Веришь, потому что любишь

' Ты уже и не помнишь, когда всё начало катиться в бездну. Не помнишь, когда перестала дышать, если он смотрел на тебя. Не помнишь, когда перестала стесняться его глупых вопросов. Не помнишь, когда он стал агрессивно вести себя. Не помнишь, когда перестала называть Юнги «другом». Весной Юнги переехал к тебе. На улице светило ярко солнце, а его черная куртка до сих пор в твоей памяти. Тогда он выключил музыку на твоём плеере и прокричал в ухо, что будет жить с тобой несколько недель. Ты потираешь ухо, непонимающе смотря на него. — Мой дом затопили, — такая явная причина, но тебе грустно, потому что он рядом. Ты ещё не знала, к чему это приведет, но подсознательно пыталась приготовиться. Потому что ты знаешь Юнги давно. И ни к чему хорошему это всё не приведет. Пару дней Юнги приносил домой разные фильмы, которые вы просматривали каждую ночь с попкорном, который он готовил собственноручно. Его тонкие кисти ложились на твои плечи и слегка поглаживали, пуская то ли мурашки, то ли жар по всему телу. Когда он смеялся, ты невольно улыбалась, отворачиваясь. Это было так прекрасно, что тебе хотелось, чтобы Юнги всегда был рядом. И это было парадоксом. Но уже позже Юнги часто стал пропадать где-то, приходить с разбитой губой и пьяным разумом, не желая никого слушать. Он отмахивался на слова «перестать» и продолжал хамить, когда видел слёзы, что аккуратными полосами проскальзывали по щекам. Но через минуту его лицо уже было перед тобой, и он обнимал, прижимая к себе, обещая, что перестанет, только бы ты не плакала. На завтраках он не появлялся, а, когда ты стучала в его комнату с просьбой проснуться и поесть, он грубо кричал тебе, чтобы ты исчезла. И ты, останавливая свою руку в воздухе, отворачиваешься и прислоняешься к двери, сдерживая порыв закричать или заплакать, словно маленькая девочка. Часто он мог не появляться целый день дома, а затем, словно ни в чем не бывало, прийти под утро и лечь рядом с тобой, говоря, что это в последний раз. И ты веришь, потому, что, кажется, любишь.