Прилетай скорей

«Сергей Александрович Белов родился 23 января 1944 года в селе Нащеково в Томской области. В 1962 году окончил среднюю школу №8 города Томска. Сергей переехал в столицу и поступил в Московский государственный университет леса. Играл в университетской команде. В 1964 году принял предложение свердловского баскетбольного клуба «Уралмаш» и начал свою спортивную карьеру. За уральскую команду Белов играл с 1964 по 1967 года. Затем его пригласили в сборную Советского Союза. В 1967 году Сергей Белов получил сразу два титула – чемпион мира и чемпион Европы…» – я, удобно расположившись на лавочке в сквере, впервые в жизни читала «Советский спорт». Прогуливаясь до универмага, я наткнулась в ларьке на эту газету с заголовком «Надежды СССР на Олимпиаде-72». Точно чувствуя, я пролистала до страницы, где писали о баскетболе, и сразу же глаз зацепился за знакомое имя. Я с жадностью начала впитывать в себя информацию о легенде, живущей в хрущевке и любящей полуночные тренировки. Оказывается, Сергей учился вовсе не в физкультурном институте… Значит, он на семь лет меня старше… Я люблю январь, в это время много снега… Всегда хотела побывать в Томске… После того раза, когда он проводил меня, расстроенную, разбитую и невероятно болтливую, до дома, мы больше не виделись. Зайдя тогда в свою квартиру, я тупо сидела на кровати в кромешной темноте и жалела обо всем, что сделала. Я прожужжала все уши Сергею о своих переживаниях по дороге домой, он терпеливо слушал, вставлял какие-то реплики понимания. В тот момент мне было это жизненно необходимо, чтобы не сойти с ума, варясь в собственном соку мыслей и чувств. Потом же мне было стыдно за то, что увидел и узнал Белов. Так бывает, когда раскрываешь человеку душу, а потом, оставшись наедине со своими мыслями, начинаешь сомневаться, а правильно ли ты поступил, разделив свои проблемы еще с кем-то. Так я провела еще одну бессонную ночь. А затем, отоспавшись и окончательно приведя себя в чувства, я не смогла отыскать в своем сердце ту, казалось бы, не закрывающуюся брешь, на которую я всегда неизменно натыкалась, на миг переставая погружаться с головой в какую-либо деятельность. Я не поверила, испугалась, что все повторится по новой, а потом приняла тот факт, что так действительно проще – знать, что кто-то там знает о твоих проблемах и, даже более того, понимает их. Теперь я с завидной частотой поглядывала на письменный стол своего брата, над которым висели эффектные цветные и черно-белые фотокарточки Сергея Белова, одна из которых была подписана его собственной рукой. Сегодня мама и Леня возвращались домой, потому что бабушку наконец-то положили в больницу для обследования. Общаясь со мной по телефону накануне, Леня не мог перестать повторять, как он соскучился по нашей баскетбольной площадке во дворе и что я просто обязана покидать с ним мяч. Что самое удивительное, я была не против. Тяжелый мяч глухо стукнулся о край кольца и отскочил за чьи-то простыни, сушившиеся поблизости от площадки на натянутых между двумя деревьями веревках. Я со стоном опустила руки, наблюдая, как Леня резво пробирается в лабиринте постельного белья. – Из меня плохой соперник, – слегка виновато улыбнулась я брату, который вел в нашем импровизированном счете 14:0,5 (это был почти успех – мяч крутанулся два раза по кольцу, но соскользнул на землю). – Я тебя не отпущу отсюда, пока ты не забьешь, – пригрозил мне Леня. – Еще раз. Я со вздохом встала как можно ближе к корзине и бросила от груди мяч. На этот раз он попал ровнехонько в центр кольца, едва задев сетку снизу. Я издала победный клич, вскинула вверх руки и круто развернулась. Тем временем Леня, напрочь позабыв обо мне, бешено махал кому-то рукой, и я, приглядевшись, обомлела, потому что это был Сергей. Да, стоило допустить возможность встречи при дневном свете, раз он жил не так далеко от нас. – Сергей Александрович! – весело