Удивительно, но Паша уснул довольно быстро, после внезапно откровенного разговора с Дашей. То ли внутренняя тревога получила целебную долю спокойствия, то ли на третью ночь в плену у пыточного дивана усталость и недосып перекрыли зудящее неудобство.
Но поспать подольше было не суждено. Даша и Аня, хоть и старались изо всех сил собираться очень тихо, случайных шумов хватило для того, чтобы окончательно выпроводить сон вон из номера. Паша, только завидев приоткрытую дверь в ванную и выключенный там свет, поспешил занять желанную территорию. Спустя три минуты в дверь пошкрябались.
— Занято, — еле разборчиво ответил Паша с зубной щеткой во рту.
— Паша, мне нужна расческа и резиночки, -
тоненький голосочек виновато проник сквозь щелочку закрытой двери.
— Держи, я сегодня добрый, — хмурый мужчина высунулся из-за двери и подмигнул малышке, продолжая чистить зубы.
— Спасибо. Но больше не разговаривай с набитым ртом. Это некрасиво и плохо понятно, — Аня очень строго смотрела на своего отца и успела грозно указать на зубную щетку расческой
— Слушаюсь, — это настолько мило выглядело, что обижаться было невозможно.
— Анют, давай поторопимся, у нас много дел. Присаживайся. Ко мне спиной, — с самого утра энергии в ребенке было с лихвой, и Даша уже потратила времени на сборы больше, чем предполагала.
Выйдя из ванной, Паша застал чрезвычайно милую картину. Даша заплетала его дочке озорные косички, девочки весело обсуждали мультик. Несмотря на все обрушившиеся неудобства, мужчина ловил себя на удивительной мысли: с превеликой радостью, не один раз он хотел еще наблюдать и участвовать в этой утренней суете. То ли после ночных бесед, то ли от осмелевших собственных желаний, Паша сделал подкупающее предложение.
— Леди, как насчет утренней прогулки на автомобиле класса люкс до места назначения?
— Ты серьезно? - Даше будто послышалось, ведь именно этот человек говорил, что в 9 часов не встанет ни за какие коврижки.
— Да-да-да! Даша, соглашайся!
— Устами ребенка глаголит истина. Я правильно выразился?
— Вполне. Но… У нас осталось 15 минут на завтрак. Но я заказ уже сделала, и он на двоих. Извини.
— Ничего страшного. Спускайтесь завтракать. Я подожду вас в машине.
— Анюта, беги к лифту и жди меня там, я сейчас! — Даша задержалась на выходе из номера. Складывая пальто, чтобы повесить на руку и удобно захватить все необходимые сегодня сумки, она обернулась к Паше, перебирающему реорганизованные тремпели со своими вещами, и шепотом обратилась. — А какая у тебя машина?
— Та же, на которой мы с тобой сюда приехали, — Паша не мог оторваться от нервного поиска нужного комплекта в новом порядке.
— Я не помню.
— Самая дорогая.
— Мне это ни о чем не говорит.
— Мерседес, песочного цвета. Стоянка перед главным входом в отель. Отличительная особенность — сногсшибательный серб возле машины.
— И не нужно иронизировать. Я, правда, не помню. Любая несостыковка в показаниях — и сам будешь выпутываться из каверзных вопросов своей дочери.
— Кстати, она тебя заждалась. Приятного аппетита.
— Спасибо.
Ей показалось, или в Паше что-то изменилось? Взгляд? Голос? Интонация? Он стал мягче и участливее? Не ожидала Канаева, что так скоро Паша решит откликнуться на ее призывы стать хоть немного заинтересованнее своей новой жизнью.
На размышления времени не оставалось совсем. Быстрый завтрак, наспех одетый ребенок, не застегнутое пальто. Морозный воздух как раз прибавил сил и окончательно прогнал остатки сна. Перед главным входом отеля Павел уже ожидал своих дам.
— Карета подана. Прошу, — Паша помог устроиться Ане на заднем сидении, туда же забросил все вещи и галантно усадил Дашу на переднее сидение. Чего себя обманывать, всем было чертовски приятно и радостно от этой утренней любезности.
