***
Домой я вернулся под утро уставший, но довольный. - И где ты шлялся? – вместо приветствия, хмуро поинтересовался Аберфорт, помешивая что-то в кастрюльке, стоящей на плите. – Опять с этим на голову больным Гриндевальдом где-то пил? - Мы с ним подрались, - хмыкнул я, скидывая мантию на стул. - Да неужели, - в притворном ужасе брат прижал свободную руку к сердцу. - Угу, он в последнее время до ужаса однообразен, - я заглянул в кастрюльку. – Овсянка? - Она самая. Так, где же ты тогда был? - С прелестным созданием по имени София, - почти пропел я. - Надеюсь, у прекрасного создания нет мужа? - У этой нет. Вдова уже лет как пять. - Значит, к нам не принесется на крыльях мести очередной обманутый муж, в надежде тебя, если не убить так, покалечить, - хмыкнул добрый братец. - Чтоб этого не случилось, мой дорогой братик, я и выбираю дам из магловского мира. С нашими дамами я даже связываться не буду. Оно мне надо? Случись чего, так проклянут, что мало не покажется. - Ага, а от магловских дам заразу какую-нибудь подцепишь, - не унимался Аб. - Заразу я и сам вылечить могу, - фыркнул я, впервой что ли? Но этого я вслух не сказал, с братца станется весь дом заставить обработать и припоминать потом будет до смерти. В общем меньше знает, крепче спит, - а вот попробуй снять старое семейное проклятье. Братец только фыркнул на мои замечания. - Иди, помойся, герой-любовник, - снимая с огня свою кастрюльку, проворчал он. – Скоро Ари проснется. Еще подцепит от тебя чего. - Как прикажете, маменька, - насмешливо отозвался я и быстренько покинул кухню, пока в меня ничего не прилетело. Проведя в ванной комнате почти час, я, наконец-то, выбрался на лестницу. И замер на первой ступеньке. Из гостиной слышались приглушенные крики. Какого гиппогрифа происходит?! Я поспешил на звук. В гостиной оказались: Ариана, тихо сидевшая в углу в своем любимом кресле и что-то, только ей известное, пристально рассматривавшая на противоположной стене; Аберфорт, красный как рак, в ярости сжимающий свою палочку; и (барабанная дробь) Геллерт, презрительно смотрящий на брата и, по-моему, слегка на веселе. - Какого дементора тут происходит? – с порога поинтересовался я. - Твой дружок заявился сюда, чтобы сообщить мне, что я мешаю твоей блестящей карьере! – рявкнул Аб, сверля Гела яростным взглядом. - Так и есть! – Гел презрительно посмотрел на моего брата. – Альбус - сильный маг, он может добиться небывалых высот! - И только с твоей помощью, - язвительно прокомментировал Аб. - Да! Я, в отличие от тебя не тяну его на дно, не принуждаю зарывать талант! - Геллерт, - предостерегающе начал я, но он уже разошелся и не обратил на меня никакого внимания. - А ты топишь его, заставляешь прозябать в этой дыре. Заставляешь сидеть с полоумной сестрой, которой место в Мунго! Брат взревел и ринулся в бой. Но куда там ему против Гела! Легко отбив заклятье, мой друг кинул в Аба круцио. Мой бывший друг. Я многое могу простить. Очень многое. Но не нападения на семью. Семья это все что у меня есть. Все ради чего стоит жить. Эту простую истину я понял только что, глядя на корчившегося под заклятьем брата. - Не смей трогать мою семью! Заклятья легко срывались с кончика палочки. - Тебе не нужна семья, которая тянет тебя на дно! – уверенно парируя мои заклятья, прошипел Гриндевальд. - Уж не ты ли та семья, что мне нужна? – зло фыркнул я, стараясь прикрыть сестру и все еще лежащего на полу брата от заклятий бывшего друга. - О да! – самодовольно улыбнулся мой противник, все больше напоминая сумасшедшего. – Я именно тот, кто приведет тебя к славе, к успеху, я… - Иди к Мерлину в задницу, - перебил его, силы кончались, но я с упорством осла продолжал сражение. Я не имею права проиграть! Проиграть это значит потерять все. Все то, что я построил из руин своей жизни за эти три года. Потерять себя. Ну, уж нет! Аберфорт, наконец, поднялся и принялся мне помогать. Но силы были не равны. Все-таки Геллерт очень сильный и искусный маг. Не знаю, чем бы это, в конце концов, закончилось, но вмешался случай. Спустя многие годы я так и не понял, как это произошло, но в один момент Ариана, моя любимая сестренка вскочила с кресла и кинулась между нами и Гелом. Не знаю, что именно она хотела сделать, скорей всего защитить меня и Аберфорта, но одно из заклятий от рикошетив от старинного фамильного зеркала, висевшего на стене, попало в нее. Громко вскрикнув, сестренка осела на пол. - Ари! – я упал на колени перед ней. Все мои попытки привести ее чувство не увенчались успехом. - Она мертва. Мой собственный голос показался мне чужим, полностью лишенным эмоций. Внутри все словно заледенело. Рядом рухнул на колени Аберфорт, прижал к себе безвольное тело Ари и завыл как раненый зверь. Они были всегда очень близки. Я поднял взгляд на Гриндевальда. - Я не хотел, - побелевшими губами, прошептал он. – Я этого не хотел! - Беги, - тихо прошипел я, - беги пока, можешь. Но знай, я тебя из-под земли достану! И твоя смерть будет мучительно долгой. Он хотел что-то сказать, но наткнулся на мой пустой взгляд, вздрогнул и, побледнев еще сильнее, беззвучно исчез из моего дома.Глава 1. То что нас не убивает - заставляет один глаз дергаться.