позвал Леня, а я, подойдя к брату, предупреждающе положила руки ему на плечи. – Ленька, думаю, у Сергея Александровича полно других дел… Но кто будет меня слушать, когда рядом кумир? Как ни странно, Сергей направился в нашу сторону. Когда он подошел, я поняла, что он снова тренировался. Возможно, совершал пробежку. Он был в шортах и белой майке. На плече у него небрежно болталась спортивная кофта. Ко лбу прилипли волосы, а на усах блестели капли пота. Как и на шее и бицепсах… – Добрый день, – поздоровался он, кивнув нам. Я слегка запоздало ответила на его приветствие. Леня снова был на седьмом небе от счастья, слегка подрагивая под моими руками, все еще лежащими на его плечах. – Я видел твой бросок, Люба. Впечатляет, – качнул головой Сергей, улыбнувшись усами. Я слегка зарделась. Конечно, это была шутка. Но было приятно, что после моих ночных сопливых монологов меня не считают сумасшедшей. Леня запрокинул голову, чтобы видеть меня. Он, похоже, не мог поверить, что Сергей, черт подери, Белов по-свойски общался с его сестрой. И этот факт, видимо, придал ему смелости. – Сергей Александрович, – немного робко произнес Леня, – если вы не очень заняты, может, побросаете с нами мяч? Я впилась взглядом в Сергея, ожидая от него отказа, ведь он всегда занят и всегда погружен в серьезный спорт. Но тот пожал плечами и с каким-то блеском в глазах посмотрел на Леню. – А давай. Он, мельком глянув на меня, пошел за светящимся гордостью Леней к кольцу, возле которого одиноко валялся наш мяч. Я встала в сторонке, чтобы не мешать Сергею показывать мастер-класс. Но в итоге то, что происходило на площадке, кроме как реальной игрой никак нельзя было назвать. Они оба по-настоящему, от души развлекались, закидывая мяч в кольца. Белов, конечно, поддавался, но вовремя мастерски делал красивые броски, чтобы Леня, который никогда еще так не радовался, ничего не заподозрил. От них постоянно слышались какие-то возгласы, лозунги, смешки. Белов даже успел спросить про разбитый тыщу лет назад Ленин нос и снова извиниться. Они летали по площадке вместе с мячом, обдавая меня потоками прохладного воздуха. А я наблюдала и не замечала, что глупо и широко улыбаюсь, до тех пор, пока не заболели щеки. Было настолько приятно осознавать, что я причастна к тому, что почти всегда близкий к угрюмости Сергей веселился, шутил и смеялся, как обычный парень из соседнего двора, что у меня сердце колотилось намного быстрее, чем 90 ударов в минуту. В это мгновение я поняла, что он не просто делает свою работу на площадке, он всей душой болеет за нее. Он носился взад-вперед шустро и легко, как будто и не было у него никакой травмы. Но я-то знала, какую боль ему доставляет простой удар обо что-то дома, что уж говорить о баскетболе, где кто-нибудь так и норовит получить фол, но опрокинуть соперника во что бы то ни стало. А он все рвется и рвется к корзине, потому что, пожалуй, только тогда чувствует, что живет. Мяч заскакал по земле в мою сторону, и я инстинктивно его схватила, вылезая из полностью захвативших меня размышлений. Леня и Сергей, запыхавшиеся и взмыленные, выжидающе встали напротив меня. – Люба, – протянул довольный до невозможности брат, – ты обещала позабрасывать мяч в кольцо, помнишь? А я обещал, что ты не уйдешь, пока не попадешь. – Эй, хитрюга, – я наигранно возмутилась, развязно упирая мяч в бок. – У меня один раз получилось! – Не тушуйся, – вступил в разговор Сергей. – Я покажу тебе пару приемов, и тебе тут же выделят место в женской сборной. Я приподняла брови. – Ты настолько уверен в себе? Я очень, просто очень безнадежна. Сергей только успел пожать плечами, мол, кто знает, когда с нашего балкона на втором этаже кирпичной пятиэтажки послышался мамин голос, эхом разнесшийся по округе: – Леня, обедать! Сказать, что брат расстроился, ничего не сказать. Он хотел было остаться, но в итоге не смог противиться зову мамы и убежал, грустно