— Куда едем?
— Сначала в сад за списком всего необходимого к зачислению. Потом ко мне на работу.
— А Аню куда, если не в сад? — Паша заметно напрягся, вдруг вот так сразу весь день он проведет наедине с дочерью. В прошлый раз это не очень хорошо закончилось.
— Сегодня я весь день буду работать с Дашей.
— Ого, Дарья Ивановна, вы эксплуатируете детский труд! — преувеличенное удивление вызвало звонкий смех девушки. — А если серьезно?
— Анюта пройдет все необходимые обследования на базе нашей спортивной школы и позанимается со мной. Если ты не против.
— Ань, тебе и правда интересно?
— Очень. Это точно не скучный балет.
— Драться — это не очень женское занятие, балет — женственнее. Есть у меня знакомые балерины…
— Кхм… - Даша спешила напомнить, что истории из его насыщенной разнообразием женщин жизни не лучший пример сейчас.
— Ну, а что?
— Паша, ты же можешь обидеть Дашу.
— Этого я точно не хочу, — поглядывая в сторону Даши, Павел то и дело отмечал каждое ее достоинство, выхватываемое из общей картины очарованным разумом. — Хотя, если ты после всех этих размахиваний руками и ногами будешь выглядеть также превосходно, как и Даша… Я точно не буду против.
— Ура!!! — Аню очень порадовал интерес Паши к ее занятиям. Это было не простое «нет», а с аргументами, к чему она привыкла в разговорах со своей родной бабушкой. Тут же девочка протиснулась между сидениями и прошептала на ухо, что, конечно же услышали все присутствующие. — Даша, Паша сделал тебе комплемент, нужно сказать "спасибо".
— Спасибо, — непонятно откуда возникшее смущение склонило всегда гордо поднятую голову. Паша только улыбнулся.
Наверное, такова его судьба, жить в окружении прекрасных женщин, которые самостоятельно принимают решения и напрямую участвуют в его жизни, но им жизненно необходимы его обходительность, галантность, комплименты, которым он утверждает свою власть над ними.
Решив все дела в саду, Даша быстро распределила все задачи, втиснула их в свой плотный график, не забыв о Паше.
— Паш, завтра тебе нужно будет со всем необходимым и Аней подъехать сюда, подписать заявление. После обеда сможете проехаться вдвоем по магазинам и кое-что прикупить?
— Думаю, да.
— Отлично. Пока вам будет весело, я буду подгонять зависшие за два дня дела. Кстати, Элеонора Андреевна спрашивала, как продвигаются дела с квартирой.
— Не отступит, значит… Когда это она успела, кстати?
— Вчера вечером. Перед тем как ты пришел, мы созванивались. Очень переживает за тебя и Анюту, - тут-то у мужчины и отлегло, а то надумал невесть что вчера.
Паша сам напросился провести девочек до Дашиного кабинета. Мужское любопытство пылало. Насколько же вложился Романов в мечту своей жены, что так беспощадно ее предал и понадеялся на прощение? Все вокруг было на него похоже. Технологичность, эргономичность, инновационный архитектурный проект, это было далеко от искренности и неподкупной чистосердечности Даши.
Но она была везде, где появлялись дети. Первое, что тронуло Павла — стеклянная витрина с кубками, медалями и множество фотографий счастливых людей — детей, родителей тренерского состава и ее, главного тренера. Второе — ее уютный кабинет, где вкусно пахло чаем, и было еще больше фотографий.
Зависнув на умилении увиденным, мимо Павла Аркадьевича прошло предложение выпить чего-нибудь, прогуляться по всему зданию и посмотреть залы. Все внимание было поглощено Дашей. Откуда в ней столько силы, стремлений, заинтересованности? И это еще сочетается с ее всецелой красотой. Он хочет ею обладать. Целиком и полностью. Оберегать, защищать, помогать, ограждать от проблем и бытовых мелочей.
Он думал о ком-то еще сегодня с утра? Или о чем-то? Нет. Даша же пыталась достучаться к нему, даже не представляя, насколько много ее было сейчас в нем.
