Часть 2
14 марта 2018 г. в 00:13
Примечания:
Действующие лица Да Нил и Ларин в этой главе
Да-вот-тот перекатывался на скрипучем диване и методично, волнами, приливами разливал минералку на простынь. Рука липла к грязному ноутбуку. Все клавиши были такими замшелыми, затёртыми и покрытыми слоями грязи, что прикасаться к ним больше, чем на миллисекунду, являлось просто мучением.
Мученический труд по сохранению себя трезвым при постоянном параде бредовых состояний сознания.
Да-вот-тот посмотрел на собеседника впервые за вечер и начал слушать, а что тот, собственно, вещает.
Вещал извещением. Оповестил об общении. Что оно у них принимает странные формы. Ну надо же.
— Ты знал, на что шёл. Я же ёбнутый с мальца.
— Нет, ты хочешь казаться более экстраординарным, а ты обычный калоед, — собеседник испил сухого вина с важничающим видом и подался вперёд, впериваясь в затуманенный взгляд Да-вот-тота, — Признаешь это? Мне интересно, насколько ты видишь границы и стены своей фантазии.
— Да пошёл нахуй, Л., серьёзно, — Да-вот-тот вытянул из пальца фак и отставил мокрую бутылку минералки прочь от дивана в целом, — Ща как сдвину тебе реальность, ремонт, школа, так сказать.
Да-вот-тот вальяжно встал и руками похлопал, нащупывая целостность своего тела.
Собеседник в пиджаке чуть посоприкасал подушечки пальцев, чтобы ощутить и себя. Сидел в приятном ощущении, что вот-вот начнётся перфоманс перфоратора воспалённого мозга.
И не зря. Юноша с дивана начинал отрицать кожу по всему телу. В местах отрицания кожа просто исчезала, в прозрачности была, целых кусков не находилось. Он делал из себя дуршлаг.
Никакого торчащего мяса, крови и прочего безумия. Только проплешины отстранённости.
— Проверь, критик.
Названный критиком пощупал желтоватую кость.
Да, правда кость, правда снял с себя кожу Да-вот-тот.
Он убрал её на время в карман подреальности. Или как там он это называл.
Анал пространственно-временной хуетени.
Это была почти что прямая цитата Да-вот-тота.
— Терпимо, но мало.
Обнажив клыки, юноша обнажил и участки рёбер, тазобедренную, колено правое, даже участок черепа.
И в довершение — глазницу.
Критик был рад как ребёнок и расплылся в улыбке.
— Эх, вкусные у вас были клофелиновые пряники.