14 февраля 2018 г. в 23:33
Заштатный бар, в какой-то (уж простите) жопе мира. Самый дрянной виски в моей жизни, пусть я не так уж много и прожил. Да и повод напиться не так чтоб очень уж оригинальный, просто в жизни все наперекосяк пошло после смерти матери. Больная сестра, младший брат; поиски работы, осложненные недугом сестренки; бытовые трудности; нехватка денег. А ведь во времена учебы мне прочили великое будущее. Я обвел бар мрачным взглядом и снова потянул к себе стакан. Да еще и Гриндевальд давит в последнее время все сильнее. Хочет, чтоб я пошел за ним, бросил семью. И ради чего? Ради иллюзорных перспектив?
Я перевел хмурый взгляд на друга, сидящего напротив меня. Он с фанатичным блеском в глазах опять вещает что-то о дарах смерти и власти над миром. И главное слово здесь «опять»! Эти его разговоры я слушаю уже не первый год. И если раньше у меня при упоминании даров и всемирном господстве появлялся такой же блеск в глазах, то чем старше я становился, тем больше разочаровывался. И в этих разговорах, и в планах, и, что уж тут скрывать, в друге. Мерлин всемогущий, как же я задолбался!
Кажется, я сказал это вслух, потому что Гриндевальд наконец-то заткнулся, посмотрел на меня и удивленно спросил:
— Что?
— За-дол-бал-ся!
Кажется, с громкостью я переборщил, так как мой собеседник поморщился.
— А ты нет? — меня понесло. Кажется, не стоило мешать этот виски с тем пивом, что было еще дома. — Нахрена тебе эти Дары? Что ты с ними будешь делать? В рамочку поставишь и на стену повесишь?
— Ты опять с братом разговаривал? — он, прищурившись, посмотрел на меня.
— Вот не трогай Аберфорта, — я зло стукнул по столу кулаком так, что стоящая на нем посуда подпрыгнула, — между прочим, он прав. Ариадна и моя сестра тоже. Ему нужна помощь здесь и сейчас…
— А как же наши мечты? — возмущенно взревел Гриндевальд.
— Какие, Моргане в задницу, мечты? — м-да, не стоило мне столько пить, но заткнуться, я уже не мог: накипело. — Мне что шестнадцать? Вот скажи, зачем мне мантия невидимка? За девушками в душе подглядывать? А воскрешающий камень? Мерлина с того света вытащить и дебильные вопросы задавать? Единственная полезная вещь — палка. Она несет хоть какой-то практичный смысл. И то геморрою больше, чем реальной пользы. А власть над миром? У меня и так проблем выше крыши, а на мне только сестра с братом. Нахрена мне еще чьи-то проблемы?
— Да ты… — он задохнулся от возмущения, поднимаясь на ноги.
— Что я? — я тоже поднялся, хотя меня, мягко говоря, покачивало. — Скажи, что не прав!
Друг взревел и попытался двинуть мне кулаком в лицо. Я с трудом увернулся, при этом еле удержавшись на ногах. И естественно, не остался в долгу — с дурным рыком, перевернув стол, полез в драку.
