брата увидев, понять: снова дома. Словно якорь в шторма, чувство братской руки. Разве думали прежде: прожить столько сможем, от судьбы получая по полной дерьма? Кровь глотали вприкуску мы с пылью дорожной, от вины потихоньку сходили с ума. Но теперь добрались мы до нового года, прошлой жизни сегодня подводим итог. На войне мы встречали порядком уродов, только выжить тогда без тебя я б не смог. Так давай эту дату отметим, как нужно. На столе будут пиво, салат и пирог. Позабудем на время охоту и ружья, все заботы отбросим пока за порог. Посидим, поболтаем, киношку прокрутим. Тридцать девять… Да ты уже, братец, старик… И плевать я хотел на богов, тварей, судей в пусть и краткий, но столь знаменательный миг.