попрощавшись с Сергеем и поблагодарив его за игру, как настоящий профи. В такие моменты я понимала, почему дети так ненавидят обеды. Мы остались вдвоем с Сергеем, одновременно переведя взгляды с хлопнувшей двери подъезда друг на друга. С расположенной неподалеку игровой площадки с песочницей и горками доносились звонкие голоса ребятишек, под тенью раскидистого дуба стоял деревянный стол, где старики стучали в домино под любимые пластинки. «Ты к нам в Москву приезжай и пройди по Арбату, Окунись на Тверской в шум зеленых аллей, Хотя бы раз посмотри, как танцуют девчата На ладонях больших голубых площадей! Песня плывет, Сердце поет. Эти слова О тебе, Москва!» Слова песни и задорные звуки саксофона разлетались по всему нашему двору, гулко отражались от домов, стучались в окна и путались в ярко-зеленой листве. По улице, обдувая нас, гулял приятный ветерок и трепал одежду и волосы. В общем, атмосфера была как никогда летняя и умиротворяющая. Тихая городская жизнь, так любимая мной. – Ну так что? – кивнул на мяч в моих руках Сергей. Я для острастки состроила рожицу, но к кольцу все же пошла. Немного стеснялась, ведь с чемпионом мира по баскетболу рядом стояла. И, конечно, брошенный мной мяч даже до цели не долетел и отскочил в сторону, но его ловко поймал Сергей. Тихо посмеиваясь, он подошел ко мне, отдал мяч и встал за спиной. – Бросай от головы… – Да я так и бросаю. – Нет. И не спорь, мне же виднее. – Ну… – закончить свое предложение мне было не суждено, потому что Сергей встал сзади почти вплотную, поднял мои локти на нужную высоту, поправил кисти, слегка развернул мою голову, еще и по коленкам успел постучать, чтобы я их согнула. А я все это время ощущала только, как его дыхание шевелит у меня волосы на затылке. – Вот. Попробуй. Я, все еще витающая где-то далеко, кинула мяч не глядя. Он долго катался по кольцу и в последний момент опрокинулся внутрь. – Отлично, – крикнул мне на ухо Белов, хлопнув в ладони. Я очнулась, сбегала за снарядом, вернулась к «тренеру» и приготовилась снова бросить, по дилетантской привычке заводя мяч за голову. – Нет-нет-нет, – остановил мои руки над головой Сергей и попытался отнять мяч, но я почему-то заупрямилась. Так прошли какие-то секунды дурацкой возни, и в один момент, когда Сергей потянул мяч вверх и я начала проигрывать из-за разницы в росте, я развернулась к нему лицом. Получилось странно. Слишком. Мы стояли совсем близко, оба с поднятыми рукам, в которых держали мячик. Я была на полторы головы ниже Сергея и сейчас стояла на мысках, сильно склоняясь вперед в попытке кончиками пальцев удержать мяч. И ясно видела лицо Белова. На нем, оказалось, было множество мелких морщинок, которые сейчас стали видны отчетливее, потому что он улыбался, и его серые глаза были прищурены. По лбу и вискам катился пот. Я, чуть ли не лежа на Сергее, завороженно наблюдала за тем, как раздуваются крылья его прямого носа, как его зрачки бегают из стороны в сторону, рассматривая меня… Что-то закололо под языком, а ноги налились непонятной тягучей тяжестью, из-за чего хотелось разрешить своим и так напряженным стопам сделать маленький последний шажок вперед… Неизвестно, как долго мы бы так неподвижно стояли и что последовало бы дальше, но мамин голос, который я слушала из этого двора еще с детства, разрушил момент призрачного… чего-то: – Люба, думаешь, тебя обед не касается? Я сразу же уступила Сергею мяч, отшатнулась назад и почувствовала, как мое лицо, словно по нему кто-то молярным валиком провел, залилось краской. Я позорно потупила взгляд. Как будто меня за чем-то застукали, ей-богу. – Пока, Сергей, – пробубнила я, заставив себя взглянуть ему в глаза, несмотря на душащее смущение. Он, шумно дыша, пристально смотрел в ответ, вернув своему лицу уже хорошо мной изученную маску сдержанности и сосредоточенности. – Пока, – он бросил мне мяч, и я с ним в обнимку засеменила к подъезду.