Прости меня, если сможешь

***

Генри берёт в руки телефон своей подруги Жасмин и включает камеру. На лице непроизвольно появляется широкая улыбка от осознания происходящего. Даже не верится, что время пролетело так быстро. Казалось, совсем недавно он пришёл в новый класс, всячески пытался игнорировать свою настырную одноклассницу Лайлу, которая вечно пыталась отгородить его ото всех проблем. А сейчас он уже стоит на школьном дворе, наряженный в нелепый выпускной костюм, в компании новых друзей, которые за последний год стали ему такими родными. В руке красуется долгожданная бумажка, свидетельствующая об окончании старшей школы: — Улыбочку! — весело произносит блондин, наводя объектив на Лайлу, стоящую рядом со своей лучшей подругой Жасмин. — Генри, постой. Клеман отошёл на пару минут, ему позвонили. — Мы не можем начинать без него, — произносит Лайла. Сегодня она была особенно красива, парень не мог оторвать от неё взгляд. Нежно-розовое платье подчеркивало идеальную фигуру девушки, обвивая талию тугим велюровым пояском. Пара минут ожидания и, наконец, из-за угла появляется запыхавшийся от легкой пробежки Клеман. Немного отдышавшись, он подходит к девушкам и аккуратно обнимает Жасмин за талию: — Простите, что заставил ждать, моя мама не могла найти нужный кабинет, пришлось её проводить, — продолжая тяжело дышать, ответил парень. — Ну, что, улыбочку? — вновь спрашивает Генри и друзья напротив тут же принимают красивые позы для выпускных фотографий, демонстрируя камере сертификат об окончании школы. — Неужели это всё закончилось? — с ноткой грусти произносит блондин, — Даже не верится. Время так быстро летит. Когда я готовился к экзаменам, я думал, что уже не доживу до этого дня, когда все вокруг будут гордо называть меня выпускником! — шутит Генри. — Так ты и не дожил, — продолжая улыбаться и позировать камере, произносит лучший друг блондина — Клеман. Такая искренняя и широкая улыбка понемногу спадает с лица Генри. Вместо неё появляется немой вопрос: «Что происходит?», желание фотографировать друзей пропадает и остаётся лишь чувство непонимания и недосказанности. — Дружище, ты чего? Забыл? Тот день, когда ты решил встретиться с Лайлой, — отвечает Клеман на немой вопрос друга. Улыбки на лицах друзей остаются такими же широкими, но уже не кажутся искренними. Создаётся впечатление, что этот диалог слышат только двое: Клеман и Генри. Камера давно перестала фотографировать, но друзья всё равно продолжают позировать, словно какие-то роботы. — Да… — продолжает свой монолог Клеман, — по правде говоря, нам тебя очень не хватало. Особенно Лайле. Видел бы ты, как она не находила себе места: все твердила и твердила, о том, что это её вина… — на секунду кажется, что парень даже взгрустнул. Но всего на секунду. — Ну, хорошо, что сейчас всё в прошлом. Правда, Генри? — лицо Клемана вновь озаряет улыбка, уже не кажущаяся такой искренней, как раньше.

***

Машина скорой помощи мчится в ближайшую городскую больницу, игнорируя все пробки, образовавшиеся на дороге. Звук сирены оглушает. Это значит, что машина несётся на полной скорости, пытаясь успеть обогнать смерть. Всё делается на ходу и приходится придерживаться или передвигаться сидя, чтобы не влететь в стену на крутом повороте. Первая помощь оказана, но состояние тяжелое и этого недостаточно. Ситуация критическая, нужно торопиться. На носилках лежит молодой человек, на вид лет восемнадцать. Когда-то красивые светлые волосы запачканы грязью и запёкшейся кровью, вся одежда практически черная, нижняя часть шеи и лица отекшая, виднеются многочисленные ушибы и кровоподтёки, рука неестественно выгнута, парень часто и тяжело дышит. Резкий и сильный удар об машину, несущуюся на большой скорости, мог привести к большому количеству серьезных внутренних повреждений, о количестве которых сейчас можно было только догадываться и молиться, чтобы машина приехала как можно скорее, а врач оказался достаточно опытным. Перед глазами блондина всё ещё был образ молодой красивой девушки, идущей ему навстречу. Воспоминания были обрывистыми и короткими: удар, неудачная попытка встать, крики прохожих, сирена скорой помощи. Казалось, всё произошло не больше, чем за пару минут. Но в воображении парня чётко виднелись такие родные, зелёные глаза девушки. Это было единственным последним воспоминанием, что сейчас грело душу парня и заставляло бороться с невыносимой болью в каждой части тела. Он старался не думать о том, что произошло и какие будут последствия, он думал о том, что так и не смог объясниться с Лайлой. Так и не сказал ей тех важных слов. А скажет ли вообще? Генри чувствовал, как струйка крови на лбу медленно скатывалась по лицу, усиливая привкус крови во рту, который уже казался таким привычным. Дышать с каждым разом становилось всё труднее и труднее. Каждый вдох отдавался невыносимой болью в груди. Парень чувствовал, как силы покидают его, но до больницы было ещё далеко. Он боролся с собой, стараясь держать глаза как можно дольше открытыми. Но веки словно стали свинцовыми, и сопротивляться было практически бесполезно. Пара секунд и блондин закрывает глаза, словно проваливаясь в бездну.

