***
— Ты уже проснулась? — промычал Арчи, пытаясь вывернуться из-под пледа и громко зевая. Отвечать не хотелось, я была слишком поглощена своими мыслями и в эту секунду очередного приступа ханды созерцать обнажённый торс рыжего, который будто специально спал без футболки, не входило в мои наполеоновские планы смотреть в потолок весь день. Арчи уступил мне свою кровать, по-джентельменски переместившись на холодный пол с маленькой дубовой подушкой и колючим старым пледом. Первую ночь мы провели молча, хоть глаз оба не сомкнули до самого утра. Я, по старой привычке, жалела себя, а Эндрюс прислушивался к любому шуму, дабы вовремя спохватиться в случае, если дом посетят стражи правопорядка. — Сатин, опять не спала? — вновь начал Арчи, привстав, чтобы я была в зоне его видимости. — Так нельзя, — продолжал упрекать рыжий, правой рукой наводя беспорядок на башке, — ты себя изнуряешь. — Я знаю, — сухой ответ, — знаю. Да, так нельзя, знаю, что будет только хуже и все остальные бла-бла-бла-пунктики, которыми кормил меня Эндрюс последние двое суток. Я сижу взаперти, когда вокруг моего имени продолжает закручиваться клубок лжи, который не под силу распутать никому, даже мне. Я боюсь, что скоро и сама начну верить в то, что пишет на страницах местной газеты треклятая мамзель Бетти Купер. Я не могу связаться с Шерил, сообщить ей, что жива да здорова, спросить как её дела и всё ли в порядке. С момента её ухода с Торнхилл мы не виделись, а Арчи слишком переживает, что за Блоссом может вестись слежка и как только я на неё выйду, меня тут же повяжут. Мне больно от того, что лисичка может думать, ведь даже её могут поглотить сети лжи вокруг моего имени и она решит, что я попросту сбежала, потому что на самом деле виновна, виновна смерти её брата. А если она уже сделала такие выводы? Я не смогу вынести ещё и этот груз на своём намученом горбе, только не сейчас. Из размышлений меня вывела звонкая мелодия сотового Арчи, которая заставила дёрнуться от неожиданности, но сморщившееся, как забытый мандарин после нового года, лицо Арчи нагнетало куда больше паники. — Мне пора идти! — Что-то случилось? — выпалила я, подорвавшись на кровати и наблюдая за тем как рыжий обнюхивает на свежесть серую футболку. — Тебе не стоит переживать, — тут же выдал парень, уже накидывая поверх футболки куртку команды бульдогов. — Арчи, только ты не поступай со мной так, — безнадёга накрывала меня, и я уже едва видела обеспокоенное лицо Эндрюса за сплошной пеленой слёз. — Эй, — начал Арчи уже в разы мягче, боясь задеть, — Сатин, иди сюда, — рыжий присел на мягкую кровать, коснувшись рукой моего плеча, от чего я вздрогнула, — я не дам тебя в обиду, чего бы мне это не стоило, поверь. Он был так добр ко мне, мой старый друг, который стал единственным спасательным жилетом на потопающем Титанике моей жизни. А я даже не могу отплатить ему тем же. Я лишь могу сделать то, что не подкрепит веру Арчи в меня, но мне возможно даст повод, чтобы не сдаваться и израненными пальцами намертво впиваться в края обрыва, над которым я повисла. Лёгкое касание горячих губ к сухим, но таким же тёплым. Поцелуй с привкусом солёных горьких слёз, и тепло от объятий Эндрюса — единственное что отвлекает меня. Мне не хочется чтобы он уходил, оставлял меня одну. Хочу продолжать сидеть в его объятиях, укатанная тёплым одеялом, и молча жевать сухую вчерашнюю пиццу. Больше ничего, но он отстраняется. Впервые он, а не я. — Мне пора, — не глядя в глаза, выпаливает парень, резко отстраняясь, — вернусь в три! Вновь я наедине с собой, своими мыслями и переживаниями, потерянная в догадках и домыслах, безжизненная, разбитая, одинокая. Как всегда.***
Когда настенные часы в комнате Эндрюса пробили восемь вечера, паника меня поглотила с головой. Он должен был вернуться четыре часа назад, а я даже не имею возможности связаться с ним, дабы убедиться, что с ним всё хорошо. Пальцы беспорядочно теребят подол футболки, которую заботливо выдал мне Арчи, она всё ещё пахнет им. Сердце больно сжимается и я понимаю, что не могу просто сидеть и ждать, бездействовать. Бросил взгляд на чёрную ветровку рыжего, в которой он обычно бегает по утрам, я убеждаюсь, что капюшон достаточно глубокий, дабы скрыть мою знаменитую в местной округе физиономию. Бросив взгляд на дверь, которую я всегда закрывала на прибитый Арчи шпингалет во времена его отсутствия, до меня дошло, что в очередной раз придётся выбираться через окно. Ну что ж, не впервой уже. Накинув курточку и покрепче зашнуровав кроссовки, я выглянула из окна — видимо моя супер сила управления погодой через настроение. Если мне плохо, значит в Ривердейле опять дождь. Перекинув ноги через раму, я тут же пожалела. Высота не мой конёк, а я в очередной раз на втором этаже и Арчи, который бы подхватил меня, рядом нет. Посильнее зажмурившись я отпустила края оконной рамы, но почувствовать невесомость не успела, поскольку мгновенно приземлилась в не хилую лужу. Хотя куда там луже, это скорее озеро. Видимо плакала я больше чем предполагала. Отряхнувшись, я почувствовала, что кроссовки уже промокли насквозь и неприятно громко чавкают при каждом моём шаге. Оглядываясь по сторонам, я спешно перебирала