With somebody

Нура-Амалие Сатре, прекрати избегать меня, иначе, поймав тебя за руку, я никогда, слышишь? Н и к о г д а не отпущу тебя.

      Ты сидишь в другом конце комнаты. Тушь, размазанная под твоими глазами, предательски стекает по щеке со слезой, заставляя тебя ещё больше расстроиться, когда слеза оказывается на твоих белоснежных брюках. Маленькая куколка, прожённая сигаретой, которую хотели потушить об асфальт, но под рукой была лишь кукла. Такая потрёпанная, сломленая, но, оголяя плечи, ты улыбаешься, как солнышко, которое ни одна туча не скроет. Ты плакала тихо, иногда всхлипывая, мечтая о лондонском мальчике, который полюбил другую лондонскую девочку. Ты себя долго сдерживала, а я, сделав глоток из бутылки шампанского, подложил под голову руку и продолжил смотреть на тебя, прислушиваясь к тому, как громко по крышам барабанит дождь. Ты шептала о том, чтобы всё это поскорее закончилось, а Эва, упав на коленки перед тобой, сжимает твою ладонь в своей, иногда поглаживая по щеке, чтобы убрать слезинки с твоих щёк. Драма, верно? Думаю, никто не пожелает себе такого дня рождения, как у тебя, Нура. Музыка перестала бить по ушам, больше не слышен звонкий смех. Никого. Только Сана и Эва, обсуждающие что-то с Эскильдом. Только капли апрельского дневного дождя. Только твои тихие всхлипы, и личико, которое ты прикрыла ладонями, больше не вызывало улыбку. — Ты не знала о ней? — спросил тебя я тогда, на что ты, посмеявшись, смотришь на меня, не скрывая своих эмоций.

ты пыталась очистить под апрельским дождём, но как бы ты не старалась, в груди всё также было неприятно, и сердце, разогнавшись до предела, болело и не собиралось останавливаться.

Слёзы. Слёзы. Слёзы. Слёзы. Твои глаза были красными, но ты улыбалась. Улыбалась, как бы херово не было. Ты улыбалась, но Эскильд слышал сквозь картонные стены всхлипы и тихий плач, глупая. — У тебя всё будет хорошо, — тихо шепчет Сана, — Меня это всё достало! — кричал я, ударив кулаком в стену.