***

Генри стоял за кулисами огромной сцены. Зал был давно заполнен, а выступление должно было вот-вот начаться. Прожекторы светили со всех сторон, подсвечивая самый центр сцены, в ожидании выхода певца. Камеры были повсюду, куда не глянь — все будто замерло в ожидании главного виновника торжества. Для Джея это выступление не было особенным, да и страх сцены он поборол уже много лет назад, но что-то мешало парню нажать кнопку включения на микрофоне и сделать первый шаг из-за кулис. У блондина никогда раньше не было подобного, но на этот раз, будто сама сцена не хотела впускать Генри. За спиной послышались знакомые тяжелые шаги. Парень развернулся и, подтверждая свои догадки, увидел отца. В его глазах было заметно понимание и сочувствие. Антуан догадывался, что раз концерт до сих пор не начат, значит с сыном что-то происходит: — Генри, послушай, ты справишься. Сделай глубокий вдох и досчитай до десяти, — отец аккуратно похлопал сына по плечу. Но должной уверенности это не придало. Генри и сам не понимал, что происходит, но идти на сцену совершенно не хотелось: — Я не готов, пап. У меня странное предчувствие. Мне кажется, я не должен выступать сегодня, — пульс учащался, но причина страха так и не была ясна. — Генри, ты должен. Сосредоточься, приведи мысли в порядок. После долгого отдыха это первый концерт. Мы не можем его сорвать. Тем более, у нас даже нет адекватной причины. Что мы скажем прессе? Что за два месяца отдыха к тебе вернулся страх сцены? — голос отца становился всё более жестким и требовательным. — Нет, пап. Это не боязнь сцены. У меня просто плохое предчувствие. Как-то это все странно, неправильно… Слишком рано, — ситуация накаляется, шум толпы из зала становится значительно громче, буквально оглушая Генри. — Нельзя сворачивать на полпути, сынок. Тебя уже все ждут. Ты разве забыл, что я позвал на сегодняшний концерт самых близких людей?! — Что? Кого ты позвал? — с настороженностью спрашивает блондин. — Тетя Джина, дедушка, бабушка — все пришли и давно ждут тебя. Не стоит задерживаться, — с этими словами Антуан немного подталкивает сына в направлении сцены, но Генри сопротивляется. — Стой, пап, погоди. О чём ты? Тетя Джина, дедушка, бабушка? Что за бред, пап? Они давно умерли. Но отец его больше не слушает. Толпа как будто озверела, продолжая скандировать «Джей» с такой громкостью, что хочется закрыть уши руками. Сердце бьётся с невероятной силой. Кажется, что парень попал в свой самый худший кошмар, но как бы он ни хотел, проснуться ему не удаётся. Он глубоко вздыхает и делает шаг на сцену.

