Отряд 94. Сеульские драконы.

Рука напряжена. Я чувствую, как кисть слегка подергивает от волнения. Если сегодня снова будет промах, то какого чёрта я этим всем занимаюсь? Ветер подкрадывается к моему лицу и развевает непослушные волосы. Легкие набухают от запаха ночных лилий. Почему-то сразу хочется закрыть глаза и представить себя в совершенно другом месте. Неспешно поглаживая гладкий курок шероховатым пальцем, я даю себе секунду на концентрацию. Каждая минута жизни — это борьба, я бью, рычу и больно падаю от ударов. Я ещё молод, чтобы сражаться за жизнь, слишком беспечен и непостоянен. Скорее всего финал моей истории будет неизбежен, и, если подумать, у всех он будет одинаковый. Но только почему-то именно в эти моменты я отчаянно хочу быть живым и счастливым. — Ли Тэмин, что за простойка? Если ты будет стрелять с такой же скоростью, то я сам перережу твою глотку. Я понятно объясняюсь? — Да, учитель. Я быстро стряхиваю с плеч усталость и резко нажимаю на курок. Глухой выстрел протаранивает горячий воздух, и пуля попадает в десятку. Я улыбаюсь и начинаю задыхаться от радости, кажется, страх первого выстрела далеко позади. Только когда я поднимаю голову и смотрю на раскрошившиеся по всему небу звёзды, понимаю, вместо бумажной мишени для Дартс моей целью скоро будут люди.