— Паш! Паша! А как насчет позаниматься с нами в обед? Мы даже твою спортивную сумку захватили, — этот план девочки обдумали, еще когда разбирали свои вещи. Даше же было просто на руку совместное занятие Паши с Аней, потому что так, казалось, они могли бы быстрее сблизиться.
— А, да… В смысле? — мужчина совершенно не замечал, что же вокруг него происходит.
— Ну почти индивидуальная тренировка. Оценю вашу спортивную форму. Тебе полезно будет сбросить напряжение.
Издевается?
— Я предпочитаю снимать напряжение другими способами.
Сумасшедшее исступление поглощало его. Внезапная холодность в голосе. Резкий выход, можно даже сказать бегство, прочь на улицу. Нет, этой пытки он не вынесет. Мало того, что эти хитрые дамочки предусмотрительно подготовили его спортивную форму, так еще и решили, что он хочет заниматься с ними.
Определенно, единственному занятию, которое на самом деле высвободит разрывающее напряжение, мешала Аня и все присутствующие. Паша готов был наброситься на Дашу еще вчера вечером, и это упущение не давало ему покоя. Едва бы он увидел ее сейчас в обтягивающей спортивной форме, за себя бы отвечать уже не мог. И ни к чему сейчас очередное идиотское представление на глазах у ребенка. Еще больше бесила Даша. Своей улыбкой, плавными движениями, расстегнувшейся незаметно пуговицей на рубашке. И она уж точно не достойна сейчас его звериного безвольного порыва. Бесило и то, что Паша не заметил, в какой момент его стали интересовать чувства желанного объекта его недетских утех.
Во внутренних ураганах Павла никто не был виноват. Но телефон, со всей дури брошенный в салон автомобиля, сам по себе отключился. Спидометр зашкаливал.
С порога было уволено несколько человек персонала, о чем, к всеобщему счастью, он завтра утром и не вспомнит. На Софию же просто вылился поток непереводимых и неприличных сербских идиоматических выражений. Это значило только одно — за весь персонал сегодня отдувается бармен, и, дай бог, за барной стойкой появится подходящая девушка.
Уже к обеду бутылка виски подходила к концу. Никто не мог к нему дозвониться, а самое страшное — это не получалось у Элеоноры. О чем оповестил бармен своего начальника по просьбе другого начальника. К середине второй бутылки виски телефон все-таки был включен и нагрелся за минуту от шквала уведомлений о пропущенных звонках и сообщениях.
К счастью, тетушка сейчас была в самолете, поэтому недоступна. Друзья перебьются до «потом как-нибудь». Даша…
«Привет! Я с Анютой уже закончила. Она тебя ждет»
«У тебя что-то важное? Тебя ждать?»
«ПАША! ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?»
«Я ВОЛНУЮСЬ»
— Только об одном ты и волнуешься. Как бы меня перевоспитать. Но это не удастся никому, — ответил приглушенно Паша экрану телефона.
— Что вы сказали? — рядом вдруг материализовалась вполне приятная (после такой-то дозы алкоголя) барышня.
— Говорю, волнуюсь, почему такая красивая девушка без присмотра отдыхает в моем отеле.
— А это твой отель?
Паззл сложился: стандартная беседа, парочка коктейлей и приглашение на экскурсию в люкс. И сложился он не только у Павла. Разъяренная Даша, которая уже успела через Софию прояснить все подробности об «исчезновении» ее начальника, появилась на пороге отеля. Управляющая поспешила встретить ее, чтобы предупредить возможные столкновения, что Даша вычислила сразу же. Пожалуй, она разберется сама, без Софии и, тем более, не в присутствии ребенка.
Доставив Аню, ее вещи и пакеты с необходимыми обновками, Даша заказала ужин в номер и попросила ее не дожидаться.