конечностями, дабы никому не попасться на глаза. Но поняла, что у меня нет плана, только когда вплотную приблизилась к аварийному выходу у «Рор's». Заметив машину Блоссом, я шумно выдохнула, выпустив клубок пара изо рта, который напомнил сигаретный дым. Как же давно я не курила. Но кроме авто лисички на парковке находилось не меньше двадцати тачек, что достаточно удивительно даже несмотря на то, что сегодня пятница и уже вечер. Среди тачек была и пара байков. Из кафе доносились громкие басы, что тоже достаточно странно. Пока я обдумывала план действий у чёрного выхода послышались стремительно приближающиеся мужские голоса и звук включённой рации, а вокруг даже некуда спрятаться. Руки задрожали, словно осиновые листы на ноябрьском ветру, глаза беспорядочно забегали, но я не могла сдвинуться с места — я в ловушке, а ручка двери вот-вот провернётся. Ничего не сообразив, я кожу лица обожег холод чудой ладони, которая тут же с силой зажала мне рот, а резкий рывок в сторону был столь мощным, что я почти потеряла равновесие. Спустя секунду я была прижата спиной к мужественному телу, но вот кому оно принадлежало я не видела. Захотелось брыкаться и кричать, но паника застилала все рефлексы. Дайте-ка подумать, что лучше: просидеть остаток своей жизни в камере смертников и в итоге завершить её на электрическом стуле или быть убитой чуть более изощрённым способом от рук местного маньяка? Хм, даже не знаю что бы выбрать. Пытаясь дышать носом, я жадно хватала воздух, пытаясь отбиваться, но мои хилые попытки быстро прекратили, ведь руки тоже были перехвачены и больно прижаты к спине. — Да тише ты, — его голос показался мне знакомым, — Сатин, не дёргайся! Доверившись а-ля Теду Банди, я притихла, прислушиваясь к звукам, что доносились из-за угла. А когда шериф врубил мигалку на гражданской тачке и она начала отдаляться от кафе, я стала брыкаться с новой силой, то и дело мотая головой. Но больше силой меня никто держать и не намеривался. — Какого чёрта?! — тут же выпалила я, как только рука парня освободила моя «говорилку». — А ты хотела сразу за решётку? — насмешливо ответил мой похититель, а заодно и спасатель, коим оказался Джагхед Джонс. Признаться, помощи от него я ждала в последнюю очередь. — Какого хрена ты тут делаешь, — продолжил мой заклятый друг, — разве Арчи не посадил тебя под замок? — Да пошёл ты, Джонс, — выплюнула я, не желая слышать ни единого его слова, всё-таки он в заговоре с этой вездесущей сучкой Бетти, а меня любит так же, как и я его, — Арчи не вернулся домой! — Вот оно что. Он в участке, его допрашивают. — Что?! Эндрюс в полиции? — руки опять лихорадочно заколотились, а слова вылетали со скоростью Апполона на орбиту Земли. — Как? Почему? Это из-за меня? Джонс похоже не рад был тому, что сказал. И хоть скорчил саркастическое выражение с призывом «заткнись ты уже», всё равно продолжал смирно стоять рядом, всё сильнее промокая под крупными каплями осеннего дождя. Но не долго, а пока дверь чёрного выхода вновь не хлопнула. У Джагхеда конечно реакция та ещё, Купер видимо поэтому вся такая счастливая ходит, а не потому что мозг высморкала. Парень проделал тот же трюк, вновь прижав меня к себе, укрывшись за углом здания. А спустя секунду: — Да ладно тебе, сына, — уровень выпитого алкоголя мигом передался через насмешливый тон, — голос маленькой змейки Ортега я узнаю среди сотен таких же противных! Джагхед шумно выдохнул, ослабив хватку так резко, как и среагировал на третьего лишнего. Эф-Пи Джонс — у него всегда было странное отношение ко мне, даже несмотря на то, что они с моим отцом провернули не одно гнилое дельце. Толкнув меня плечом, Джонс младший вышел из тени. Мне лишь пришлось последовать его примеру, неспешно сделав шаг навстречу Змею Саутсайда. — Хах, — увидев мой изрядно потрёпанный вид, напоминающий вид обдолбаной шлюшки, отматавшей полную смену, Эф-Пи душевно засмеялся, — а сейчас ты мне нравишься даже больше, чем в брендах, купленных за грязные папкины денежки. — Отец, — вступил Джагхед вместо меня, — ты пьян! — Да, я всегда пьян, — констатировал и без того всем известный факт Змей, поправляя ворот косухи, — а ты, как и всегда, умеешь выбирать себе друзей! — Мы не друзья, — наконец включилась я, глядя как глаза Джонса младшего наливаются кровью. Услышав звук приближающего автомобиля и типичный звон полицейских сирен, я машинально сделала несколько шагов назад, ища пути отхода. Ни эта компания, ни компания оборотней в погонах мне была отнюдь не приятна. Но впившийся в меня недобрым взглядом Эф-Пи резко преградил дорогу, больно ухватив за запястье. — Тебя ищут? — это был вопрос, на который не стоило давать ответ, все и так прекрасно знали, кого разыскивает полиция. — Отец… — вновь вступился Джагхед, — пусти её. Но Эф-Пи пропустил мимо ушей слова сына, продолжая палиться на моё растерянное и встревоженное лицо. Я же просто не могла отвести взгляда от дороги, на которой спустя минуту должны появиться офицеры полиции Ривердейла и заковать мои руки в наручники, повторяя и повторяя статьи ареста. — Прокатимся, маленькая змейка?***
«Да и всё почти по закону очищается кровью, и без пролития крови не бывает прощения». Евреям 9:22