Зарисовки. Часть 4

Снегопад, казалось, зарядил не на шутку, размеренно и степенно засыпая округу белесою крупой. Снежинки парили в воздухе, неспешно оседали на оголённые плечи, белеющие над тканью изысканного старинного платья с вырезом. Путались в свободно ниспадавших на спину смоляных кудряшках. А она всё кружилась и кружилась, наполняя окутывающее их безмолвие звонким смехом. Сверкая лучистой улыбкой на губах и в светящихся счастьем глазах. Тая, подобно снежинкам, в жарких руках лорда Рокстона. А он сиял белоснежной улыбкой ей в ответ. Прижимал к себе всё крепче, словно уверяя, что этот кусочек вечности принадлежит лишь им двоим. И Маргарит совершенно не хотелось ничего менять. На очередном повороте, вздымая вверх белоснежные клубы легчайших частичек, Джон, уже совершенно привычно, подхватил её на руки и закружился пуще прежнего. Опора ушла из-под ног, сомнения из сердца, ощущение нереальности происходящего окончательно покинуло разум. Раскидистая, чудесная ель распростёрла изумрудные лапы по просторам гостиной дома-на-дереве. На ветвях её, словно бы потревоженных движением воздуха, закачались, чуть звеня, разноцветные стеклянные сферы. Прозрачные и матовые, пустотелые и таящие в недрах неожиданных гостей. В одном из них, окутанном золотистым сиянием, застыла хрупким изваянием тонкая фигурка балерины, замершей в причудливом па. Изящная танцовщица с лицом Вероники. Зашелестела бумажная гирлянда, сковавшая пышную крону. На звеньях её, раскрашенных искусным художником, замерли пойманные в мгновении дурачества, раскрасневшиеся Финн и Нед. Посыпались искрами праздничные свечи. Лишён на этом празднике улыбки был лишь Челленджер, пригвожденный к полу полупрозрачной паутиной. Отчаянно, но тщетно, пытался избавиться он от пут, пока прозрачные стенки всё выше вздымались из потертых половиц, стремясь сомкнуться теперь уже над его головой. Любуясь делом рук своих, усмехалась незнакомка, вальяжно раскинувшаяся в плетёном кресле-качалке. Задумчиво потрескивало пламя свечи. У подножия дерева, среди вороха раскрытых подарков, мягко поблескивал стеклянный снежный шар. В его сладком плену, купаясь в вечности застывшего времени, кружилась влюбленная пара. Беспечная, улыбающаяся. Чадила, воспламеняясь, яркая бумага. Растворялась в солнечном сиянии фигурка из тончайшего хрусталя…