Эх, знатная вышла потасовка: он сломал мне нос, я подбил ему оба глаза; совместными усилиями мы перебили кучу посуды, сломали два стола и скамейку, а затем нас выкинули на улицу. Поднявшись на ноги и отряхнув местами порванную мантию, я обратился к другу:
— Знаешь, я тебе завидую, Гел, — я вздохнул и поднял лицо к небу, злость постепенно отступала. Да и трезветь начал, что уж тут. — Ты можешь ездить по миру, завязывать интересные знакомства, заниматься наукой. Ты не привязан к одному месту, у тебя нет ни перед кем обязательств. А ты тратишь время на какую-то чушь.
— Это не чушь, Ал! — он подошел ближе и тоже посмотрел на небо. — И ты раньше также считал. Разделял мои убеждения. Что изменилось?
— Кажется, я просто повзрослел, — я пожал плечами, понимая, что так и есть.
Я перестал быть тем наивным, сверх меры амбициозным юношей, считающим, что все должно быть, так как он хочет. Попытки найти работу, уход за сестрой, разговоры с братом - вся эта рутина сделала меня старше, выбила дурь из головы. Мне больше не нужен весь мир, мне нужнопросто поспать часов двенадцать; нужно, чтобы не нужно было думать, где взять денег на новую мантию брату, чтоб он не выглядел в школе, как оборванец; не думать, что с сестренкой что-то случится или она покалечит кого-то. Просто ни о чем не думать.
Гриндевальд презрительно хмыкнул. Ну да, куда ему сиятельному понять простого смертного.
— И тебе советую повзрослеть, — я посмотрел на него. — И, вообще, завязывал бы ты с этим Гел, власть - дурное дело. Ты плохо кончишь.
— Еще посмотрим, — зло бросил друг и исчез, не попрощавшись.
Я тяжело вздохнул, увидев чуть в стороне кособокую древнюю скамейку, медленно побрел к ней. Опустившись на скрипнувшее под моим весом сиденье, достал маггловские сигареты, закурил. Как же я устал за эти три года, что прошли со смерти матери. Мне всего двадцать, а я ощущаю себя древним стариком, уставшим от жизни и людей. Всего три года! Три года как я окончил школу. Три года как мои грандиозные планы рухнули, погребя под собой всего меня. Я злился на всех: на мать за то, что умерла, оставив меня ответственным за сестру и брата; на сестру за ее болезнь; на брата за его относительную свободу, хоть я сам и настоял, что б он продолжил обучение. Я был озлобленным подростком, что уж там.
Собственно в тот первый год после смерти матери, когда я был на самом пике злости на весь мир и жалости к себе, и состоялось мое знакомство с Гриндевальдом. Блистательный, обаятельный, образованный, сильный волшебник вынужденный скучать в Годриковой лощине в компании своей тетки. Мое отражение. Как мне теперь кажется, несколько кривое. Что-что, а убеждать в своей правоте мой новый знакомый умел как никто другой. И я, развесив уши, внимал его рассуждениям, открыв рот. Где-то с год. А потом пришел фестрал и все опошлил. Точнее начали заканчиваться деньги, оставленные родителями, и пришлось искать работу. Вот тут-то я и познал настоящую «взрослую» жизнь. Хотя, если быть честным, только вкусив все прелести этой жизни, мне яро захотелось власти над миром. Чтоб все, кто вытирал об меня ноги, познали гнев мой.
Вот сейчас вспоминаю и от пафоса аж зубы сводит! Хотя, с другой стороны, что еще можно ожидать от парня неполных восемнадцати лет? Особенно если его до этого хвалили все кому не лень, уверяя в его исключительности и выдающемся таланте? Во-во. Ай, да что самокопанием заниматься, да еще и в тот самый один единственный день, когда брат дома и может присмотреть за Арианой.
Я затянулся сигаретой и снова задумался. Правда, в этот раз на другую тему.
Может навестить Катрину? Шикарная женщина во всех смыслах. И ее муж вроде как в Лондон укатил. Но как вспомню, что он в прошлый раз меня чуть арбалетными болтами не нашпиговал, даром что магл, так в дрожь бросает. Вернется опять не вовремя и здрасте, вот вам второе пришествие Мерлина. Но и домой идти глупо, считай, законный выходной пропадет, когда еще потом вырваться смогу.
Есть еще София, вдовствующая дамочка лет тридцати с хвостиком. И не смотря на возраст, очень еще ничего даже. Да и давненько я у нее не был, соскучилась наверное. Что ж, значит, навестим прекрасную Софи. И Мерлин с тем, что она магла, я все-таки не слизеринец. Решительно затушив окурок и убрав последствия драки, я отправился за вином и цветами. Меня ждало свидание.