***

Приторно-зелёные стены больничных коридоров давят, голова Лайлы раскалывается. Слёзы давно кончились, осталась лишь глухая боль внутри. Перед глазами то и дело всплывал образ несущейся машины, ударяющейся на огромной скорости в ничего не подозревающего Генри. Она не хотела видеть этого, не хотела думать о плохом, но все ужасные исходы событий сами появлялись в мыслях девушки. Она до сих пор видела его лицо: губы, скривившиеся от боли, распахнутые от шока глаза и взгляд, выражающий всю боль и страдания, которые на тот момент испытывал парень. Солнечная с утра погода, совершенно испортилась под вечер. Неприятные капли дождя вяло скатывались по внешней стороне окна, а на улице вновь образовались лужи, разглядеть которые в столь поздний час было очень трудно. На часах второй час ночи, а девушка всё никак не могла успокоиться и найти себе места. Расхаживая третий час туда-сюда по больничным коридорам, она изучила все вывески и плакаты, которые были на стенах, тщетно пытаясь заглушить поток эмоций и мыслей. Она винила себя в том, что согласилась на эту злополучную встречу и за то, что обиделась на Генри в тот день, когда она узнала, кто он на самом деле. Она понимала, что её Генри не такой, он никогда бы не поступил с ней так. Значит, на то были веские причины. Лицо шатенки было опухшим от слёз, которые давно кончились, волосы растрёпаны, а руки тряслись от нервов. Девушка давно была морально и физически измотана от нескольких часов томительных ожиданий. Она находилась в полном неведении. Известно было только то, что парень получил много травм и они были достаточно тяжёлыми. Сухая и избитая фраза врачей «мы сделаем всё, что сможем» не давала никаких надежд и ни разу не успокаивала. Погрузившаяся в лёгкий сон, Жасмин сидела на кушетке неподалёку от Лайлы, опустив голову на широкие плечи совсем недавно заснувшего Клемана. Она изредка посапывала и морщила носик, как будто увидев во сне что-то плохое, но лежавшая рука парня на тонкой талии девушки словно защищала её от любых кошмаров. Пара выглядела очень умилительно и, если бы не сложившаяся ситуация, Лайла давно бы думала о том, как хорошо смотрятся вместе подруга и Клеман, но на данный момент девушка не могла думать ни о чём, кроме Генри. Измученная собственными мыслями, Лайла совершенно забыла о том, что последний приём пищи был ещё днем, во время прогулки с подругой. Живот предательски заурчал, и девушка решила сходить в буфет, чтобы чего-нибудь поесть и заодно отвлечься от мыслей, которые не давали ей покоя. Проходя по пустынным коридорам больницы, Лайла услышала знакомый голос Антуана за поворотом, который явно разговаривал по телефону, и резко остановилась, прижавшись спиной к холодной стене: — Привет, Элен, ты как? — отец Генри говорил так тихо, что даже в пустой больнице, различить его слова было очень трудно, — Да, всё хорошо. Слушай… вообще-то нет… мы в полной заднице, — голос Антуана дрожит и слышно, с каким трудом ему даётся каждое слово, — Наш сын в больнице. Произошла авария, его сбила машина… нет, я не знаю, как он, но ты должна срочно приехать. Вдруг он…, — следует долгая мучительная пауза. — Вдруг нам придётся прощаться.

***

— Прости, Лайла, но я правда должен ехать, — грустным голосом произнёс голубоглазый блондин. Молодой парень и девушка стояли около заведённой машины, в руках блондина был огромный чемодан. По размерам багажа можно было делать выводы, что уезжает он далеко и надолго. На глазах шатенки появляются слёзы, она больше не может сдерживать себя. Плач превращается в настоящую истерику, слёзы градом скатываются по лицу, белый воротник светлого платья девушки в миг намокает. — Нет, пожалуйста, Генри, услышь меня, — речь становится всё менее разборчивой через слёзы и всхлипывания, — Пожалуйста… ты… ты не можешь так поступить… ты… не бросай меня одну… прошу тебя, Генри… Лицо парня было серьёзным и решительным. Ему было жаль оставлять девушку, но казалось, что он уже всё решил и не собирается отступать от своих планов. Взявшись за ручку чемодана, уже готовый садиться в машину, он произнес, по его мнению, прощальную фразу: — Прости, Лайла, но мне пора. Меня уже ждут там. Не грусти обо мне, ты справишься, я знаю. Ты сильная девушка, — блондин начал разворачиваться к машине, как вдруг, девушка резко схватила его за руку. — Нет, Генри! Не едь туда, это ошибка. Останься со мной, прошу. Тебе ещё рано уезжать, — её лицо было таким же заплаканным, как и раньше, но казалось, что она тоже была настроена решительно. Это прикосновение словно ударило парня током, как будто он осознал всю серьёзность ситуации в один миг. В голове его что-то щёлкнуло. Он резко понял, что девушка права. Ему не надо никуда ехать. Это какая-то ошибка. Он отпустил ручку чемодана. Такое чувство, что его разбудили после долгого сна. Генри сделал глубокий вдох и резко распахнул глаза. Яркий свет больничной палаты ослепил парня, а в нос тут же ударил неприятный, едкий запах лекарств, всё тело заныло от боли. На руке блондин почувствовал чьё-то тепло. Парень аккуратно повернул голову. Справа от него сидела Лайла: её глаза сверкали от счастья, а губы расплылись в радостной улыбке. Но Генри обратил свое внимание на другую деталь - белоснежный воротник на платье девушки был мокрым от слёз.