Мучительное ожидание лифта усиливало ее возмущение вопиющей безалаберностью. Острые каблуки, казалось, пробивали каждую ступеньку под решительными шагами своей хозяйки. Что сейчас делать, Даша не понимала, не могла привести себя хоть в минимально адекватное состояние. Ее убивала ее наивность, слепая вера в мужские обещания и такие резкие перемены. Хоть и делала все правильно, удостоверивалась, уточняла…
Когда Павел уже поднялся со стула, сделал пару спутанных шагов к своей новой краткосрочной знакомой и даже успел приобнять, приглашая на незабываемую прогулку в стенах отеля, в его спину вонзились кинжалы холодного, отрезвляющего голоса.
— Паша, пока я весь день занимаюсь твоей дочерью, ты здесь развлекаешься?
— Дочь? Павлик, это кто?
— Я его жена!
— Она шутит.
— И Аня для тебя тоже просто шутка? — разрушительной энергии в Даше сейчас как раз хватало, что бы ударной волной расчистить холл и ресторан, не пощадив ни одной живой души. Похоже, сегодня суждено сойтись в смертельной схватке двум стихиям.
Имя девочки загадочным образом переменило настроение Павла. Он пристально посмотрел на Дашу. Она же увидела в них такую злость, что пришлось повернуть голову и собрать в себе все силы, чтобы одержать победу.
И сейчас было абсолютно все равно на огромное количество зрителей, которые замерли на своих местах после раскрывшихся шокирующих подробностей личной жизни своего разгильдяя-начальника.
— Жена, говоришь?
Паша схватил Дашу за запястье и потянул в сторону лифта, который, как всегда, был занят. Остался один вариант — лестница.
Ему было плевать, кого он ведет за собой. Плевать, что эта девушка легким движением ноги может отправить в нокаут. Плевать, что ей может быть больно. Именно она начала рушить его устоявшийся бесшабашный уклад жизни.
Даше было тоже абсолютно все равно. Все равно, что впервые не оказывала должного сопротивления. Все равно, какие намерения у Павла. Только обида горчила в каждом вздохе и каждом шаге. Неужели ошиблась? Опять. А ведь прошло не так много времени и это к лучшему.
Третий этаж. Привычный полумрак.
Руки Даши в цепкой хватке привинчены к стене. Тело покидают последние силы на сопротивление, что на руку Паше. Он яростно впивается в ее шею и обрывает пару пуговиц ее рубашки.
ты будешь наказана за свою строптивость и гордость, за высокомерие и неприступность
сделай это сейчас! давай покончим с этим фарсом, пока все не зашло слишком далеко
Неужели она не против? Лишившись всех запасов трезвости, Павел ликовал — еще чуть-чуть и одна из самых неприступных и желанных крепостей без сопротивления рухнет. Будет взята опасная высота. И стоило из себя все это строить?
Едкий комментарий на сей счет куда-то в область ее ключицы столкнулся с потушенным бесконтрольными слезами взглядом.
— Тебя слишком много в моей жизни и непозволительно мало в моей постели.
Из всех женских слез, что нередко встречались ему на пути, горечь Дашиных он почувствовал нутром. Но о чем была эта горечь, пьяный разум не в силах понять.
завладей мной, как никто и никогда, если хоть что-то ко мне испытываешь
без тебя я никто
в твоих глазах я не хочу упасть никогда
без тебя я никто
Испуганный, загнанный в ловушку сильный зверь готов к казни. Покорно обессилевший от неизбежности. Вот только Паша не хотел быть охотником. Если сейчас не остановиться — безвозвратно исчезнет только нарисовавшееся обнадеживающее будущее.
Он так резко отпустил её запястье, что покорная рука ударилась глухо о стену.
Не разрывая зрительного контакта Паша попятился назад, прикрывая губы пальцами. То ли вкус ее тела запоминал, то ли давал знак забыть все происходящее под властью ирландского демона…
я знаю, ты же лучше, чем хочешь казаться
я не переживу, если тебя сейчас обижу
— Прости… прости… — с каждым его словом Даша соскальзывала вниз, на пол.
— Я обещал оберегать тебя… Прости… — Паша схватился за волосы и суетливо-неуверенным шагом отдалялся в сторону лестницы.