***

Этот город — настоящее достояние в ночное время: неоновые вывески и дерзкие названия. Улицы почти пустые, потому что все тусуются в душных и тесных помещениях. Гангнам — район небывалого богатства, веселья, разврата и больших денег. Все, кто бывали здесь хотя бы однажды, навсегда запоминали эти ощущения неоправданной власти и славы. Но мало кто знает, что этот район кашляет кровью и задыхается от сигаретного дыма, стоит лишь завернуть за угол какого-нибудь дорогого магазина или бара. Я открываю окно машины справа от себя и разглядываю белое многоэтажное здание, пока мы стоим на светофоре. Это оказался довольно известный частный банк Кореи, но, на самом деле, место принадлежало банде Бешеных псов. Мафия не любит прятаться по углам и обосновывать свои базы за городом. Мы возвышаем огромные здания, особенно те, которые имеют государственную важность, и на виду у всех совершаем убийства, кражи и месть. Бешеные псы уже в третьем поколении передают эту территорию от старейшин к более молодым и почетно занимают главенствующую нишу среди других мафиозных группировок Сеула. Чонин останавливает машину и жестом показывает мне выходить. Я застегиваю пуговицу на своем чёрном пиджаке и резко открываю дверцу. Из-за утреннего дождя воздух все еще кажется влажным и отдает сырой землёй. Мы быстро поднимаемся по ступенькам в ночной клуб и бегло показываем охраннику пропускные. Внутри всё очень неспешно. Диванчики забиты людьми, несколько человек сидят у барной стойки. Это место самое популярноё здесь, и самое недоступное. Тут только «свои» или друзья «своих», потому что этот клуб в сердце Гангнама принадлежит Ким Чунмёну — самому богатому бизнесмэну Сеула. Чонин идёт впереди меня, филируя пальцами свою поднятую тёмную чёлку. Его образ завершает деловой темно-синий костюм и лаковые чёрные оксфорды. Мой взгляд упирается в его широкую спину и замирает. В детстве я помню себя тенью, отброшенной лучами его величия. Когда моя жизнь стала кошмаром, пропитанным сочащейся кровью, и когда он избавил меня от смертельного одиночества — я вновь заставил себя пройтись по каждому кругу ада до тех пор, пока ужас не выпотрошит всю шкуру. Его сладостные речи, заполонившие мой разум, заставили поверить, что все это — во имя моего спасения. Какая вульгарная сентиментальность, думал я, а сам ещё сильнее доверял ему. И с того момента ничего не изменилось. Я становлюсь за его спиной, в надежде на его защиту и покровительство, и вместо того, чтобы оттолкнуть меня, он смотрит на меня так, словно моё присутствие — его главная защита. Чунмён уже ждёт нас у одного из столиков, вальяжно растянувшись на диване в белоснежной футболке. Он был один. Всегда один, как я себя помню. Ким смотрел неопределенно, в одну точку, и загадочно улыбался сам себе. Когда он повернул голову и увидел нас, он улыбнулся еще сильнее. Дьявол, собственной персоной, подумал я. — Чонин, Тэмин, — мы ещё не подошли, а он уже выкрикнул наши имена и, резко поднявшись, пошёл к нам навстречу. — Я жду вас с таким нетерпением. Что за спешка? — Дело особой важности, — заговорил еще один Ким и выдержал театральную паузу. — Нам нужны телефонные номера кого-то из твоего бывшего персонала, только тех, кто понадежнее и поопытнее. — Я-то думал что-то серьезное. Давайте присядем. Нам принесли несколько бутылок спиртного, и еще пару минут мы наслаждались молчанием, разглядывая обстановку вокруг. С Чунмёном мы встречались на нейтральных территориях. Мы учились в одном университете, но из-за его возраста, он выпустился намного раньше. Иногда мы случайно встречались на концертах или в ресторанах, общаясь о чем-то незначительном. Он знал, кто мы, а мы знали, кто он, и при любых обстоятельствах у нас возникала взаимопомощь, которая затем переросла в дружбу. Сейчас было немного непривычно и одновременно интересно находится на его территории. За столиком, где мы сидели, открывался чудесный вид на всё помещение. Клуб был в фиолетовых тонах, со стеклянными стенами и красиво одетыми официантами. Было несколько танцевальных площадок, и на одной, что была выше всех, находились пилоны с танцовщицами. Они были одеты в одинаковые блестящие костюмы, а лица были замаскированы серебряными подвесками, словно масками. Мён заговорил, когда я поднес бордовый напиток к губам. —  Насчёт того, о чем вы меня спросили, вы должны были знать, что я никогда не беру личные контакты и не проверяю данные своих работников. Для меня главное, чтобы работали хорошо и не болтали языком. — Безусловно, — ответил я и глотнул горькую жидкость. — Для нас это тоже в приоритете. — Если будет совсем туго, я одолжу вам кого-то из настоящих. Людям всё равно где работать. Тем более, вы хорошо платите и район у вас поспокойнее будет. Мы одновременно засмеялись и, подняв бокалы повыше, чокнулись. В зал забежал растерянный охранник и, найдя глазами Кима, попросил его выйти с ним. Кажется, кое-кто хотел попасть в клуб без приглашения и устроил сцену достойную Оскара прямо у входа в заведение. Мы попрощались, но остались сидеть на своих местах. Я заметил через какое-то время, что Чонин то и дело, не отрываясь, смотрит в одну сторону. Последовав его взгляду, я понял, что он рассматривает одну из танцовщиц на высоком металлическом пилоне. Девушка со снежными длинными волосами, чьи тяжелые пряди спадали ниже поясницы, медленно и гибко кружилась вокруг предмета и совершенно не замечала гостей клуба. — Она красиво двигается, — неожиданно произнёс Чонин, и у меня аж дыхание перехватило от его тона. Казалось, он готов уже встать и подойти к ней, как вдруг у меня зазвонил телефон, и он отвлекся на неприятное жужжание звонка. Сехун не звонил по пустякам, он вообще за пять лет ни разу не набирал мой номер, я думал, его и вовсе нет у этого огненно-рыжего парня. Я выслушал его беглый и грубый голос, а затем положил трубку и сказал Чонину, что нам уже пора идти. На его вопросы «зачем?» мне было лень отвечать. Поэтому, вместо объяснений, он увидел, как я быстро иду в сторону выхода, и последовал за мной. На улице снова пошёл дождь, мелкими каплями разбиваясь о накаленный асфальт. Чунмёна, как и охранника, на входе не оказалось, а дверь была открыта нараспашку. Но у нас было мало времени, чтобы разбираться в чем дело. Чонин быстро завел мотор, и машина вылетела на трассу, визжа колесами.